За прошлый год комары убили всего лишь 830 000 человек и все же значительно превзошли в кровожадности нас самих.
Недавно закаленные в боях борцы с комарами, дилеры научного оружия и медицинские воители, обогатили арсенал человечества новым сложнейшим оружием массового уничтожения – технологией CRISPR, генной инженерией и вакцинами от малярии. Мы сразу же стали использовать их на передовой для борьбы с нарастающей угрозой. Но и комары не отступили. Они атакуют своим новым оружием, лихорадками Зика и Западного Нила, одновременно укрепляя и закаляя старую надежную гвардию, состоящую из малярии и лихорадки денге. У тотальной войны с самым опасным хищником может быть только один исход – безоговорочная капитуляция комаров и переносимых ими болезней. А достичь этой цели можно единственным способом – полным уничтожением и истреблением комаров и их болезней.
Стирание с лица земли 110 триллионов вражеских комаров и их патогенов кардинальным образом изменило бы ход человеческой истории, который эти насекомые так упорно определяли. Мы оказались бы в новой реальности, и последствия этого шага были бы совершенно неизвестными. И все же комары вновь повлияли бы на нашу историю, хотя в архивах человечества они появились бы в последний раз. Технология CRISPR могла бы стать эпилогом этой затянувшейся истории.
Впрочем, как мы не раз убеждались, комары благополучно переживали и лучшее, и худшее из того, что готовили им природа и человечество. Они продолжали убивать из века в век, не зная усталости. Они пережили события, которые убили динозавров, и вышли победителями из всех наших попыток истребить их раз и навсегда. На протяжении всей истории человечества комары диктовали судьбы наций, исходы эпохальных войн, мирового порядка. Попутно они убили почти половину человечества. Технология CRISPR, как и ДДТ и другие средства уничтожения, вполне может заставить комаров мутировать в очередной раз. История доказала, что комары способны вынести многое. И сегодня неуязвимый комар остается для нас самым опасным хищником.
Я прекрасно понимаю, что большинству читателей трудно ощутить эмоциональную связь с комарами, попытаться встать на их сторону – уж слишком печальна статистика смертей, о которой мы говорили в этой книге. Мы знаем, что комары несли человечеству боль и страдания с незапамятных времен. Комары убивали людей, загрязняли среду их обитания и делали это на протяжении всего своего кровавого существования. Изучая эту эпическую историю, мы с вами углубились в далекое прошлое, совершили путешествие по Древнему миру, побывали в знаменитых городах и на полях героических сражений древних империй и молодых наций. Мы пролистали самые яркие страницы истории и узнали о поразительных событиях. Но комары и переносимые ими болезни не стоят на месте. Они пишут новые главы нашей с вами одиссеи.
Наверняка многие из моих читателей живут там, где болезни, переносимые комарами, не встречаются или встречаются крайне редко, но поверьте, комары до сих пор влияют на жизнь сотен миллионов человек. И влияние это не ограничивается раздражающим жужжанием или зудом в местах укусов. Конечно, это лишь догадка, но если вы поспрашиваете своих знакомых, то, скорее всего, кто-нибудь подтвердит, что страдал лихорадкой денге, малярией, лихорадкой Западного Нила, лихорадкой Зика или является носителем генетического защитного механизма – например, серповидных клеток.
Поскольку сейчас я живу в Гранд-Джанкшене, штат Колорадо, где комфортно себя чувствует лихорадка Западного Нила, многие мои коллеги и студенты Университета Колорадо Меса, где я преподаю, переболели этой болезнью. И некоторых поразил паралич, превратив в инвалидов. Заразились они в собственных дворах, во время велосипедных прогулок, в походах или на рыбалке на реках Колорадо и Ганнисон. Эти реки змеятся по центру города, который и является точкой слияния двух великих водных артерий. У меня есть студенты, друзья и знакомые, пережившие мучительные приступы малярии и лихорадки денге во время путешествий или работы в благотворительных организациях. Один студент перенес приступ лихорадки денге во время двухнедельного путешествия по Камбодже, и он говорит, что это был настоящий ад. Его рвало, у него безумно подскочила температура, появился бред и сыпь на теле. Кроме того, его мучила ужасная боль: «Мне казалось, что кто-то медленно вбивает гвозди прямо мне в кости и постепенно выкручивает суставы и мышцы во всех направлениях». Многие солдаты и ветераны, с которыми я беседовал, переболели малярией и лихорадкой денге во время боевых действий в экзотических горячих точках и в Африке, куда они попали с частными военными компаниями. Недавно мой друг, который сейчас служит в такой компании, позвонил мне из Мали – его свалила малярия. Я знаю двух людей, которые являются носителями серповидных клеток. Я сам пережил фантастические галлюцинации, вызванные мефлокином. К счастью, я никогда не страдал болезнями, переносимыми комарами. Но своей жизнью и самим своим существованием я обязан африканскому комару Anopheles, который сражался в Первой мировой войне.
Впервые в жизни мой пятнадцатилетний прадед, Уильям Вайнгард, покинул родной сонный провинциальный канадский городок в 1915 году. Он вступил в армию. В августе 1914 года началась Первая мировая война, и он хотел обрести славу, послужив королю и стране. Рыцарские иллюзии развеялись, как дым, в кровавых окопах Западного фронта. В марте 1916 года Уильям был ранен, он пережил газовую атаку близ Ипра, в Бельгии. После госпиталя его отправили назад в Канаду по причине молодости. Уильям так и не вернулся в свой идиллический городок с открытки. Высадившись в Монреале, он тут же вступил в канадский флот, снова нахально прибавив себе лет.
До конца войны Уильям служил на минном тральщике, патрулировавшем побережье Западной Центральной Африки, те самые места, где зародились болезни, переносимые комарами. Летом 1918 года он одновременно подхватил и испанку, и тиф, и малярию vivax. К тому времени, когда корабельный врач объявил его мертвым и его тело уже готовились выбросить за борт, Уильям, некогда крепкий юноша ростом 177 см и весом 80 кг, напоминал настоящий скелет – его вес составлял всего 44 кг. Судьба его уберегла – один из матросов заметил, что он моргнул, и мой прадед избежал морской могилы и службы у Дэви Джонса. Как и дед моей жены, сержант Рекс Рейни, мой прадед Уильям пережил военную малярию. Год он провел в госпиталях во Фритауне, Сьерра-Леоне и еще год в госпиталях Англии. В Канаду он вернулся в 1920 году. Прошло почти шесть лет с того момента, как он ушел на войну. Во время Второй мировой войны он снова пошел на флот и дожил до весьма преклонных лет – он покинул этот мир, когда ему было восемьдесят семь.
Многоликая малярия: рядовой/матрос Уильям Вайнгард был одним из полутора миллионов солдат, заболевших малярией в годы Первой мировой войны. К счастью для меня, ему, в отличие от 95 000 других, удалось выжить. На фотографии шестнадцатилетний Уильям позирует после призыва в Канадский флот в августе 1916 года, уже отслужив и получив ранение на Западном фронте в Европе. (Wine gard Family)
В детстве я часто с почтением и изумлением слушал его военные истории – в том числе и рассказы о борьбе с малярией. Приступы малярии он считал стандартной акклиматизацией, но всю жизнь упрямо винил в своих несчастьях германского кайзера Вильгельма II, а не комаров. Несмотря на то, что мой прадед был тезкой германского монарха, его любимой присказкой были слова: «Черт побери кайзера Билла!». Своим существованием я обязан одному голодному африканскому комару Anopheles, который укусил прадеда военным летом 1918 года. Этот малярийный комар и его страшная болезнь отсрочили возвращение Уильяма в Канаду почти на два года. Во время возвращения на корабле домой в 1920 году он подошел к молодой девушке, перегнувшейся через поручни от жестокого приступа морской болезни, и перебросился с ней парой слов. Она подняла голову и «устроила ему выволочку». Этой девушкой была моя прабабушка Хильда. Несмотря на не самое удачное знакомство, они поженились и счастливо прожили вместе шестьдесят семь лет. Однако болезни, переносимые комарами, не являются делами давно прошедших дней и чем-то таким, что влияло только на наших предков. Эти болезни до сих пор живы и благоденствуют.
