И этому человеку достанется «Константа»?
Это розыгрыш?
— Сядь! Или ляжь. Но не стой, как виселица на Голгофе! — Сталин нахмурил густые, причесанные брови. — Отец заблокировал твои банковские карты на следующий месяц, пока будет длиться контракт. Сможешь расплачиваться только наличкой в органическом… в ограниченном количестве. А то знаю я тебя. Снова на благотворительность разбазаришь! В общем, подпиши.
Он достал распечатанный контракт в двести восемь страниц. Шрифт мелкий.
— Что ты там пытаешься вычитать?! Подпиши, тебе сказано.
— Иосиф Иларионович, вы мне ручку не дали.
Пока Сталин искал ручку в ящике стола, девушка пробежалась глазами по тексту.
«Клиент обязуется вести себя, как последняя сволочь… Отказывать всем, кто обратится за помощью, в грубой форме…»
— Это такая шутка?!
Сталин зло, с размахом швырнул в девушку серебристую ручку и прокряхтел:
— Это контракт стервы. Твоя мать когда-то его выполнила и в итоге вышла замуж за твоего отца.
— Мама?! — у Фрэнки глаза на лоб полезли. — Но она же самая настоящая…
— …стерва. А как же! Я лично разработал контракт. Она была одной из первых, кто его опробовал. Впрочем, Зоя перешла черту, наломала дров и осталась стервой навсегда. Но не волнуйся, это был единственный подобный случай.
— А зачем мне волноваться. Все равно я подписывать не стану.
— Не подпишешь, останешься у разбитого корыта! Но это только первый пункт наказания за неисполнение. Почитай страницу сто восемьдесят один. — Сталин был очень доволен собой. Его маленькие бледные глазки злорадно блестели под седыми бровями.
Фрэнки открыла нужную страницу и прочла. Потом перечитала.
— Иосиф Иларионович, вас в тюрьму засадить нужно за жестокое обращение с психически ранимыми людьми, которые попадают под ваше влияние.
— Ты не ранимая, Фрэнки. Ты — человеческий шлак. С вами по-иному нельзя, ибо не доходит.
В списке наказаний, помимо передачи управления корпорацией проклятому «Долу», значился пункт:
«…клиент, Франсуаза Константиновна Уварова, будет исключена из университета и направлена на обучение в Военно-морской флот РФ».
— Держите меня семеро, — выдохнула девушка. Совсем с ума сошли — что Сталин, что папа, что мама! Дело в том, что Фрэнки была не только экологическим активистом, но и заядлым пацифистом. Она с четырнадцати лет работала на папину корпорацию, а последние два года возглавляла там благотворительный фонд.
— Мы ведь взрослые люди! Что это за методы?! Я… Я!!! Отец меня ненавидит…
— Не он один. Поэтому подпиши и разойдемся наконец.
— Могу я хотя бы прочитать контракт?
Сталин поправил галстук-бабочку и переставил пешку на доске.
— Господи, как вы все мне дороги… Унылая серая масса. Моя воля, я бы вас всех — в Сибирь… Ну хорошо, почитай. Я пока делом займусь. Полезным на этот раз.
Он погрузился в раздумья по поводу судьбы пешки, а Фрэнки углубилась в чтение, пробегая текст по диагонали, чтобы уловить общий смысл. Через полчаса у нее горели щеки, а слов не находилось, чтобы выразить возмущение.
В контракте подробно описывались права и обязанности. Фрэнки должна грубить всем, кто просит помощи, а именно — и дальше следовал список всех людей и организаций, кто заручен ее поддержкой. Фрэнки должна хамить в общественных местах, ругаться с родственниками и друзьями (список имен прилагается).
Каждый день целого месяца был расписан, чтобы не расслаблялась. Часто мелькала фамилия «Езерский», но вчитываться не было времени.
Более того (и этот пункт явно включила мама), к концу контракта Фрэнки должна потерять девственность. Но кандидатом не может быть мужчина из списка — и далее перечислено двести пятьдесят имен; папины враги, все как один. У параноиков за каждым углом по недругу.
Первым в списке, естественно, значился Максим Езерский. Еще бы! Отец не переживет, если Фрэнки станет «подстилкой» Егеря. Да она и сама скорее удавится, чем пойдет на такое.
Контракт стервы, казалось, прожигал ладони метафорическим ядом. Родительская забота во всей красе… Плакать хочется от умиления. А главное, Фрэнки не имеет права разглашать данные о существовании контракта и причинах своего поведения, ибо тогда эксперимент не имеет смысла, и она не только не исправится, но и понесет наказание.
В ночь с тридцать первого декабря на первое января будут подведены итоги, а Фрэнки по всем пунктам проверят на детекторе лжи, к которому Сталин прибегал часто и с удовольствием. Если Фрэнки справится, отец официально объявит ее своей правой рукой. Нет — управление семейной корпорацией перейдет к Максиму Езерскому.
Честно говоря, заставить Фрэнки подписать подобный контракт мог только отец при личной встрече — девушка не умела ему противостоять. Но если подняться и прямо сейчас, ни с кем не разговаривая, на волне стресса собрать чемодан и уйти в закат, то можно спастись… Но бросить на произвол судьбы корпорацию, которой посвятила годы, в которой мечтала работать до конца жизни, чтобы передать ее своим детям? Нет, Фрэнки не настолько безответственна. И не настолько бесхребетна. К тому же она, по сути, была матерью своему младшему брату и не имела права подвести заодно и его, перечеркнув его мечты. Ведь если брат узнает о контракте, то уйдет из дома, хлопнув дверью. Он не терпел, когда обижали его старшую сестру и был жутко принципиальным, даже радикальным. Если у Фрэнки характера не было, то у брата его оказалось в избытке, пеной через край. Подросток, что с него взять!
Господи, и папа готов отдать корпорацию своему врагу, но не детям…
— Мне же только восемнадцать, а вы толкаете меня на… это? — ее голос охрип, плечи поникли.
— Ты сама себя толкнула, когда родилась умственно отсталой. Все. Время сеанса вышло. Либо подпиши, либо убирайся. У меня перерыв.
Фрэнки проглотила клокочущий ком возмущения и медленно, обреченно поднялась.
— Хорошо, я подпишу, только с отцом переговорю. У меня возникли кое-какие вопросы.
— Фрэнки, милая, ты — ошибка Природы. Но я — ее венец. Так что разрешаю тебе задать Косте свои глупые вопросы. Завтра утром начинается срок контракта. До тех пор можешь делать что хочешь, хоть с моста прыгай.
— Спасибо, Иосиф Иларионович. Вы умеете поддержать.
— Это моя работа. Пошла вон.
Она взяла контракт и тихо вышла из кабинета. Домик Столетовых — двухэтажный, уютный. Мать Иосифа обитала на втором этаже. Обычно она при содействии сиделки «зависала» на форумах и ругалась в комментариях со всеми, кто ее раздражает. Да здравствует интернет! Ведь раньше эта вулканическая женщина выплескивала замашки властелина мира на бедных поселенцев поместья.
Поместье располагалось в Подмосковье и являлось гордостью семьи Уваровых уже в третьем поколении. Здесь держали конюшню с породистыми скакунами, за которыми Фрэнки любила ухаживать; на участке имелись лаборатории, пекарня и, конечно же, главный особняк. Дом в три этажа, огромный и светлый, очень похожий на семейное гнездо Скарлетт О’Хары из «Унесенных ветром». Родители даже называли поместье так же — «Тара».
