Антон потер руки.
– Отлично, просто отлично…
Рита возразила:
– Ну, я бы так это называть не стала…
Громыко заявил:
– Мать, ты меня не так поняла. Конечно, все это кошмарно, мерзко, глубоко порочно и насквозь преступно, но, поверь моему недолгому опыту журналиста-расследователя, всегда проще разоблачить банду, чем преступника-одиночку!
Рита сомневалась, что у Антона вообще имеется опыт журналиста-расследователя, однако не могла ничего возразить, потому что была с ним согласна.
– Ну хорошо, пусть так. Но что нам это дает?
Громыко пояснил:
– Где много преступников, там и много проколов. А где проколы, там и улики. И возможность вытащить эту историю на всеобщее обозрение. С кого, как ты думаешь, нам надо начать?
– С Барковского? – спросила Рита, но Антон отрицательно качнул головой. Девушка высказала другое предположение: – С его сына Гоши?
Громыко снова качнул головой и произнес:
– Как ты думаешь, как Барковский заполучил диктофон с оригиналом твоей записи?
Рита ответила:
– Ему элементарно его отдали. Ну, в команде Харламова кто-то работает на Льва Георгиевича…
– А какой вариант имеется еще, мать? – спросил Антон.
И, запнувшись, она произнесла:
– Ну, или диктофон Барковский получил от самого Харламова, что, однако, крайне маловероятно – он ведь такой правдоруб и разоблачитель пороков!
Антон Громыко хмыкнул:
– Более всего к чужим грехам нетерпимы те, кому тоже есть что скрывать. Да, Харламов правдоруб, но рубит он правду только про тех, кто стоит на пути у него и его политических покровителей. Причем не всегда это правда, как поговаривают, иногда бывает и клевета, призванная «потопить» того или иного человечка. Ведь Харламов на этом отлично зарабатывает, обслуживая интересы тех, кто его спонсирует, расширяя собственное влияние и увеличивая свое финансовое благополучие…
Рита, подойдя к окну, за которым вспыхивали последние зарницы новогоднего салюта, сказала:
– Ну хорошо, думаю, что это наиболее вероятная версия: Харламов связан с Барковским и передал ему диктофон. Если бы запись похитил один из его сотрудников, он бы связался с тобой, но ведь этого он не сделал! Но даже если так, каким образом это может нам помочь?
– А подумай, мать, почему он это сделал!
– Потому что Барковский и есть его покровитель? – спросила девушка, а Громыко усмехнулся:
– А вот и нет. Харламов связан с группировкой, которая противостоит власть имущим у нас в городе и области, но становится все более влиятельной и важной. А Барковский – человек мэра и губернатора, то есть, по сути, противник Харламова. Так отчего же они, несмотря на это, так тесно сотрудничают, хотя должны враждовать?
Чувствуя, что из плоскости сугубо теоретической их разговор вдруг переходит в весьма практическую, Рита сказала:
– Ну, Барковский ведь изворотливый тип, он мог решить переметнуться в стан врага и постепенно налаживает связи…
Антон усмехнулся:
– Теплее. Версия, мать, неплохая, но, думаю, он не стал бы так рисковать. А если бы и сдал своих нынешних дружков, то без сантиментов и всех скопом. Тем более, что они еще уверенно сидят в седле и предавать их у Барковского пока нет резона…
Рита медленно произнесла:
– Или все дело в том, что Барковского и Харламова объединяет нечто иное, не имеющее отношения к борьбе за влияние, власть и доступ к ресурсам в политически-криминальных кругах нашего города и области…
– Горячо, мать! – Антон уже улыбался до ушей. – И сама подумай, что же может объединять этих двух не первой молодости мужиков, у которых в материальном плане и так все есть?
Выключив телевизор, Рита опустилась в кресло и произнесла:
– Клуб по интересам!
У нее словно пелена с глаз спала. Как же все было, оказывается, просто! Рита внезапно испытала уважение к этому говорливому лопоухому журналистику из бульварного издания.
Похоже, у него и в самом деле имелись задатки профессионального журналиста-расследователя.
– Очень горячо, аж жарко, мать! Ну да, представь, как задрожал Харламов, когда ты заявилась к нему и предложила компромат на Барковского, причем не какой-то финансовый, а связанный с этим так называемым клубом по интересам, где насилуют женщин!
Рита, поднявшись из кресла, заявила:
– Ну да, в этом клубе ведь наверняка немало мерзавцев! Ты прав, если вывести их на чистую воду, то будет…
– Грандиозный скандал, мать! – Антон Громыко буквально лучился. – И мы должны это сделать!
– И как же ты намерен это осуществить? – поинтересовалась Рита. – Они ведь держат в руках весь наш город и область…
– Пусть держат, – заявил Громыко, – рано или поздно уронят. И мы им в этом поможем!
Посмотрев на Риту, он сказал:
– Тебе надо будет или подстричься и выкрасить волосы, или использовать парик. Ну, и над внешностью немного поработать, чтобы Харламов тебя не узнал…
– Ты хочешь, чтобы я внедрилась в этот клуб по интересам и собрала компромат? – усмехнулась Рита, а Антон серьезно заявил:
– Да ни за что в жизни! Я собрал кое-какие слухи, которые, однако, отнес в разряд городских легенд: вроде в самом деле есть глубоко законспирированный клуб высокопоставленных насильников. Которые, однако, не просто занимаются каким-то извращенным жестким сексом. Они…
Он смолк, а Рита, чувствуя, что ей делается плохо, спросила:
– Ну, говори…
Журналист продолжил:
– Они не просто насилуют несчастных. Они их убивают!
Воцарилось молчание. Наконец Рита произнесла:
– А знаешь, ведь все сходится. Сначала Барковский изнасиловал меня. Чтобы, так сказать, оценить товар. И отпустил, хотя это было опасно. Но отпустил не по доброте душевной, а потому что я ему понравилась, выдержала испытание и потребовалась на будущее. На этот раз для его друзей. А потом он начал уговаривать меня повторить, суля за это деньги. Думаю, что если бы я по глупости или из жадности согласилась и поехала бы с ним, то…
Она заложила руки за спину и, пройдясь по комнате, сказала:
– То не пережила бы эту ночь. Наверняка мне предстояло стать куском мяса для развлечения этого клуба по интересам. Члены которого, как ты сказал, не только насилуют жертву, но в итоге убивают ее!
Она считала, что Барковский действует в одиночку, а в действительности похожих на него монстров было гораздо больше.
– И как нам на них выйти? Может, в самом деле связаться с Барковским, разыграть отчаявшуюся идиотку, сказать, что согласна на его предложение и…
