Застигнутая врасплох Рейчел выпалила:
– Доброе утро!
– Доброе, – коротко ответила дама, а затем добавила более мягким тоном: – Это наши сороки.
– Да. Я сделала несколько фото, – промямлила Рейчел, сразу почувствовав себя глупо, ведь незнакомка прекрасно все видела сама.
– Кофе? – предложила женщина.
– Спасибо. Я сейчас, – ответила Рейчел.
Несколько минут она ходила на цыпочках по комнате, стараясь не разбудить Ника. Почистила зубы, завязала волосы в хвост и стала размышлять, что надеть. О, это даже смешно! Дама уже видела ее в вытянутой футболке и старых боксерах Ника. Рейчел немного посомневалась, точно ли это была мать Карлтона, затем надела простое белое хлопковое летнее платье с вышивкой и осторожно спустилась по изящной изогнутой лестнице. Почему она вдруг так занервничала? Рейчел знала, что Бао говорили до самого утра: приглушенные голоса время от времени эхом доносились из коридора.
Куда идти? Пока она бродила, заглядывая в комнаты на первом этаже, пышно обставленные, забитые французским и китайским антиквариатом, ее мучил вопрос: что скажет ей мать Карлтона теперь, после всего произошедшего. Внезапно в голове прозвучали слова, которые в порыве гнева произнес Карлтон в Париже: «Моя мать скорее умрет, чем позволит тебе переступить порог ее дома!»
Горничная, проходившая по коридору с серебряным кофейником, остановилась, увидев, что Рейчел заблудилась.
– Сюда, мэм, – пригласила она и провела гостью через несколько французских дверей на широкую террасу с каменными плитами, где та самая женщина из сада сидела за столом из розового дерева.
Рейчел медленно направилась к ней, в горле внезапно пересохло.
Шаоянь наблюдала, как девушка выходит на террасу. Вот она, дочь ее мужа. Та, что чуть не умерла из-за Карлтона. И когда удалось ее как следует рассмотреть, на Шаоянь снизошло откровение: боже мой, она похожа на него. Она его сестра. И все страхи, которые копились глубоко в душе, все противоречивые мысли мгновенно утратили значение.
Рейчел подошла к столу, дама встала и протянула руку:
– Бао Шаоянь. Добро пожаловать в мой дом.
– Рейчел Чу. Очень рада, что я здесь.
15
Ридаут-роуд
Сингапур
Когда Астрид вернулась с пятничного ужина в Тайерсаль-парке, у нее чуть не лопнули перепонки: из колонок музыкального центра в кабинете Майкла неслись оглушительные вопли «Лед Зеппелин». Астрид отнесла сонного Кассиана наверх в его спальню и передала помощнице по хозяйству.
– И давно так? – спросила она.
– Я пришла всего час назад, мадам. Тогда играла «Металлика», – отчиталась Людивин.
Астрид плотно закрыла дверь в спальню Кассиана и направилась обратно. Она заглянула в кабинет и обнаружила Майкла, сидящего в темноте в кресле от Арне Якобсена.
– Сделай чуть потише. Кассиан спит, и уже начало первого.
Майкл выключил стерео одним щелчком и снова замер в своем кресле. Астрид поняла, что он пил, и, не желая ссориться, принялась болтать на отвлеченные темы:
– Ты все пропустил сегодня! Дяде Альфреду вдруг приспичило съесть дуриан, и мы дружно рванули на Аппер-Серангун-роуд в «717 Трейдинг» за дурианами! Жаль, тебя не было, ты отлично умеешь выбирать самые вкусные фрукты.
Майкл насмешливо фыркнул:
– Если ты думаешь, что я собираюсь сидеть и вести бесполезную беседу с дядей Альфредом и вашим отцом о дурианах…
Астрид вошла в комнату, включила лампу и села на пуфик, стоящий перед креслом.
– Послушай, ты не можешь и дальше избегать моего отца. Рано или поздно вам придется помириться.
– С чего мне мириться, если войну развязал он?
– Какая война? Мы много раз говорили об этом, и я уверена, что компанию купил не отец. Но давай допустим, что это сделал он. Какая разница? Ты взял эти деньги и увеличил их в четыре раза. Ты уже доказал всем – моему отцу, моей семье, всему миру, – какой ты гений. Тебе этого мало?
– Тебя не было в то утро на поле для гольфа. Ты не слышала того, что твой папаша сказал мне и с каким презрением. Он с самого начала смотрел на меня свысока – и ничего не изменилось.
Астрид вздохнула:
– Мой отец на всех смотрит свысока. Даже на собственных детей. Он такой, какой есть, и если ты до сих пор этого не понял, я не знаю, что еще сказать.
– Я хочу, чтобы ты перестала таскаться по пятницам к своим родителям, – заявил Майкл.
Астрид на мгновение замерла.
– Знаешь, я бы согласилась, если бы от этого что-то изменилось. Я понимаю, что ты несчастен, Майкл, но моя семья в твоем несчастье точно не виновата.
– Ты права. Я был бы намного счастливее, если бы ты перестала наставлять мне рога!
Астрид засмеялась:
– Ты и правда пьян!
– Я не пьян. Всего-то четыре порции виски. В любом случае я недостаточно пьян, чтобы игнорировать правду, когда вижу ее!
Астрид посмотрела ему в глаза, не зная, серьезно он говорит или нет.
– Знаешь, Майкл, я так стараюсь быть терпеливой с тобой ради нашего брака, но ты действительно не облегчаешь мне задачу.
– А Чарли У ты тоже трахала ради нашего брака?
– Чарли У? С чего ты решил, что я изменяю тебе с Чарли? – пискнула Астрид, задаваясь вопросом, не узнал ли он хоть долю правды о своей компании.
– Мне известно о тебе и Чарли все, с самого начала!
– Если ты о поездке на выходные, которую мы совершили в Калифорнии с Алистером, то это просто смешно, Майкл. Ты же знаешь, мы старые друзья.
– Просто старые друзья? «О, Чарли, ты единственный, кто действительно понимает меня», – пропищал Майкл, передразнивая ее.
Астрид почувствовала, как по спине пополз холодок.
– И долго ты прослушивал мои телефонные звонки?
– С самого начала, Астрид. И отслеживал твои электронные письма тоже. Я прочитал всю вашу переписку.
– Зачем?
– Моя жена провела две недели в Гонконге с одним из моих главных конкурентов в две тысячи десятом году. Ты не думала, что я легко разберусь с этим? Я был специалистом по разведдеятельности при правительстве, и у меня все ресурсы под рукой, – похвастался Майкл.
От потрясения и возмущения Астрид словно окаменела. Она долго сидела неподвижно, уставившись на Майкла и спрашивая себя: что за человек перед ней? Раньше она думала, что это самый красивый мужчина на планете, но теперь он выглядел почти зловеще. В этот момент Астрид поняла, что больше не может жить с ним под одной крышей. Она вскочила с места, бросилась мимо зеркального пруда к лестнице, ведущей в спальню Кассиана, взлетела вверх по ступеням и постучала в дверь Людивин.
