Наши взгляды снова встретились в зеркале, и Катерина улыбнулась сквозь крупные слезы.
– Вот и встретились два одиночества? – тихо спросила она.
Я, откинувшись на спинку, уставилась на застывшие в небе лохматые белые облака.
– Наверное, папа был прав, когда сказал, что между нами много общего.
Вместо эпилога
На улице накрапывал дождь, и мокрая листва на старых тополях зазеленела еще ярче. Такси притормозило у подъезда. Я не без труда выбралась из машины, прижимая к груди небольшой арбуз. Воздух был свежим и чистым. Хотелось задержаться во дворе, дышать полной грудью под моросящим дождем…
Меня не было на родине почти два месяца. За это время нога практически зажила, благо перелом был несложным. Последние две недели казались мне самыми прекрасными в жизни. Я провела их в городке Белладжо на озере Комо. Туда мы отправились вместе с папой и Катериной, которой удалось под конец лета вырваться к нам. Мы вместе завтракали по утрам, днем брали машину напрокат, а вечерами провожали солнце на узком каменистом пляже…
Этим летом я общалась с отцом больше, чем когда-либо раньше. С каждым днем мы лучше узнавали друг друга. А еще папа здорово помогал мне в реабилитации после перелома. Мама тоже теперь звонила чаще обычного. Вдвоем мы планировали по телефону развлекательную программу на время осенних каникул, когда мама приедет в Россию. А главное – из моей головы пропали страшные флэшбэки, связанные с разводом родителей, которые периодически посещали меня перед сном. Кажется, в этом плане жизнь немного наладилась.
Но все-таки кое-что, помимо сломанной ноги, омрачало мой долгий отпуск. Я жутко скучала по друзьям, а особенно – по Никите. Конечно, мы каждый день списывались, но мне этого было катастрофически мало. В последние дни меня и вовсе охватила тоска по дому. Время до отлета тянулось мучительно медленно…
О своем приезде я никому не сказала, решив устроить друзьям сюрприз. Мы договорились с Катей, что, вернувшись, она поможет мне с вечеринкой и приготовит праздничный ужин.
Было сложно, переписываясь, не говорить точную дату прилета. О том, в какой день вернусь, я сообщила только Ирке, взяв с нее честное слово, что подруга не испортит сюрприз. Третьякова встретила нас в аэропорту. Мы уселись на заднем сиденье арендованного автомобиля, и Ира, не удержавшись, тут же принялась делиться со мной новостями.
– Ой, Вера, ты такая загорелая! – охала Третьякова, не переставая меня разглядывать. – У нас в конце июля было несколько жарких дней, а август дождливый… Как нога твоя?
– Хорошо, – кивнула я. – Даже трость больше не нужна. Ты лучше скажи, поможешь мне сегодня вечером собрать всех наших? Устроим вечеринку-сюрприз в честь моего приезда. Только за продуктами по пути заедем…
– С Дианкой я договорюсь, мы часто теперь с ней пересекаемся. В одной компании с Борей. – Третьякова покосилась на переднее сиденье, где папа и Катя о чем-то переговаривались, и покраснела. – Помнишь, тот друг, который приходил к нам на дискотеки? Он учится на геолога, вернулся с практики и теперь к Рудневой клинья подбивает… А она ходит довольная. Ну ты знаешь Диану!
– Знаю, – засмеялась я, вспомнив кокетливую Рудневу. – Вы тогда и парней своих зовите. Папа с Катей к тете Соне уедут. Метраж квартиры позволяет закатить вечеринку.
– Да? – просияла Ирка. – Ой, здорово! Спасибо, Вер, всех позову!
Мы ехали по мокрым блестящим улицам. Всюду куда-то спешили прохожие с раскрытыми яркими зонтами. Капли дождя щелкали по крыше нашей машины.
– А Даня придет? – спросила я.
– Обязательно!
– А Амелия?
– Они теперь все время вместе, – заулыбалась Ирка. – Я ж тебе сразу говорила, что Циглер – ведьма! Приворожила моего бедного брата.
В машине было тепло и уютно. Из динамиков лилась легкая ритмичная музыка.
– Интересно, как в этом году Оксана будет без Дианки и Кузи? – ехидно спросила Третьякова, снова покосившись на папу и Катю. – Руднева рассказала своим бывшим подружкам про проделки Соболь. Кажется, не она одна от Оксанки отвернулась…
– Так Соболь и надо, – тут же помрачнела я.
– Люся из нашей гимназии перевелась. И Лидия Андреевна вроде увольняется. По крайней мере, слухи такие ходят…
Я не знала, что ответить. Смотрела в окно на омытые дождем высотные дома. Ирка поняла, что эта тема болезненная, и звонким голосом обратилась к Катерине с отцом:
– Как вам север Италии? Говорят, это маленький рай на земле…
И вот спустя полтора часа после той поездки я стояла у своего подъезда, бережно прижимая к груди небольшой арбуз, который, не удержавшись, купила вместо торта. За десертом в магазин меня отправила Катерина. Сама же она, едва переступив порог, принялась за готовку. Ирка сказала, что в оставшееся время соберет друзей и принесет мамин лимонный кекс.
Когда такси отъехало, я сделала пару шагов к крыльцу, но тут меня кто-то окликнул:
– Вера?
Я обернулась. Ко мне, перепрыгивая через лужи, бежал Марк. Рядом с ним семенил забавный белый пес.
– Привет! – растерянно улыбнулась я.
– Привет! – поздоровался Марк, встав напротив. – Ты давно вернулась?
– Только сегодня. Хотела устроить всем сюрприз…
Василевский улыбнулся и спросил:
– Как прошло твое лето? Ты здорово загорела!
– Спасибо, хорошо. – Опережая его вопрос, ответила: – Нога тоже отлично.
Вымокший «пуховый комок» принялся обнюхивать клумбы.
– А ты здесь какими судьбами? – спросила я, наблюдая за забавным псом.
– Бадди привык гулять в вашем дворе. Я ведь из-за тебя сюда приходил. – Марк пристально посмотрел на меня своими голубыми глазами. – Ты мне и правда нравилась.
И все-таки, пусть и спустя два года, симпатичный парень караулил меня, а не Рудневу, у моего же подъезда…
– Ой, Марк… – смущенно начала я.
– Да я все понимаю, – Василевский заулыбался. – Никита – классный парень. И у вас с ним своя, давняя история. Но я очень рад, что судьба нас всех свела в том лагере.
Дождь продолжал накрапывать, но мы почему-то оба не уходили под козырек.
– Поездка в лагерь стала для меня едва ли не судьбоносной. Я ведь, вернувшись домой, поговорил с мамой и папой… Как Амелия советовала.
– И что?
– Кажется, мы пришли к компромиссу. В этом году я буду готовиться к экзаменам для той специальности, о которой изначально сам мечтал.
– Это здорово, что они тебя поняли, – сказала я. – У моей мамы была похожая ситуация, когда родители решили за нее ее судьбу и настаивали на консерватории. А мама музыку уже просто ненавидела.
– Она с ними не поговорила?
