– Тебе, наверное, нравится доставлять неприятности?
– Уж конечно, разве неприятности исходят от меня? Да я просто радушно отношусь к твоей сестре. Довольно смешно, что она в Шанхае уже больше недели, а твой отец до сих пор не удосужился с ней повидаться. Ведь это он пригласил ее сюда, на минуточку!
Карлтон задумался на мгновение.
– Мы могли бы устроить что-нибудь… Хотя не уверен, что мой отец придет. Он топает ногами и орет благим матом, но в итоге подчиняется приказам матери.
– Предоставь это мне. Я позвоню твоему отцу и приглашу его к нам от имени моего папы. Он не сможет отказаться, и ему в голову не придет, что он увидит там Рейчел.
– Ты очень мила с Рейчел и Ником.
– А почему бы и нет? Она твоя сестра, и они оба мне нравятся. Необычная парочка. Рейчел крутая, безо всяких там тараканов в башке. Человек-банан
[86], да? Только посмотри, как она одевается в безымянные бренды и вообще не носит украшений! Она не похожа ни на одну китайскую девушку, которую я когда-либо встречала. А Ника я пока не раскусила. Разве ты не говорил, что его родители мегабогаты?
– Они состоятельны, но мне не показалось, что прямо-таки мегабогаты. Отец раньше был инженером, а теперь увлекся спортивной рыбалкой. А миссис Янг вроде торгует на бирже…
– Ну, он великолепно воспитан. У него такая особая, ненапряжная харизма, а манеры безупречны. Ты заметил, что всякий раз, когда мы выходили из лифта, он пропускал вперед дам?
– И?..
– Это признак настоящего джентльмена. И его точно научили этому не в Стоу, потому что у тебя манеры просто варварские!
– Да пошла ты знаешь куда?! Он тебе нравится, потому что похож на того корейского сердцееда, по которому ты сохнешь.
– Как мило, ты ревнуешь? Не волнуйся, я не собираюсь уводить Ника у твоей сестры. Кто он – профессор университета?
– Ага, преподает историю.
Колетт хихикнула:
– Профессор истории и профессор экономики. Только представь, какие у них народятся дети! Не понимаю, с чего твоя мамаша решила, что ей чем-то могут угрожать эти люди?!
Карлтон вздохнул. В глубине души он точно знал, почему его мать вела себя так. Это действительно не имело никакого отношения к Рейчел. Всему виной та авария. Мать никогда не говорила с ним о том, что он сделал, но Карлтон знал, что стресс от трагедии безвозвратно изменил ее. Она всегда была вспыльчивой, а сейчас и вовсе потеряла голову. Если бы он мог повернуть время вспять… Стереть бы ту чертову ночь, что перевернула его жизнь! Он высвободился, перекатился на бок и отвернулся от Колетт.
Колетт видела, что черное облако снова опустилось на Карлтона. Это происходило так быстро. Только что они отлично проводили время – и буквально через секунду он внезапно тонет в бездне отчаяния. Пытаясь вытащить его из этого состояния, она расстегнула несколько нижних пуговиц его рубашки и начала водить пальчиком вокруг пупка.
– Мне нравится, когда ты дуешься на меня, – прошептала она ему на ухо.
– Не понимаю, о чем ты.
– Понимаешь.
Колетт встала на постели, поставив ноги по обе стороны от его торса.
– Как думаешь, правда, что последним в этой постели спал президент Обама?
– Этот отель выстроен как крепость, здесь всегда останавливаются президенты, – равнодушно бросил Карлтон.
– Готова поклясться, мистеру Обаме ничего такого не показывали, – промурлыкала Колетт, снимая трусики марки «Кики де Монпарнас» одним медленным соблазнительным движением.
Карлтон уставился на нее снизу вверх:
– Думаю, нет.
7
Ник и Рейчел
Шанхай, Китай
Ник проснулся и увидел Рейчел, наслаждающуюся солнцем у окна и потягивающую кофе.
– Сколько сейчас времени? – спросил он.
– Без четверти час.
Ник рефлекторно дернулся, как будто прозвенел будильник.
– Черт! Почему ты меня не разбудила?
– Ты так сладко спал, к тому же мы в отпуске, помнишь?
Ник вытянул руки и застонал:
– Тьфу-у! Это не похоже на отпуск…
– Тебе просто нужно немного кофе.
– И аспирин. Много аспирина.
Рейчел рассмеялась. С момента их прибытия на прошлой неделе они оба оказались в эпицентре торнадо, поскольку светская жизнь Карлтона била ключом. На самом деле это было больше похоже на светскую жизнь Колетт, так как они присутствовали на ошеломляющем количестве вечеринок в модных бутиках, на банкетах из двенадцати блюд, на открытиях выставок и ресторанов, побывали на концерте художественного декламирования во французском консульстве, на ВИП-вечеринках (после которых их приглашали остаться на суперВИП-вечеринки) и еще на непонятном мероприятии, которое было заявлено как «трансмедиаперформанс», – все это по приглашению Колетт. А потом они тусовались по клубам каждую ночь до рассвета.
– Кто ж знал, что ночная жизнь Шанхая куда жарче, чем в Нью-Йорке? Я готов провести вечер спокойно. Думаешь, твой брат обидится?
– Мы просто скажем Карлтону, что слишком стары для таких тусовок, – сказала Рейчел, дуя на свой кофе.
– Говорит девушка, к которой подкатывали около десятка раз прошлой ночью! Я подумал, что мне действительно придется пустить в ход некоторые из моих приемов ниндзя, чтобы эти французские олухи оставили тебя в покое в баре «M1NT»
[87].
Рейчел рассмеялась:
– Ты такой придурок!
– Я придурок? Я не технарь! Каждый парень-европеец в Шанхае изобрел какое-то революционное приложение? И на фига им такая густая щетина? Я не могу представить, каково это – целовать их.
– На самом деле было бы довольно возбуждающе наблюдать за тобой и за тем милым выпускником Политехнисьен! Как там его звали? Лоик? – улыбнулась Рейчел.
– Спасибо, но я предпочел бы Клариссу, или Хламидию, или еще какую-нибудь подружку Колетт.
– Ха-ха! Хламидию ты получишь, если поцелуешь ее! Ты говоришь о той девушке с накладными ресницами, которая в лоб спрашивала, есть ли у тебя американский паспорт?
