– Еще как серьезно! Боюсь, пока полиция приедет, уже поздно будет…
Я посмотрела на дверь и вздохнула:
– Железная… без ключей или спецсредств не откроешь…
– Ну, вообще-то есть способы… – проговорил бритоголовый. – Девочки, только если что – вы ничего не видели…
– Мы? Да мы вообще слепоглухонемые!
Бритоголовый подошел к двери, встал так, чтобы нам не были видны его руки, и что-то стал делать. Послышался негромкий скрежет, скрип, затем раздался щелчок – и дверь открылась.
– Здорово! Вам бы фокусы показывать! – воскликнула я.
– А я что делаю?
– Вот как? – Я с интересом взглянула на него и бросилась в квартиру.
Посреди комнаты на ковре лежал, не подавая признаков жизни, тот мужчина, который вошел в подъезд вместе с Александрой. Возле него на коленях стояла сама Александра, прижимая к его лицу диванную подушку. Я с налета оттолкнула ее и попыталась завернуть руку за спину, как учил меня дядя Вася. Но Александра оказалась очень ловкой, вскочила и, в свою очередь, попыталась сбить меня с ног.
Теперь я смогла как следует разглядеть ее.
Растрепанная, с покрытым красными пятнами лицом, с горящими от злобы глазами…
Сейчас у меня не осталось сомнений, что это та самая женщина, которая заявилась к нам в агентство под видом Елены.
Отбив ее атаку, я покосилась на мужчину, лежащего на ковре. Елена склонилась над ним, делая искусственное дыхание.
Александра воспользовалась моим замешательством и ударила в скулу кулаком. Правда, я успела отступить, так что удар пришелся по касательной, но все равно было очень больно. К тому же Александра вцепилась мне в волосы. Я страшно разозлилась и пнула ее под колено. Александра покачнулась, но устояла на ногах и бросилась на меня, визжа, как кошка, и остервенело размахивая руками.
Я вспомнила дяди-Васины наставления – никогда не терять головы, контролировать ситуацию и использовать ошибки противника против него. Вот и сейчас я отскочила в сторону, пропустив Александру, а когда оказалась сзади, изо всех сил пнула ее пониже спины.
Александра не смогла остановиться, да к тому же мой пинок придал ей дополнительную скорость, она сделала по инерции еще несколько шагов в прежнем направлении, зацепилась ногой за край ковра и с грохотом рухнула на пол.
Я запрыгнула ей на спину, всем весом прижала к полу, вцепилась в волосы и принялась лупить свободной рукой.
– Эй, прекрати! Отпусти ее! Ты ее изувечишь! – раздался у меня над головой удивительно знакомый голос.
Я подняла голову и увидела рядом Алексея Творогова. Бахчинян был тут же – он стоял рядом с Еленой, которая продолжала делать искусственное дыхание лежащему мужчине.
– Отпусти, говорю! – повторил Творогов, наклонился и попытался оторвать меня от Александры.
– Ты еще тут будешь! – крикнула я в сердцах и врезала ему кулаком. Уж не знаю, куда я попала, но он отшатнулся, охнул и удивленно проговорил:
– А мне-то за что?
– Есть за что! – выпалила я и внезапно успокоилась.
– Что вообще здесь произошло? – удивленно проговорил Творогов. – Ашот мне сказал, что нужно срочно ехать…
– Вот эта дрянь, – я ткнула пальцем в лежащую ничком Александру, – только что призналась, что это она убила своего мужа, Андрея Воронковского…
– Ни в чем я не признавалась! – прошипела снизу Александра.
– Призналась, призналась! – отмахнулась я. – Это признание записано на моем планшете. И еще она отравила вот этого человека…
– Кажется, он жив! – проговорила Елена.
В это время в квартиру ввалились две женщины в голубой медицинской униформе.
– Где больной? – строго спросила одна из них.
Ей показали на лежащего мужчину, она подошла к нему, проверила пульс, подняла веко, посветила в глаз фонариком, что-то вполголоса сказала своей напарнице. Та достала из чемоданчика две ампулы, шприц и сделала укол.
Мужчина открыл глаза, пошевелился, удивленно оглядел полную комнату незнакомых людей.
– Что… что вы все здесь делаете?
– Ну, все будет в порядке! – удовлетворенно проговорила врач. – Кто искусственное дыхание делал?
– Я, – честно призналась Елена. – Что-то не так?
– Наоборот, очень даже так! Вы что – медик?
– Нет… я педагогический заканчивала, там нас на всякий случай учили оказывать первую помощь.
– Хорошо учили! Если бы не вы – вряд ли бы мы успели его спасти!
– Спа… спасибо! – Мужчина улыбнулся Елене.
– Сейчас в больницу поедем! – строго проговорила врач.
– Это обязательно? Я вроде неплохо себя чувствую…
– Обязательно! Нужно провести детоксикацию организма!
– Мне вообще кто-нибудь объяснит, что здесь произошло? – заговорил Творогов. – Кто этот гражданин? И почему Воронковская пыталась его убить?
– Потому что в чужие дела лез! – прошипела Александра.
– Я – друг покойного Александра Воронковского, – отозвался мужчина, приподнимаясь. – Александр незадолго до смерти послал сыну важное письмо, а вот она это письмо перехватила…
– Вранье! – перебила его Александра. – Не было никакого письма! А если и было, никто не знает, что в нем было написано! Наверное, ерунда какая-нибудь…
– Ошибаетесь! У меня есть копия этого письма. В нем Александр пишет сыну, что у них в семье много лет хранилась очень ценная вещь, старинная гравюра. Эта гравюра спрятана в портрете матери Андрея…
– И где этот портрет?
– Наверняка давно потерялся! – поспешно выпалила Александра.
– А вот я так не думаю! – На этот раз я вмешалась в разговор. – Вон посмотрите, на столе лежит конверт, который она принесла из банка. Проверьте, что в нем!
Тут Александра удивила нас всех.
До сих пор она без сил лежала на полу – а тут вскочила, бросилась к столу и схватила конверт.
Но Ашот, который стоял возле стола, схватил ее за руку. Александра зашипела, как змея, но Ашот отобрал у нее конверт и передал Творогову. Тот осторожно открыл его.
Мы увидели застекленную фотографию молодой красивой женщины. Фотография была старая, черно-белая, вставленная в красивую резную рамочку.
– Да, это тот самый портрет! – проговорил друг отца Андрея.
Александра извернулась, укусила Ашота за руку. Тот вскрикнул и выпустил ее. Александра подскочила к Творогову, вырвала портрет у него из рук…
Но тут я бросилась к ней и с удивившим меня саму удовольствием вцепилась ей в волосы.
Александра взвизгнула, выронила портрет.
Стекло разбилось, рамочка раскололась, из-под нее выпал пожелтевшей от времени листок бумаги.
