– Пока что да! – ответила Третьякова. При этом не сводила с меня выразительного взгляда. – Но с Верой о-очень надо поговорить…
– Иду, иду, – проворчала я, поднимаясь с кровати.
Сердце неприятно екнуло.
– Что такое? – спросила я у Третьяковой, когда мы вышли в коридор.
– Я сегодня все-таки решила проследить за Оксаной… – начала Ирка.
– Господи, Ира, ну зачем? – перебила я.
– Погоди! – поморщилась подруга. – Ты в курсе, что она с весны не одну тебя изводит?
– Это как? – не поняла я.
– А вот так! Я встретила их в лесу с Люсей. Оксана наезжала на Антоненко, а та в три ручья рыдала.
– А почему ты решила, что Оксана ее с весны изводит? – по-прежнему не врубалась я.
– Я дождалась, пока Соболиха уйдет, а потом перегородила путь Люсьене. Так вот, она получила от Оксаны такую же записку. Она сама мне об этом рассказала. Текст в ней – один в один!
– Но что она хочет от нас обеих?
Я понятия не имела, что связывает меня и Люсю Антоненко… Теперь мне чудился всемирный заговор. Возможно, Соболь собралась в этот лагерь не из-за Марка, а из-за неприязни ко мне и Люсе?
– От тебя – Василевского! А от Люси – четверку по русскому языку за год.
– Но каким образом Люся может повлиять на оценки других учеников?
– Откуда я знаю, Азарова? – кипятилась Ирка. – Как я поняла, Соболь чем-то шантажировала Люську… Пронюхала о ней что-то такое, о чем никто не знает. Сегодня вечером она будет ждать у недостроя вас обеих. Возможно, поставит новые условия…
– Да пошла она! – рассердилась я. – Сама не пойду и Люсе не советую. Ты вообще сказала Антоненко, чтоб она не смела туда соваться?
– Да какое там! – поморщилась Ирка. – Эта дурында Люсьена так убивалась, что ей страшно. Я ее рассказ-то разобрать еле смогла…
До концерта я ходила как в воду опущенная. Недалеко от танцплощадки устанавливали сцену и готовили дрова для большого костра. Амелия, Даня и Диана, хохоча, репетировали танец. Ирка куда-то умотала с вожатым, а Никита играл в футбол – наш отряд дошел до полуфинала. Впервые за долгое время я ни за что не была ответственна и слонялась без дела. Предчувствие чего-то нехорошего не покидало.
Мне удалось выловить Антоненко у столовой, она понуро прогуливалась в своей яркой красной панаме.
– Люся! – зашипела я. – Иди сюда!
Люсьена, оглядываясь по сторонам, подошла ко мне.
– Что такое?
– Я знаю, что Оксана тебя сегодня тоже позвала к недостроенному корпусу.
Губы Люси тут же странно задрожали.
– Ой, Вер… – испуганно начала Антоненко.
– Почему она тебя шантажирует? – спросила я.
– Не могу сказать! – выдохнула Люся. – Пойми, Вер, это мой секрет… За молчание я ей четверку по русскому языку обещала. У меня связи есть. Только в итоге договориться с русичкой не получилось. Теперь Оксана мне прохода не дает и хочет всем тайну рассказать…
– Хорошо. Тайна так тайна. Когда начались угрозы?
– С мая, когда она контрольную на трояк написала… Ей вроде родители обещали что-то дорогое подарить, если она год без троек закончит. Ой, Вер, а ведь тогда ты в рекреации сидела, это тебя Оксана напугала, да? Это она?
– Да.
– Вер, что теперь делать? – Голос Люси снова задрожал от слез. – Ты пойдешь? Мне очень страшно.
– Нет, не пойду, – ответила я. – Я тебя чего искала-то… Ты тоже никуда не ходи, поняла?
Антоненко стушевалась.
– Оксана меня сегодня у корпуса подкараулила, сказала, что, если не явлюсь, будет еще хуже.
– Но что она от нас хочет?
– Не знаю, – плаксиво продолжила Люся. – Ей нравится изводить людей… Помнишь историю с Наташей Сухопаровой? Вся гимназия гудела… Страшно!
Я схватила Люсю за руки и, глядя в глаза, произнесла:
– Люся, обещай, что никуда не пойдешь. Это не шутки. Ты права, про Наташу Сухопарову все помнят. И этот вопрос с Соболь нужно уже решать со взрослыми. Оксана может быть не в себе и перейти все рамки. Обещаешь, что не пойдешь?
Люся только неопределенно мотнула головой. На танцплощадке уже гремела музыка, ведущий созывал всех в микрофон. С тяжелым чувством я отправилась смотреть выступление Дани и Амелии…
После концерта все собрались у большого костра. Я смотрела на огонь и думала о Люсе. Какую тайну она скрывает ото всех? Время от времени всматривалась в сумрак, пытаясь разглядеть напуганную Антоненко, завернутую в плед Соболь. Пока обе оставались на месте. Ребята вокруг смеялись и что-то возбужденно обсуждали. Амелия и Даня после своего вальса сорвали аплодисменты и получили в качестве поощрения целых шесть жетонов. Половину отдали Диане. За постановку. Мне хотелось веселиться вместе со всеми, но настроения не было. Никита подсел ко мне неслышно.
– Верона, тебя отлупить мало, – сердито сказал Яровой.
– Что такое? – вяло откликнулась я, продолжая косо поглядывать на Люсю. Антоненко напряженно вглядывалась в пламя, будто могла в нем найти ответы на все свои вопросы… Мне казалось, она на взводе. Еще немного, и нервы ее не выдержат. Тогда, запуганная Оксаной, она отправится к злополучному недостроенному корпусу…
– Ира мне все рассказала про угрозы. Вы с головой не дружите, скрывать такое?
– Ерунда, я уже знаю, как все уладить, – отозвалась я.
– И как же? – заинтересованно поднял брови Никита. Языки пламени отражались в его темно-серых глазах.
– Я расскажу обо всем родителям… Своим, Люсиным, Оксанкиным. Надо будет, и Лидии Андреевне расскажу. Нужно только дожить до родительского дня.
– Пообещай, что никуда не пойдешь, – серьезным голосом сказал Никита.
– Обещаю!
– Мы сегодня выиграли и вышли в финал, – продолжил Никита, провожая взглядом прошедшего мимо нас Кузю, с которым они были в одной команде. – Нас на футбольном поле тренер ждет. Ты пока никуда не ходи, дождись меня, хорошо? Я быстро!
– Да хорошо, хорошо! – рассмеялась я.
Никита склонился ко мне и поцеловал в висок.
Когда Яровой ушел, я снова поискала глазами Люсю, но Антоненко у костра уже не было. Я быстро посмотрела на то место, где сидела Соболь. Пусто.
– Проклятие! – выругалась я вслух. – Ведь сказала же, никуда не ходить!
Я огляделась в поисках ребят, но все, как назло, будто испарились. А я не могла думать ни о ком другом, кроме как об этой дурынде Антоненко. Ну куда ей тягаться с главной стервой нашей гимназии? Все помнят, как она извела бедную Наташу… У костра было невыносимо жарко.
Не выдержав, я все-таки поднялась на ноги. Может, Люся и вовсе ушла в палату, а я тут сама на себя страх нагоняю? Посмотрю одним глазком издалека, что там происходит, и вернусь к костру.
