Остается лишь подивиться терпению и слепоте Антона Ивановича Деникина, написавшего эти строки, который даже после севастопольской трагедии продолжал смотреть на своих английских и французских партнеров сквозь розовые очки. Самое интересное, что, разгромив и затопив все что было возможно, моряки Антанты Севастополь не покинули. После срочной эвакуации русских войск и затопления русских кораблей французы и англичане преспокойно оставались в городе еще 12 дней
[248]. Все это время красные части терпеливо ждали, пока «союзники» закончат разгром, и в город не входили. Так стоило ли спешить и устраивать срочную эвакуацию? Конечно, да, ведь именно кризис, вызванный этой поспешностью, отправил на дно уйму русских кораблей. Если же мы представим себе, что Гражданская война есть не что иное, как один огромный кризис, то ответ на вопрос, зачем она была нужна «союзникам», перестанет быть для нас сложным.
Катаклизм, вызванный русской междоусобицей, позволял, сохраняя все приличия, относительно быстро отправить «на дно» саму Россию.
И еще небольшой штрих: когда Деникин отправил во Францию свою военную делегацию, французы… не дали белым офицерам, ехавшим к ним для координации действий, визы! Вы это себе можете представить? Это не случайность. Это система. Это политика.
После череды описанных нами отступлений летом 1919-го белые вопреки всему вновь идут вперед. Никогда советская власть не была в такой опасности, как летом и осенью 1919 года, никогда не были так близки белые к победе, как в эти месяцы. Но блеск будущего триумфа оказался миражом. Борцы за «Единую и Неделимую» оказались разгромлены так внезапно, что стоит поговорить об этом поподробнее. Наступление белогвардейских армий оканчивается катастрофой. Под натиском внезапно окрепших красных белые армии начинают отход, который затем медленно перерастает в бегство и полный развал фронта. Везде пишут, что советская власть стояла осенью 1919-го на краю гибели, но потом вдруг в течение всего трех месяцев большевики в пух и прах разгромили Колчака и загнали деникинскую армию в южные порты, откуда она едва унесла ноги в Крым. Одновременно с этим были ликвидированы Северо-Западная армия Юденича, дошедшая до Пулковских высот под Петроградом, и армия генерала Миллера, оборонявшаяся на русском Севере. Столько славных побед в один короткий промежуток времени совершила советская власть, по мнению всех, уже стоявшая одной ногой в могиле. Причины большевистского чуда историки объясняют, как обычно: так получилось.
Давайте разбираться. У каждого загадочного политического явления обязательно должны быть земные и понятные причины. Так и с разгромом белых. Например, поражение деникинской армии, а следом за ней и всего Белого движения стало следствием… подписанной Деникиным директивы «на Москву». Она нарушает элементарные нормы стратегии: малочисленные войска борцов за единую Россию все дальше расходились друг от друга на бескрайних просторах Родины. Альтернативой этому было скорейшее соединение с Колчаком и движение двух основных белых армий друг навстречу другу. Красная армия обладала одним важным преимуществом: вся большевистская территория была единым монолитом, окруженным белогвардейскими войсками со всех сторон. Поэтому Троцкий и Ленин могли свободно перебрасывать свои войска с одного фронта на другой, громя врагов по очереди, а белые такой возможности не имели. Соединись Деникин и Колчак – и они смогут так же свободно маневрировать. Но Деникин приказал идти на Москву и тем самым подписал белым смертный приговор. Почему же он так поступил?
«Я по-прежнему не сочувствовал принятому ставкой операционному плану. Необходимость скорейшего соединения наших сил с сибирскими армиями казалась мне непреложной. Необходимость эта представлялась столь ясной, что на нее указывалось целым рядом лиц, в том числе и не военных»
[249].
Это мнение барона Врангеля. Деникин этого очевидного факта не видит: его гибельный приказ остается в силе. Единственное, что мог в такой ситуации сделать генерал, – это попытаться донести до главнокомандующего свою точку зрения. Так Врангель и поступает, подавая главнокомандующему рапорт. Суть его проста:
♦ главнейшим и единственным операционным направлением должно быть направление на Царицын, дающее возможность установить непосредственную связь с армией адмирала Колчака;
♦ при огромном превосходстве сил противника действия одновременно по нескольким операционным направлениям невозможны.
Ответа никакого. Но барон не оставляет попыток прояснить для себя ситуацию и попытаться изменить будущие печальные события. Раз Деникин уклоняется от разговора, то Врангель пытается объясниться с его ближайшим окружением. Результат – тот же: «Все попытки мои говорить на эту тему с генералом Романовским оказались бесплодны, он явно уклонялся от обсуждения этого вопроса».
Генерал Романовский – начальник деникинского штаба. На эту самую важную тему он говорить с Врангелем не хочет. Это очень странно – барон один из самых видных руководителей Белого движения, всего лишь через полгода станет преемником Деникина на посту главнокомандующего. И он, Врангель, ничего не знает о причинах решения, приведшего в итоге к поражению белых во всей Гражданской войне?! Ведь Деникин и Романовский приняли именно этот план наступления на Москву, и у них, несомненно, были весомые аргументы так поступить. Так почему бы их не изложить барону Врангелю, самому значимому после самого Деникина белому полководцу? Он их выслушает и поймет. Он не может их не понять, если они здравые и разумные. Но Врангелю никто ничего не поясняет. А это говорит о том, что аргументы в пользу гибельного решения отнюдь не военного, а политического характера. Поэтому о них вслух сказать нельзя, а надо ограничиться коротким военным «выполняйте». Что же за тайные политические резоны могли летом 1919-го заставить Антона Ивановича Деникина принять столь сомнительное с точки зрения военной науки решение?
А последствия не заставили себя ждать. «Предоставленный самому себе, адмирал Колчак был раздавлен и начал отход на Восток»
[250], – писал генерал Врангель. Потому что вместо наступления навстречу Колчаку деникинцы наступают совсем в другую сторону. Расстрелянный адмирал Колчак по понятной причине мемуаров не оставил. Антону Ивановичу Деникину повезло больше, мы можем читать его воспоминания и постараться понять мотивы его поступков. «Директива 20 июня, получившая в военных кругах наименование „Московской“, потом в дни наших неудач осуждалась за чрезмерный оптимизм, – пишет сам автор злополучной директивы. – Да, не закрывая глаза на предстоявшие еще большие трудности, я был тогда оптимистом»
[251].
