Андрей под благовидным предлогом отказался быть свидетелем на свадьбе, потом они улетели на две недели в Италию, потом Елена занялась их новой квартирой. При встрече иногда ловила на себе взгляд Андрея. Главное было, самой не смотреть на него так, чтобы он видел: она все понимает.
Она хотела бы не видеться с ним, но не получалось. У них с Вадимом была хорошая дружба – с седьмого класса школы. Они организовали свой бизнес, Вадим говорил, что может доверять только Андрею – он, мол, не подставит, не предаст, не подведет. И Лена согласно кивала, когда Андрей приходил ужинать.
Кстати, всегда один, девушки у него не было. Лена не спрашивала об этом у мужа, зная, что тот обязательно передаст все Андрею – просто так, без задней мысли.
Лена не хотела, чтобы Андрей знал, что она им интересуется. Главное – не показывать своего отношения, следить, чтобы взгляд ее всегда был рассеянно-приветлив, не оставаться с ним наедине. Разумеется, Лена и мысли не допускала, что он на нее набросится, но мог завести какой-нибудь разговор, а ей этого совершенно не нужно.
Если бы не общий бизнес, все было бы гораздо проще. Хоть бы Андрей нашел себе кого-нибудь…
Понемногу Лена привыкла быть начеку, улавливать любой ненужный намек в разговоре и сводить все к шутке или делать вид, что ничего не понимает.
С Вадимом они жили неплохо. Лена иногда посмеивалась про себя, думая, что Андрей с его взглядами помогает ей всегда быть в тонусе.
Детей они не завели. Поначалу Вадим и слышать не хотел: я, говорил, занят по горло, и ты еще будешь занята с крикуном этим, вообще друг друга не увидим. Лена подумала и решила, что не стоит настаивать. Ее родителям она была абсолютно не нужна, матери мешала, отец не любил. Так для чего они ее рожали?
С самого раннего детства она чувствовала себя ненужной и виноватой самим фактом своего существования. Допустим, своего ребенка она будет любить, а если с ней что-то случится? У ребенка ведь нет любящей бабушки. Да мать и не знала, что дочка вышла замуж, Лена давно уже ничего ей не писала.
Так что Лена не стала настаивать на ребенке. Отложила на потом, а пока занялась собой и квартирой, ей не было скучно.
А через несколько лет разразился кризис, и у Вадима начались неприятности с фирмой.
Лена очнулась от воспоминаний, когда какой-то мужик с большой картонной коробкой наперевес толкнул ее и пошел дальше, не заметив. Она оказалась возле метро. Здесь было людно, как всегда. Это хорошо, подумала Лена, в такой толпе ее никто не заметит.
Она спустилась в метро, потому что без куртки ужасно замерзла. В вагоне посмотрела, как лучше проехать. Ей нужно было за город, но такси брать ни в коем случае нельзя, таксист обязательно ее запомнит. Ее собственная машина стояла возле торгового центра «Вертикаль», там, где она оставила ее днем, когда пришла на встречу с Андреем.
Еще одна странность – зачем он вызвал ее туда? Не позвонил, а прислал сообщение. Да еще не со своего телефона. Но она была в таком состоянии, что ничего не заподозрила. За последние три недели привыкла подчиняться ему. Куда скажет – туда и пойдет, что велит – то и сделает, проклятая серая вата облепила ее всю и сковывала не только движения, но и мысли.
Пару раз, сквозь узкий просвет в вате, пролезала мысль, что ее жизнь теперь изменилась хотя бы потому, что не нужно следить за собой и быть с Андреем постоянно начеку. Пускай он думает что хочет, теперь ей все равно.
Потом, когда она увидела Андрея, неудобно развалившегося на стуле, и заметила торчащий нож, вата куда-то пропала. Зато появился страх, дикий, мутный, неуправляемый страх. Мыслей не было никаких, Лена действовала на автопилоте. Ноги сами привели ее в тот чуланчик, руки сами закрыли дверь. Там и нашла ее Василиса. И Лена спряталась за слезами.
А потом, когда все ушли и она осталась одна в чужой незнакомой квартире, плакать стало незачем, и Лена осознала наконец, что теперь совершенно одна. Снова одна, и никто ей не поможет. Эти двое не в счет, они ей не верят. Да что они могут-то?
Но сейчас Лена не та, какой была раньше, до замужества. С той поры прошло достаточно лет, она повзрослела. Теперь она не станет валяться в кровати и прятаться под одеялом. Нужно схорониться и хорошенько подумать, что делать.
Но где схорониться? Ее везде найдут, небось уже и в розыск объявили как опасную убийцу.
Было только одно место, где ее не станут искать. Туда она и направилась.
Когда-то давно, еще до Вадима, они с Андреем возвращались на автобусе с фестиваля «Музыка лета», который проходил на разных площадках за городом. Было поздно, Лена устала и дремала, стараясь не падать на плечо Андрея.
– Смотри! – Он пошевелился. – Вон там, видишь, поворот и указатель: «Большие Гуси»?
– Какое симпатичное название деревни! – Лена рассмеялась и завертела головой.
– Ага, у меня там дом есть!
– Дом?
И Андрей рассказал, что там всю жизнь жили его бабка с дедом. Дед был каким-то местным начальником по связи, у него даже был собственный стационарный телефон, большая редкость по тем давним временам. Дом находился не в самой деревне Большие Гуси, а чуть в стороне, на отшибе. Дом большой, старый, но крепкий еще. Когда дед умер, Андрей часто приезжал к бабке помочь по хозяйству, и вообще. Вот она и завещала дом внуку.
Лена спросила его о родителях.
– Их нет! – ответил Андрей отрывисто, и она только погладила его по руке. У нее ведь тоже никого нет, мама не в счет.
И вот Елена вдруг решила, что поедет туда, в деревню Большие Гуси, и спрячется в том доме. Андрей сказал ей тогда, что ни за что его не продаст, никто и не купит, потому что деревня потихоньку умирает, дороги хорошей нет, работы тоже, остались одни старухи.
Конечно, прошло много лет, и велика вероятность, что дом развалился, что его разграбили бомжи, но у Елены не было выбора. Она заползет туда, в эту нору, и отлежится там, пока в голову не придет что-то дельное.
Она вышла из метро у автобусного вокзала, нашла остановку нужного автобуса. Вечерело, но ночи сейчас светлые, так что она найдет дорогу без труда.
Автобус высадил ее у развилки, больше никто не вышел, и Елена посчитала это хорошим знаком. Похолодало, и она надела куртку, тут-то ее никто не узнает.
Она прошагала к деревне и, заметив покосившиеся нежилые дома, свернула по тропинке направо, как когда-то рассказывал Андрей. Теперь вокруг возвышались ели, стало гораздо темнее.
Крикнула какая-то птица. Елена вздрогнула, но подавила страх. Нужно идти, в крайнем случае, если не найдет дом, она вернется и будет голосовать на шоссе. Тоже опасно, но не ночевать же в лесу.
Тут как раз лес расступился, и она вышла на поляну, освещаемую последними лучами солнца. Дом был обнесен деревянным забором, тщательно подправленным чьей-то заботливой рукой. И покрашен был дом не так давно. И на крыше была симпатичная круглая башенка.
