– А Никита сегодня у вас не виснет? – спросила я.
– Они с Даней после уроков договаривались в скейт-парк пойти. Так что дома никого.
– Тогда принимаю ваше предложение, Ирина! – Я взяла Ирку за руку, и подруга, наигранно кряхтя от тяжести, потянула меня на себя.
– И долго мы с Данькой должны квартиру между вами двумя делить? – проворчала Третьякова.
В ответ я только растерянно пожала плечами.
* * *
В конце каждого учебного года в гимназии возникает какая-то особенная атмосфера. Опустевшие классы и коридоры, запах сирени на школьном дворе, волнение перед экзаменами и приятные хлопоты… У кого-то впереди последний звонок, выпускной бал, новая взрослая жизнь.
Мы с Марком остались вдвоем в актовом зале, чтобы украсить его к предстоящему мероприятию. Обычно окна здесь зашторены тяжелыми бордовыми портьерами, но сегодня решили оставить их распахнутыми, поэтому по просторному залу гулял сквозняк.
Конечно, было глупо думать, что на дурацкий пост в «Подслушано» никто не обратит внимание. К сожалению, обратили. Только ленивый не подошел ко мне на следующий день и не поинтересовался, что за обмазанный маслом горячий Хуан и полуголая девица отплясывают «рядом со мной» на барной стойке. Приходилось делано безразличным тоном отвечать, что понятия не имею, чья это глупая шутка и где здесь вообще смеяться.
Но все же некоторые реплики выводили меня из себя. Например, подружки Соболь всегда отличались тупостью и нетактичностью.
– Это правда твои новые родители? – спросила Настя Мороз в женской раздевалке после последнего в этом году урока физкультуры.
– Какие еще «новые»? – сердито отозвалась я. – У меня одни родители, и они сейчас в разводе. А это их вторые половинки.
– Сколько лет той брюнетке?
– Где же они с твоим папой познакомились? В ночном клубе?
– А твоему отцу лет сколько?
– А вы все вместе живете? – не унималась Мороз. – Впятером? Ну и, типа, с тем Хуаном тоже?
В раздевалке раздался дружный смех.
– Моя мама уже два года живет в Мехико, – сквозь зубы процедила я, натягивая джинсы.
– Мехико? – Мороз вздернула жирно подведенные карандашом брови. – Я думала, правильно – Мексика. Или где это вообще?
– Какая же ты тупая, Мороз! – не выдержала Ирка.
Настя только растерянно захлопала ресницами.
– Ну ты, Ирочка, за язычком следи, – в свою очередь, вступилась за подругу Оксана Соболь.
– Оу, ты вообще помолчала бы! – кипятилась Ирка. Третьякова заводилась с полоборота. Мы с Ирой долго думали, что делать с Соболь, но пока у нас не было доказательств. Поэтому решили с боевыми действиями повременить. Тем более что в деле появилась новая подозреваемая – Циглер.
Не знаю, чем бы закончился наш спор, так как Ирка уже воинственно сжала кулаки, но тут в раздевалку завалились шумные семиклассницы…
Марк не говорил со мной на тему дурацкого коллажа, чему я была очень рада. Какой же он все-таки правильный, тактичный, добрый, воспитанный, понимающий.
Василевский надувал шары, а я их завязывала. Все мои мысли до сих пор были о том злополучном посте в «Подслушано». Как я ни гнала от себя образ Катерины, она все равно стояла у меня перед глазами. Меня пугали предстоящие перемены. Совершенно очевидно, что в этот раз отец настроен решительно. Значит, скоро Катерина переедет к нам. Мамочки… Я не сразу расслышала, о чем спросил у меня Марк.
– А? Что? – встрепенулась я.
– Вера, с тобой все в порядке?
– Да, все хорошо, – кивнула я, моля про себя, чтоб он не завел разговор о том коллаже.
– Тогда держи! – Марк приготовил для меня новый воздушный шар.
Замешкавшись, я протянула руку к шару, а когда Василевский его передавал, шар с забавным звуком, сдувшись, подлетел вверх, а затем шлепнулся на пол. Мы оба проследили за ним, а встретившись взглядами, рассмеялись.
Марк вдруг неуклюже шагнул вперед и дотронулся губами до моей макушки.
– Ой! – от неожиданности я вскрикнула.
– Извини, – смутился Василевский моей реакции. – Как-то случайно вышло.
– Угу, – промычала я. Нет бы что-то кокетливое сказать в ответ, но все произошло так быстро, что я вконец растерялась. Впервые попала в такое положение. Пока судорожно придумывала, что бы такого сказать легкого и непринужденного, будто красивые парни каждый день целуют меня в макушку, в глубине зала громко лопнул шар. Мы с Марком оба вздрогнули и обернулись. Тут же в кармане Василевского заиграл телефон. Когда одноклассник взял трубку, я не придумала ничего умнее, как просто сбежать. Ноги сами понесли меня к выходу.
Выбежав сломя голову из актового зала, врезалась кому-то в грудь.
– Верона, ничего себе, разогналась! Я как раз тебя ищу. Ира сказала, ты зал украшаешь…
– Я чуть нос набок не свернула! – перебив Никиту, пожаловалась я. Схватилась за ушибленный нос. От боли брызнули слезы.
– А куда ты так несешься? – удивился Никита, оглядывая мое лицо. – Ну-ка, посмотри на меня.
Тогда я убрала ладони от носа и, подняв голову, уставилась на Ярового. Никита продолжал внимательно изучать меня.
– У-у, – наконец протянул он с самым серьезным видом.
– Что там? – испугалась я.
– Блин.
– Никит, что? – ударилась я в панику.
Яровой осторожно взял меня пальцами за подбородок и немного развернул лицо.
– Вот вроде норм. Теперь ровно. Всегда так ходи.
– Яровой! – рассердилась я.
– Да все хорошо, Верона, – рассмеялся Никита. – Я пошутил. Нос как нос. С таким жить можно.
– Ну спасибо! – буркнула я, снова осторожно дотронувшись до носа.
– Не сказать чтобы очень красивый, но и уродливым его не назовешь, – продолжил насмешливо Никита.
– Да замолчи ты!
За два года я забыла, как Яровой может допекать.
– В следующий раз смотри, куда бежишь, – предупредил Никита.
– Угу.
В этот момент из актового зала вышел Марк. Он оглядел нас с Никитой, затем сухо проронил:
– Привет, Ник!
– Привет!
– Вер, – обратился ко мне Василевский, – я там все доделал. Мне домой надо. Мама звонила.
– Да, конечно! – закивала я. – Спасибо огромное за помощь, Марк!
Когда Василевский скрылся из виду, Никита снова уставился на меня.
– Ну? – не выдержала я внимательного взгляда Ярового. Его серые глаза сияли. – Опять что-то с носом не то?
– Вы вдвоем украшали зал?
– А что?
