Мы снова очутились в лесу. Темные ели плотно подступали к узкой тропинке, которая вела к озеру. Идти по ней вдвоем было тесно, поэтому мы постоянно задевали друг друга… В один момент, когда наши руки снова встретились, я не сдержалась и на этот раз первой взяла Никиту за руку.
– Вера, не мучай меня, – выдохнул Яровой.
– О чем ты? – тихо спросила я, выпуская его руку. Сбавила шаг. Никита прошел еще пару метров без меня и обернулся.
– Будто ты не понимаешь, что происходит между нами.
Я молча смотрела на Никиту. Конечно, я все понимала. Внезапное ощущение счастья было таким острым, что мне захотелось, чтобы этот день никогда не заканчивался. Навсегда остались этот лес, это озеро, эти щебечущие над головой птицы… Сердце выбивало бешеный ритм: «Люб-лю-люб-лю».
– Так сильно хочу тебя обнять, – продолжил Никита, глядя мне в глаза. – Будто это единственное, что сейчас по-настоящему важно в мире.
– Обними, – сказала я одними губами. Голос от волнения совсем пропал.
Никита сделал пару шагов ко мне навстречу, обнял, и его лицо утонуло в моих волосах. Я тут же обняла его в ответ. Когда наши губы встретились, дыхание перехватило. Никита прижимал меня к себе, с напором целуя. А я так вцепилась в его плечи, будто боялась, что он снова может исчезнуть из моей жизни, как сделал это два года назад…
Неистово целоваться посреди темного хвойного леса… Больше ничего не болит и ничего не рушится.
* * *
Наверное, теперь я всегда буду думать о Никите. Каждую секунду. Утром, днем, вечером… И, может быть, даже во сне.
Перед тем как уснуть, я прокручивала в голове прошедший день. Наш незапланированный побег из лагеря в зеленые еловые «джунгли». Мы вернулись на территорию летней школы только после полдника. Ирка докапывалась, где я пропадала все это время. Я рассказала о сообщении от мамы и о том, что со мной рядом был Никита. Третьякова заулыбалась и больше ни о чем не спрашивала. Интересно, как давно она догадывалась о наших чувствах? Возможно, даже раньше нас самих…
Мы с Никитой провели весь день у лесного озера. Пускали блинчики по воде, обнимались, много болтали и просто целовались.
– Сегодня я впервые поцеловалась, – призналась я.
– Я это понял, – улыбнулся Никита. – Но мне все понравилось.
Наверное, я покраснела до самых кончиков ушей.
– Вообще, ты же знаешь, я быстро всему учусь, – ляпнула я.
Мы сидели на берегу. Никита смотрел на озеро, а я – только на Никиту, не в силах отвести глаз. За нашими спинами шумели сосны.
– Тогда буду твоим учителем, – наконец сказал Никита, посмотрев на меня. Склонился ко мне и поцеловал. Внутри снова все задрожало. – Но ты практикуйся только на мне, о’кей? А не на всяких там Василевских, – ревниво добавил Яровой.
– А у тебя такой большой опыт? – подколола я.
– Есть кое-какой, – сдержанно ответил Никита.
Мне пришло вдруг в голову, что за те два года, которые мы не общались, Никита стал опытен не только в поцелуях, я ведь видела его как-то во дворе с другой девчонкой… Кем были они друг другу? Как далеко у них все зашло? И почему закончилось? Но я прогнала эти неприятные мысли. Какая теперь разница? Главное, что Никита сейчас сидит рядом… Наша история началась еще в детстве, и теперь, когда мы снова вместе, так много приятного впереди… Я положила Никите голову на плечо.
– Вера, прости, что тогда все так получилось…
– Перестань. Я ведь даже не сразу узнала, что тот парень приходил в наш двор из-за Дианки.
– Он наговорил столько гадостей про тебя, я не сдержался.
– Что он говорил?
– Не помню, – сухо ответил Никита, глядя на противоположный берег. Там располагался наш лагерь. Отсюда были видны украшенный понтон и пара ярких деревянных лодок.
– Все ты помнишь, – вздохнула я. – Даня потом рассказал мне и про моль, и про прилипалу…
– Но ведь в грязь при всех тебя я толкнул. Это все будто в состоянии аффекта было, понимаешь, Вер? Я сам не ведал, что творю. Перебил бы там всех, кто над тобой ржал.
– И часто с тобой такое бывает? – осторожно спросила я.
– Такие вспышки случались еще пару раз. Как-то, поссорившись с отчимом, телик опрокинул.
– Когда мама уехала, мне было тяжело, – тихо произнесла я.
– Прости меня, – горько сказал Никита. – Из-за того заявления дома такое началось… Еще и ты не захотела со мной мириться.
– Никит, ну почему у нас все так сложно?
Никита поцеловал меня. Потом еще раз и еще…
– Я думал, мы больше никогда не будем общаться. Что я настолько тебе противен… Будто в мутной воде на самом дне темного озера провел эти два года. А теперь наконец вынырнул. И дышу…
Резкая трель будильника выдернула меня из воспоминаний. Я ведь даже не успела провалиться в сон. Все прокручивала в голове события сегодняшнего дня… На соседней кровати зашевелилась Ирка. Наконец она отключила будильник и откинула одеяло.
– Куда ты? – спросила я, подняв голову с подушки.
– Ну здрасьте, приехали! – зашипела Третьякова. – Ты забыла, что вечером администрация укатила и мы бежим в дачный поселок?
– А, ну беги-беги, – великодушно разрешила я.
– То есть как это: «Беги-беги»? А ты?
– А что я? Мне и под теплым одеялком неплохо.
– Один за всех, и все за одного! – высокопарно произнесла Ирка, в темноте натягивая джинсы.
– Это когда дело чего-нибудь серьезного касается, – принялась шепотом спорить я. – А бежать незаконно из лагеря…
– Что вы там шипите? – спросила из своего угла Амелия.
– О, Терминатор! – Казалось, Ирка даже обрадовалась тому, что Циглер тоже не спит. – Бежишь с нами?
– На заброшку? – сразу оживилась Амелия.
– Пока просто за территорию, – ответила Ира. Затем повернулась ко мне: – С такой и сбегать не страшно!
Я снова улеглась на кровать и накрыла голову подушкой. Пускай бегут вдвоем. Но Ирка, одевшись, бесцеремонно потянула меня за ногу.
– Верочка, ну, пожалуйста! Это же приключение!
– Вы с Даней вечно какую-нибудь фигню придумаете! – ворчала я, нащупывая на спинке стула джинсы.
Когда мы уже втроем распахивали окно, сонный голос подала и Руднева:
– Девчонки! Куда вы?
– Спи, Руднева, спи! – проворчала Ирка, закидывая ногу на подоконник.
– Ну ничего себе, спи! Вы меня одну хотите здесь оставить? – Диана возмущенно подскочила с кровати. В кружевной сорочке, на голове бигуди…
– Да что здесь с тобой случится? – не понимала Ира. – Спи дальше себе спокойненько!
