— Меня повысили, и я взяла кредит, — уже спокойнее говорю я. — Так что, если ты просрёшь свои ноги в очередной раз, будешь сам его выплачивать, а я куплю себе кота и съеду.
— Кота-то зачем? — смеётся Шторм.
— А вот надо!
Надуваюсь и отворачиваюсь, чтобы не смотреть на Егора. Мы молчим, и постепенно эмоции остужаются. Убить Егора с Максом хочется гораздо меньше, да и кота, в принципе, завести тоже желание пропадает.
Мне остаётся только поговорить с врачом и договориться на счёт операции, а после… После придётся работать на Кирилла и в тайне надеяться, что когда-нибудь я смогу вернуть ему весь долго…
— Это что, мак? — скептично смотрю на букет в вазе.
— Похоже.
— Откуда он?
— Не знаю. Когда я проснулся, цветы уже были здесь…
Я поджимаю губы. С каких пор в больнице мак ставят в палатах? Это вообще законно?
Ладно, всё равно. Цветы — есть цветы. Мак это или же букет роз. Никой разницы…
31
Celldweller feat. James Dooley — The Wings of Icarus
Флэшбек — 13.
Я бегу вслед за Егором, практически сразу упуская его из виду. Ноги не слушаются, в голове эхом пульсируют звуки выстрелов, сердце так панически бьётся о внутреннюю сторону груди, что я начинаю задыхаться от нехватки кислорода.
Последний раз, когда рядом со мной стреляли, — был на парковке в день, забравший жизнь Миши Кузнецова. Всё, что я отчётливо помню с того раза, это кровь. Много крови.
Я сворачиваю направо по дороге, где несколько секунд назад исчез Шторм, и бегу дальше, думая о том, что в следующий раз мне нужно будет повернуть налево, и тогда я увижу наш припаркованный на перекрёстке автомобиль.
Но, когда я, наконец, достигаю развилки, никакой машине не вижу. Сначала мне кажется, что я просто где-то заплутала, оказавшись не там, где нужно, но затем мой взгляд находит силуэт Штормова, подбегающего к перекрёстку.
Наконец, оказавшись на достаточном расстоянии от парня, я замедляюсь, пытаясь перевести дыхание. Егор осматривается, нервным взглядом пытаясь отыскать хоть какой-нибудь знак, прежде чем дать разумное объяснения тому, куда исчезла машина, на которой мы сюда приехали.
— Это Матвей, — уверенно говорит Шторм.
Парень смотрит под ноги, поддевает что-то ботинком. На земле я вижу осколки стекла, а рядом и следы от колёс машины.
— Выстрелил в стекло и угнал авто, — приходит к выводу он.
— А ключи?..
Штормов достаёт из кармана связку ключей и показывает мне, мол, они всё время были у меня.
— Класс, — вскидываю руками. — Ты уверен, что это Иркутский? Он разве умеет без ключей заводить? Может, это кто-то из местных: увидели новую тачку в посёлке, решили прибрать к рукам.
— Думаешь, у каждого второго пушка есть? — парень раздражённо отбрасывает осколки стекла в сторону, поднимая ногой слой пыли, затем нагибается и подбирает три гильзы, пряча в карман штанов. Зачем они ему, я понятия не имею. — Местные бы так шуметь не стали. И, кстати, да. Матвей умеет заводить тачки без ключей.
— И что теперь делать? — осматриваюсь, чтобы убедиться, что за нами никто не наблюдает, но поблизости дикая пугающая тишина и пустота. Где-то далеко всё ещё хрипло тявкает чья-то собака.
— Сваливаем, — Егор кивает на дорогу и первым направляется в обратную сторону, откуда мы приехали. — Нельзя, чтобы нас увидели здесь, мало ли, кто проснуться успел.
Я ничего не отвечаю, послушно следуя за парнем.
— Здесь один выезд из посёлка, — продолжает Шторм. — Дорога ведёт сразу на трассу. Бензина в авто мало. Хватит максимум на несколько километров. Так что скоро Матвей встанет. Найдём тачку, найдём и парня.
Шикарный план. Двигаться пешком несколько километров, пока люди не начнут просыпаться и выползать на улицу. А что, если кто-то уже вызвал копов? Что, если они первыми найдут машину? Или даже самого Матвея?
— А если кто-то другой наткнётся на машину?
— Придумаем что-нибудь.
Я замолкаю. Страх и первичная паника постепенно отступают, оставляя мне возможность нормально ориентироваться в ситуации. Я думаю о всех возможных развитиях событий, с которыми мы можем столкнуться, и почему-то в каждом варианте исход для нас прискорбно-печальный.
Только перебрав все варианты, которые приходят мне в голову, я вырываюсь из своих мыслей и возвращаюсь в реальность. Мы идём медленно по обочине пустой дороги. Егор впереди, а я отстаю на пару шагов, чтобы избежать лишних разговоров. Смотрю на его спину, вспоминаю наш недавний поцелуй, и неловкость в очередной раз сковывает меня.
Что же у тебя творится в голове, Егор Штормов? Зачем ты позволил себе этот поцелуй, а потом оставил меня в замешательстве, словно и вовсе ничего не случилось. Неужели, ты просто сделаешь вид, что ничего не было?
Раздражает.
Я осматриваюсь — солнце то пробивается сквозь тучи, то снова исчезает, стремительно поднимаясь и начиная прерывисто освещать лежащие недалеко от дороги поля с пшеницей, золотым морем подрагивающие из-за ветра. Вдали виднеются частные домики, похожие на пластмассовые игрушки, которые были у меня в детстве. Ферма — старый набор сестры, в который я играла. Постройки, люди, животные, деревья. Словно свой собственный миниатюрный мир.
Вспоминая это, я ощущаю себя одной из этих кукол, которыми управляет какой-то ребёнок с безумной фантазией. Он может делать с нами всё, что захочет, точно так же, как и я с тем набором.
Жалко, что мы сделаны не из пластмассы. Может быть, тогда не пришлось бы терпеть эти смешанные чувства и волнами накатывающие эмоции.
— Что это было? — вдруг спрашиваю я, не в силах больше думать. — Там, в конце посёлка.
— Матвей спёр нашу машину, что непонятного? — бормочет Егор.
— Я про поцелуй.
Молчание.
Я иду позади Шторма и пристально разглядываю его спину. Не вижу его лица, и это чертовски бесит. Хочется схватить парня за плечо, развернуть и врезать кулаком по лицу.
Или же снова поцеловать.
— Забей.
Его голос настолько безразличный, что пронзает меня насквозь.
— В смысле «забей»? — не понимаю я. — Ты там, мать его, поцеловал меня, а теперь говоришь «забей»? Так не прокатит, — Егор упорно молчит, даже не останавливаясь, чтобы обернуться и посмотреть на меня. — Либо объясняешься, либо дальше без меня. Слышишь? Я не буду тебе помогать с поисками. И в Москву поедешь один! — гнев зарождается внутри с каждым моим словом — я толкаю парня в спину, надеясь, что хотя бы так он обратит на меня своё драгоценное внимание. — Штормов!
— Да не знаю я! — Егор неожиданно оборачивается, и мне приходится замереть, чтобы не врезаться в него. — Не знаю я, что там было, — уже тише повторяет он. — Давай сначала разберёмся с Иркутским, а потом уже поговорим на эту тему. Хорошо?
