– Вот и Бонни считает, что это странно… – привычно проворчал дядя Вася.
В это время ворота гаража распахнулись, и микроавтобус въехал внутрь.
– Зря только торопились! – вздохнул дядя Вася. – Может, он свою машину в этом гараже на неделю оставит. Что же мы – неделю здесь будем караулить?
– Ну, подождем хоть немножко! – отозвалась я.
– Да нет смысла ждать! – гнул свою линию дядя Вася. – Раз уж он загнал машину в гараж, значит…
– Но сам-то водитель не вышел! – возразила я. – Если бы он надолго оставил здесь свою машину, сам ушел бы или уехал бы на другой машине…
В это время ворота гаража снова открылись, и на улицу выехал микроавтобус. Только не тот, который мы караулили. Тот был красный, с белой надписью на борту, а этот – зеленый и без всякой надписи.
Воспользовавшись биноклем, я увидела, что и номера у него другие.
Тут Бонни снова поднял голову и зарычал.
– Бонни, ты что? – покосился на него дядя Вася. – Это же совсем другая машина!
– А вот и нет! – ответила я, передавая Василию Макаровичу бинокль. – Посмотрите на правый габаритный фонарь! Он расколот в том же месте, что у красного микроавтобуса! И еще задняя дверца…
– А что задняя дверца? – недоверчиво проворчал дядя Вася. – Дверца как дверца…
– А вы приглядитесь – там из-под зеленого покрытия виден красный цвет. Чуть-чуть…
– Что же ты, хочешь сказать, что его за пять минут перекрасили? Нет, тезка, это уж никак не возможно!
– Перекрасить – невозможно, а оклеить зеленой пленкой при хорошей сноровке – запросто!
– И номера поменяли?
– Ну, это вообще плевое дело!
– А может, ты и права… тем более что и Бонни тоже что-то подозревает… Шустрый этот водила, как его… Петушков.
Дядя Вася, конечно, упрям, как все мужчины, но надо отдать ему должное – чужие аргументы выслушивает внимательно и признает чужую правоту. Если, конечно, припереть его к стенке.
А зеленый микроавтобус уже отъехал от гаража и покатил в сторону магистрали.
– Если он так ловко маскируется – значит, наверняка задумал что-то серьезное! – проговорил дядя Вася и поехал следом за микроавтобусом.
Мы проехали через Петроградскую сторону, миновали Черную речку, справа от нас промелькнуло красивое и необычное здание буддийского храма, словно перенесенное в наш северный город из далеких восточных земель, и мы выехали на Приморское шоссе.
Зеленый микроавтобус ехал, никуда не сворачивая и не снижая скорости, и Василий Макарович старался держаться на постоянной дистанции от него.
Мы проехали ближние пригороды, нарядные коттеджи за высокими заборами. По сторонам от шоссе потянулись садоводства, затем – обычные деревни.
– Далеко он собрался! – проговорил дядя Вася, к чему-то прислушиваясь.
– Что случилось? – спросила я, почувствовав его беспокойство.
– Да ничего, – отозвался он, – моя ласточка и не такую дорогу выдержит… она всем этим новомодным авто сто очков вперед даст… подумаешь, мотор немножко стучит, это ерунда… постучит чуток и перестанет…
Зеленый микроавтобус свернул с шоссе на грунтовую дорогу, уходящую в поля. Дядя Вася притормозил, чтобы дать ему отъехать, – на этой пустынной дороге мы были бы слишком заметны.
Выждав несколько минут, дядя Вася нажал на газ и поехал по грунтовке.
– Вот на такой дороге моя ласточка себя покажет! – хорохорился Василий Макарович. – Эти иностранные машины, они только на асфальте хороши, а для нашей дороги…
Договорить он не успел – мотор его машины закашлял, зачихал, и она заглохла.
– Ну что же ты, милая! – закручинился дядя Вася. – Ведь совсем недавно на техосмотре была…
Я молчала – что уж тут скажешь… Ведь сколько раз я уговаривала дядю Васю поменять машину! Ведь и деньги были. Но нет, уперся он рогом, в конце концов слово дал – мотор поменять. И тут не выполнил обещание, перебрал только. И вот пожалуйста, встала его ласточка на месте, как осел на перевале.
Дядя Вася вылез из машины, поднял капот и скрылся там до пояса.
Из-под поднятого капота время от времени доносились то победные вопли, то приглушенные ругательства. Наконец он вылез оттуда, перемазанный машинным маслом, но довольный.
– Все-таки я ее починил! – сообщил он, обращаясь почему-то к Бонни. – А разве иностранную машину так починишь? Нет, ее каждый раз изволь в сервис везти! А моя ласточка…
Я протянула ему платок.
Дядя Вася вытер лицо, руки и снова сел за руль.
– Одно хорошо, – заявил он, когда мотор снова заработал. – Этот зеленый автобус никуда не мог свернуть, здесь дорога прямая! Не ошибемся!
Мы поехали по этой прямой дороге, и через полкилометра увидели развилку. Возле нее стоял столб с указателями.
Налево указывала стрелка с надписью «Светленькое», направо – с надписью «Большие Гуси».
– Ну, и куда мы поедем? – спросила я.
– Ну, не знаю… – дядя Вася пожал плечами, – Светленькое мне как-то больше нравится.
Итак, мы поехали направо, и вскоре дорога уткнулась в сухой пригорок, утыканный разнообразными крестами – каменными, чугунными и совсем простыми, деревянными.
Навстречу нам от этого кладбища шла сухонькая старушка в белом ситцевом платке.
Дядя Вася опустил стекло и спросил:
– Мамаша, а где тут Cветленькое?
– Дак вот же оно. – Старушка недоуменно взглянула на Василия Макаровича и показала на пригорок. – Кладбище наше, оно и называется «Светленькое».
– Понятно! – Дядя Вася развернул машину и поехал назад, проговорив: – Ну, теперь-то мы точно знаем, куда ехать!
Мы доехали до развилки, и на этот раз повернули направо, туда, куда указывала стрелка с надписью «Большие Гуси».
От развилки дорога начала петлять среди невысоких холмов, заросших кустами и небольшими рощицами из ольхи и орешника. Чуть в стороне был еловый лес. После нескольких замысловатых поворотов дорога взбежала на холм, и перед нами открылась небольшая деревенька. Табличка справа от дороги извещала, что это и есть Большие Гуси.
– Куда же он подевался? – озабоченно проговорил дядя Вася, оглядывая деревню. Действительно, зеленый микроавтобус словно сквозь землю провалился.
Дорога, по которой мы ехали, превратилась в неровную, колдобистую деревенскую улицу, по сторонам от которой выстроились десятка полтора деревенских домов. Посреди дороги толпилось небольшое стадо гусей – тех самых, должно быть, которым деревня была обязана своим названием. При появлении нашей машины гуси возмущенно загоготали, но все же уступили нам дорогу.
Большая часть здешних домов были нежилыми – окна были частью побиты, частью заколочены крест-накрест досками, огороды и палисадники заросли сорняками и бурьяном. Только два или три домика производили не то чтобы ухоженный, но хотя бы обитаемый вид. Возле одного из этих домов копошилась в земле небольшая старушка в пестром платке, повязанном на манер банданы. Она пропалывала грядку укропа и прочей зелени. Возле ее домика цвели настурции, крупные садовые ромашки и ярко-оранжевые бархатцы.
