Джон выходит на своем этаже, шагает долгим закругляющимся коридором. Останавливается у двери с медной табличкой. На табличке выгравирована голова птицы с хищным загнутым клювом. Джон распахивает дверь и вступает в комнату. За длинным прямоугольным столом сидят мужчины, все они оглядываются, все смотрят на Джона.
– В чем дело? – спрашивает сидящий во главе стола. – Что вам угодно?
Полицейский в своей машине жует арахис. Служебное радио что-то бормочет. Полицейский жует арахис и наблюдает за громадным конторским зданием. Идут прохожие, едут машины, крапает дождь. Всё обыденно. Вдруг полицейский перестает жевать. Из стеклянных дверей выходит Джон. Выходит и останавливается. Полицейский смотрит на его потерянную фигурку, заталкивает в карман пакет с орешками.
Джон оглядывается, замечает полицейскую машину и направляется к ней.
Полицейский сидит, откинувшись на спинку сиденья, и следит за приближением Джона. Джон подходит, и полицейский опускает боковое стекло. Они смотрят друг на друга. Наконец Джон произносит:
– Отвезите меня в больницу.
Джона вводят в глубокий гипноз. Спокойный негромкий голос просит рассказать о жене и ребенке.
– Как их зовут?
– Эн и Ани.
Голос Джона записывается на кассету. Голос Джона рассказывает.
…Эн старательно красит стену. Джон забирает у нее кисть и рисует на стене рожицу. Ани пальцем размазывает краску, у рожицы отрастают усы. Эн отбирает у Джона кисть и замазывает рожицу…
Голос Джона:
– Она никуда не делась, эта усатая физиономия. Она там, за слоем краски, она хранит наш дом.
…Вечер. Джон, Ани, пес по имени Гектор гуляют в парке. Эн осталась дома, у нее ангина. Малышка Ани берет Джона за руку. Смотрит снизу вверх и смеется. Джон натягивает ей шапочку на лоб. Он покупает ей сахарную вату…
Негромкий голос:
– Где вы живете? Назовите адрес.
Голос Джона:
– Здесь недалеко. Видите дом?
…Утки ныряют в черную воду…
Джон моргает. Он в тихом больничном кабинете. В покойном кресле. Электрический свет отражается в стеклянных створках шкафа.
– Всё хорошо, Джон, – произносит спокойный ровный голос. Врач поясняет: – У вас, очевидно, ложные воспоминания. Или частично ложные. Я положу вас на обследование. Всё будет хорошо.
Джон в больничной палате. Он сидит в кровати, поудобнее поправляет подушку за спиной.
Включен телевизор. Джон угрюмо смотрит бейсбольный матч. Люди на трибунах неистово вопят, Джон выключает звук. Онемевшие зрители разевают рты. Джон слышит в тишине шорох, поворачивает голову. За окном дождь; шорох дождя. Джон смотрит на бегущие по стеклу струи, решительно откидывает одеяло и встает босыми ногами на пол. Он снимает больничную пижаму, открывает шкафчик, достает джинсы, натягивает.
Опустив голову, быстрым шагом Джон идет по больничному коридору. У лифта разговаривает с кем-то врач Джона.
Джон быстро поворачивает от лифта, скрывается за служебной дверью.
Джон бежит вниз по служебной лестнице.
Оказывается в подвале.
Мечется по подземелью, дергает двери. Заперты.
Джон опускается на пол у стены. Над головой лампа то наливается светом, то гаснет. И Джон вместе со светом то появляется, то исчезает.
Мокрая дорожка от слез на неподвижном лице.
Джон прислушивается. Какой-то тихий звук. Зуммм. Джон поднимается. Осторожно идет на звук. Уже понятно, что этот звук – голос улицы. Наверно, машина проезжает, гудит.
Джон поворачивает за колонну и видит парня, он щелкает маленькими ножницами; падает обрезок ногтя. Парень хмурится, чертыхается. Голос улицы доносится с телеэкрана. Парень сидит в его туманном отсвете. Джон завороженно смотрит на дождливую телевизионную улицу. Блики света на мокром асфальте; гудки.
Парень разворачивается на крутящемся стуле и смотрит на Джона исподлобья.
– Как ты сюда попал?
– Спустился.
– Зачем?
– Я думал.
– Что? Уходи.
– Я с радостью. Я заблудился.
Парень смотрит на Джона и вдруг протягивает ему руку с растопыренными пальцами.
– Помоги. Не могу левой, того и гляди с мясом отхвачу.
Джон приближается, берет у парня ножницы и обрезает ему ноготь.
Они идут вдвоем по подвалу, слышны их шаги на каменном чистом полу.
– Ты сбежал? – вдруг спрашивает парень.
Джон не отвечает.
– Я никогда не сбегу, – говорит парень. – Я под открытым небом теряюсь. Мне здесь самое оно. Жилье и работа, всё здесь. Я спец по электрическим жилам. Могу перерезать, могу зашить.
Вдоль стен проложены провода в яркой обмотке. Джон и парень идут внутри громадного каменного тела.
Парень отпирает дверь в стене, отступает, чтобы не видеть открывшийся проем. Джон выходит.
Черный мокрый асфальт. Тихий, ровный дождь. Джон оглядывается. Железная дверь уже замкнулась за ним. Над дверью глазок видеокамеры. Наверняка парень видит Джона на телеэкране. Джон поднимает приветственно ладонь.
Джон бежит за автобусом.
Стеклянное конторское здание. Всё тот же дождь. Электронные часы над входом показывают время. Из здания выходят люди. Направляются к машинам. К автобусной остановке. К спуску в метро.
Поток людей густеет. Джон стоит на другой стороне и наблюдает. Он приподнимается на цыпочки, щурится, его глаза перебегают с одного лица на другое, он не успевает всех разглядеть, слишком много народа, валом валят в конце рабочего дня. Джон в отчаянии зажмуривается и вновь открывает глаза.
Толпа уже не так велика. Редеет. Иссякает. Ветер гонит бумажный мусор по тротуару. Джон смотрит на стеклянные двери, опускает голову, разворачивается. И видит Майкла. Он стоит, засунув руки в карманы.
– Хотел спросить, – говорит Майкл. – кого ты здесь высматриваешь?
– Я? Никого.
– А чего торчишь здесь?
– Ничего.
– Ты следишь за мной?
– Да. Нет.
– Да или нет?
– Нет. Я… – Джон смолкает.
– Что ты хотел от меня утром?
– Ничего. От вас. Я обознался. Я принял вас за другого. Но я надеялся. Я действительно высматривал вас. Точнее, его. Такая толпа. Невозможно. Мой знакомый очень похож на вас. Его тоже зовут Майкл. У него жена Салли, она учит детей в младшей школе. У них двое сыновей: Тим и Боб. Мы дружим семьями. Субботними вечерами мы играем с Майклом в покер. Приходят его соседи.
– У меня нет жены, – хмуро прерывает Джона Майкл. – И детей нет.
