Господи, он и впрямь решил сегодня покрасоваться, подумала Астрид.
– Спасибо, что переоделась. Это правда для меня важно, – сказал Майкл, придерживая дверцу автомобиля.
Астрид кивнула, забираясь внутрь:
– Если тебе кажется, что это как-то повлияет на исход переговоров, я рада помочь.
Сначала они ехали молча, подняв верх и наслаждаясь мягким бризом.
После поворота на Холланд-роуд Майкл спросил:
– Как ты думаешь, сколько стоят твои серьги?
– Наверное, больше, чем эта машина.
– Я заплатил восемь миллионов девятьсот тысяч долларов за этот «рари». Серьги действительно дороже? Надо бы оценить их.
Астрид показалось, что муж слишком уж зациклился на цене серег. Она никогда не думала о ювелирных изделиях с точки зрения стоимости и удивлялась, почему Майкл вообще поднял этот вопрос.
– Ну, мы же их застрахуем?
– Это входит в полис моей семьи. Я просто добавляю их в список, который мисс Сюн хранит в офисе.
– Я не знал об этом. Могут ли мои винтажные спортивные автомобили тоже пойти по полису?
– Я так не думаю. Это только для Леонгов, – выпалила Астрид и тут же пожалела о своих словах.
Майкл, похоже, не заметил и продолжал болтать:
– Тебе достаются самые крутые цацки а-ма. Двоюродная родня, наверное, побелела от зависти.
– О, да у них полно всего. Фиона получила сапфиры великой княгини Ольги, а моя кузина Сесилия – превосходный императорский нефрит. Бабушка очень проницательна – она дарит подходящие украшения тем, кто их оценит по достоинству.
– Думаешь, она готовится к своему уходу?
– Что?! – Астрид уставилась на Майкла с ужасом.
– Да ладно, наверняка именно поэтому она начала избавляться от всех своих вещей. Знаешь, старики предчувствуют кончину.
– Майкл, бабушка была рядом всю мою жизнь, и я даже не могу представить себе день, когда ее не станет.
– Извини, это просто для поддержания беседы.
Они снова погрузились в молчание. Майкл сосредоточился на предстоящем ужине с клиентом, а Астрид обдумывала их неприятный разговор. Майкл всегда избегал любого упоминания о деньгах, когда они поженились, особенно если это касалось ее семьи, и изо всех сил старался показать, что абсолютно не интересуется финансовыми делами жены. В самом деле, их брак пошатнулся из-за его неуверенности в себе и необдуманной попытки предоставить Астрид свободу. К счастью, этот ужасный период уже позади.
Но с тех пор как его бизнес успешно пошел в гору, Майкл сам стал рычащей мышью
[98] из пословицы. Астрид осенило, что сейчас на семейных сборищах муж всегда был в центре финансовых дебатов с мужчинами. Майкл наслаждался тем, что к нему все ходили советоваться насчет высоких технологий, и ему, несомненно, льстило, что ее отец и братья, которые долгие годы относились к нему с едва скрываемой снисходительностью, внезапно зауважали его. Он открыл для себя радость потребления, и Астрид только диву давалась – вкусы мужа менялись куда быстрее, чем можно было спросить: «Вы принимаете „Амекс“?»
Теперь она смотрела на его потрясающую фигуру в темно-сером костюме от Чезаре Аттолини, идеально завязанный галстук от Боррелли, часы «Патек Филипп Наутилус», сверкающие под вспышками уличных фонарей, когда он переключал передачи на своем легендарном автомобиле, о котором мечтал каждый горячий парень, начиная с Джеймса Дина и заканчивая Феррисом Бьюллером. Она гордилась всем, чего он достиг, но в душе скучала по старому Майклу, человеку, который радостно бездельничал дома в футбольной экипировке, наслаждаясь тау ю бах
[99] с рисом и пивом «Тайгер».
На усаженной пальмами Нейл-роуд Астрид залюбовалась яркими домами – каждый был архитектурным памятником – и вдруг поняла, что они только что миновали ресторан.
– Эй, ты пропустил поворот. Мы только что проехали Букит-Пасох.
– Не волнуйся, я сделал это специально. Мы намотаем пару кругов по кварталу.
– Почему? Мы и так опоздали!
– Решил дать им время поостыть. Я поручил метрдотелю сначала предложить им напитки в баре, потом усадить прямо у окна, чтобы они видели, как мы паркуемся. Хочу, чтобы все парни увидели, как я выхожу из этой машины, а затем – как оттуда выходишь ты!
Астрид чуть не рассмеялась. Кто этот мужчина рядом с ней?
Майкл продолжил:
– Мы сейчас играем в гляделки, и я знаю: они хотят понять, кто моргнет первым. У них стоит на новую запатентованную технологию, которую мы разработали, и очень важно, чтобы я мог донести до них правильный образ.
Наконец машина остановилась возле элегантного белого шопхауса колониальной эпохи, который превратили в один из самых известных ресторанов острова. Когда Астрид вышла из машины, Майкл осмотрел ее и сказал:
– Знаешь, я думаю, стоило надеть то первое, коктейльное платье, чтобы продемонстрировать твои сексуальные ноги. Но по крайней мере, на тебе эти серьги. У них там челюсти отвалятся, особенно у жены. Это будет здорово! Хочу, чтобы они знали, что я не дешевка какая-нибудь.
Астрид с недоумением воззрилась на мужа и в этот момент споткнулась на старых деревянных мостках, ведущих к входной двери.
Майкл поморщился:
– Черт, надеюсь, они не видели этого. И вообще, какого черта ты влезла в эти дурацкие ботильоны?!
Астрид глубоко вдохнула.
– Еще раз – как зовут жену?
– Венди. И у них есть собака по кличке Гизмо. Можешь поговорить с ней о собаке.
В горле поднялась, словно кислота, волна тошноты. Впервые в жизни Астрид по-настоящему оценила, каково это, когда к тебе относятся как к дешевке.
10
Бины
Шанхай
Ник, Рейчел, Карлтон и Роксана стояли на широких каменных ступеньках в поместье Бинов, наблюдая, как Колетт тепло обнимает мужчину, только что вышедшего из внедорожника.
– Кто это? – спросил Ник у Роксаны.
– Ричи Ян, – буркнула Роксана, прежде чем добавить шепотом: – Один из женихов Колетт. Из Пекина.
– Ну он и разоделся!
– Он известный модник. В «Ноблест мэгэзин» его назвали самым элегантным китайцем, а отец Ричи занял четвертое место в списке богатейших людей Китая по версии «Гэрон», его состояние оценивается в пятнадцать миллиардов триста миллионов долларов США.
