Рита спросила:
– Но почему тогда ваша падчерица находится в подмосковном санатории для душевнобольных?
Она знала, что шла ва-банк, но ее слова возымели действие. Осмотревшись, Регина поставила чашку на блюдечко и произнесла:
– Об этом я переговорю лично с Димочкой. Потому что я поставлю дорогую Риточку в ужасное положение, если скажу, что видела, как она подливала что-то из крошечного флакончика в любимую кружку своего отца – в столь любимый им отвар шиповника, который он пил каждый вечер для повышения тонуса перед ночной сменой у компьютера… Ах!
Она прижала руку ко рту, словно ужасаясь тому, что случайно выболтала нечто ужасно секретное. А Рита поняла: вдовица начала репетицию своего якобы случайного признания во время второго эфира.
В ходе которого она хотела обвинить свою падчерицу в убийстве.
Рите была омерзительна эта вдовица, корчащая из себя особу тонкой душевной организации, а в действительности добивающая своими интервью несчастную падчерицу.
Но ведь стоит той появиться на публике и опровергнуть слова мачехи – пусть им и не поверят, но она посеет сомнения, найдутся и те, кто выскажется в ее защиту, и тогда весь план вдовицы если и не рухнет, то не сработает полностью.
Если тезка Риты выступит с опровержением, быть может, поведает, кто на самом деле влил дельфинин из флакончика в кружку с отваром шиповника, то…
И поняла: если.
А если нет? Если несчастная девица скончается в клинике? Например, покончит жизнь самоубийством, оставив покаянное письмо. Мол, не вынесла я угрызений совести, так как до этого в припадке сумасшествия отравила родного отца.
Разве будут особо проверять? Убийца будет найдена – и она уже мертва. Что, собственно, еще-то требуется?
И все наследство отойдет молодой, веселой вдове, у которой имеется любовник, называемый ею мой зайка.
Разве плохо задумано?
Рита поняла – ее тезка в такой же ловушке, как когда-то и она сама. Только ее жизни угрожал похотливый Лев Георгиевич Барковский, а жизни дочери покойного беллетриста Анатолия Булатного – ее собственная беспринципная мачеха.
Ну, и, судя по ее воркованию с типом, которого она именовала мой зайка, похотливая тоже.
Чистосердечного признания, как убедилась Рита, из такой не вытянуть. Поэтому, быстро распрощавшись, она вышла в холл.
– Кстати, как вы сказали, вас зовут? – донесся до нее мелодичный голос Регины. – Что-то раньше я вас в команде Димочки не видела…
– А я только недавно начала там работать, – ответила Рита, выбегая из двери квартиры. – А зовут меня так же, как и вас: Регина. Правда красивое имя?
Она боялась, что Регина позвонит на пост охраны и попросит задержать подозрительную посетительницу, но та то ли не успела, то ли не стала делать этого: Рита беспрепятственно покинула элитный жилой комплекс.
Оставшись неподалеку, она принялась следить за происходящим. Было даже неплохо, что она немного вспугнула Регину. Это заставит ее начать действовать.
И в самом деле, минут через двадцать из подземного гаража выполз черный двухместный «Порше», за рулем которого находилась Регина. Рита ужасно пожалела, что у нее самой не было автомобиля, но ведь у нее и прав не было!
И она пытается вывести на чистую воду убийцу?
Регина укатила прочь, а Рита, кусая локти, осталась около жилого комплекса. А ведь могла бы проследить за ней, узнать, куда та поехала.
Наверняка к своему сообщнику, которого называла мой зайка.
Рита злилась на себя, понимая, что это глупо: изменить ситуацию в данный момент она не может, а водить автомобиль еще научится.
Только ей ведь требовался автомобиль прямо сейчас. А не через год или два!
А так – что у нее есть? Да ничего! Неподтвержденные подозрения, пустая квартира, наведаться в которую она не могла – ей бы могла подсобить та самая мужиковатая приятельница Антона, что помогла им вторгнуться в квартиру журналиста Харламова, но ведь эта особа не в Москве…
Стоп, квартира не была пустой, там осталась унылая горничная, которую Рита как раз увидела выходящей из здания. Женщина переоделась, однако выражение лица не сменила.
Девушка, выждав, пока горничная завернет на соседнюю улицу, поспешила за ней. Она еще не нагнала ее, как та вдруг обернулась и спросила:
– Вы что, решили не за ней следить, а за мной?
Рита оторопела, а горничная произнесла:
– Я ведь сразу вас раскусила. Регина тоже под конец смекнула, после вашего ухода своему Димочке позвонила и выяснила, что он никого к ней не посылал. А потом, струхнув, покатила к своему зайке!
Рита, пытаясь вспомнить, сколько у нее с собой денег, произнесла:
– Я могу пригласить вас на чашку кофе? Клянусь вам, не капучино! И точно без кексиков!
Горничную звали Лариса, и она жуть как не любила свою хозяйку. Точнее, пока еще хозяйку, потому что женщина дорабатывала у вдовы писателя последние дни.
Попивая в одном из баров (в кафе идти горничная наотрез отказалась) уже второй джин с тоником, горничная вывалила на Риту ворох информации – она приняла ее то ли за работающую под прикрытием милиционершу, то ли за частную сыщицу.
И, в общем-то, была не особо далека от истины.
– Я бы сама обратилась в органы, но ведь я боюсь!
– Кого? – заказывая третий джин с тоником для говорливой особы, а сама потягивая безалкогольный коктейль, осведомилась Рита.
– Регину и ее зайку! – отчеканила та. – Это ведь они Анатолия Федоровича отравили!
Чувствуя, что сердце у нее начинает ныть от ощущения редкостной удачи, Рита протянула:
– Ну, вы ведь свою хозяйку не любите, может, выдумываете. Нет, я-то, конечно, верю, но вам на такое признание именно так возразят, могут даже вчинить иск за клевету.
Икнув, горничная ответила:
– Ничего я не выдумываю! Я хоть и не видела, как она отраву Анатолию Федоровичу подливала, но зато у меня улика есть!
– Улика? – спросила вкрадчиво Рита, и горничная затараторила:
– Ну да, еще какая! А знаете, почему меня Регинка-то невзлюбила? Потому что Анатолий Федорович ко мне хорошо относился. Он был добрый и порядочный, руки не распускал, никогда не то что не орал, даже голос не повышал. Ну, дочурка его, Ритка, которая то тут, то там проживала, конечно, с приветом, но не опасная, из разряда блаженных. Есть такие, живут в своем мире, никому вреда не причиняют. Не то, что Регинка! Рита Регинку люто ненавидела, но, если на то пошло, как можно такую стерву не ненавидеть? А Регинка стерва, это я вам точно говорю! Ее с самого начала грызло то, что у меня два высших образования, два, вы слышите? Педагогическое и историческое, а я горничной работаю. А она кто – на медсестру училась. Я как-то на аттестат ее наткнулась – так по всем предметам трояки, даже по физкультуре. Троечницей была – троечницей и осталась. Но мужа себе знатного заграбастала. А я с Анатолием Федоровичем могла на исторические темы поговорить, она от этого бесилась и его ко мне ревновала. Давно бы меня уволила, но знала, что он не позволит. А вот как он умер, заявила, что мне пора собирать манатки и в конце месяца сматываться. Но я сама раньше уйду, даже без зарплаты! Не хочу на эту убийцу работать! Решено – сегодня мой последний день!
