Услышав это, афганец с удивлением посмотрел сначала на Лессарта, а затем на Розарио.
— Он не врет — мистер Лессарт действительно может тебе помочь, — подтвердил слова приятеля итальянец.
— Я мог бы дать тебе не десять, а сорок тысяч долларов, если ты согласишься работать на меня, — продолжил свою речь американец.
— Работать на вас? А кто вы?
— Мы работаем против русских и ищем надежных людей, которые ненавидят их так же, как и мы. Ты ведь из этого числа? Или предпочитаешь поддерживать, так называемое, народное правительство?
— Я ненавижу русских, но мне надо учиться, чтобы получить хорошее образование.
— Если ты будешь с нами, то у тебя будет все, что ты пожелаешь, — продолжал соблазнять парня американец. — Более того, мы поможем тебе перевезти сюда твоих родственников. Сколько лет твоей сестренке?
— Восемь.
— Вот видишь — ей ведь тоже надо учиться. Итак, ты согласен?
— А в чем заключается моя работа? — продолжал сомневаться афганец.
— Тебе надо будет вернуться на родину и кое-что для нас сделать.
— На родину?! — лицо парня вытянулось от удивления.
— Но ты же хочешь получить сорок тысяч долларов и перевезти своих родственников сюда? Значит, для этого надо постараться. Согласись, но таких денег, которые предлагаю тебе я, ты здесь вряд ли быстро заработаешь — на это может уйти несколько лет. А так у тебя будет все: ты станешь учиться в университете, твоя сестренка в школе, а ваш дедушка будет дожидаться вас, сидя на лужайке возле вашего собственного дома. Разве не об этом мечтают миллионы твоих соплеменников, кто сбежал сюда от войны?
Лессарт знал, что говорил. Только за прошлый год в Пакистан прибыло около миллиона афганских беженцев. Пакистанское правительство с трудом справлялось с этим потоком и держало ситуацию под контролем только благодаря помощи своих союзников, которые помогали им средствами. Первое место среди доноров занимала Саудовская Аравия и другие мусульманские страны (они выделяли около 400 миллионов долларов в год), второе — США (200 миллионов), затем шли Япония и Китай, но последние вносили в общую копилку меньше всего. Комиссариат по делам беженцев должен был регистрировать каждого мигранта лично, фотографировать и выдавать удостоверение. Каждый беженец должен был получать по 50 рупий в месяц, но не более 500 рупий на семью. Однако далеко не все финансовые средства и гуманитарная помощь поступали по назначению. Например, по официальным данным Конгресса США, из одного миллиардов долларов, выделенных за 1980–1982 годы на содержание беженцев, 700 миллионов были попросту украдены. «Исчезновение» средств подозрительно совпало с обогащением ряда пакистанских военных, которые «внезапно» стали миллионерами. И хотя американцы пытались с этим бороться (только в 1982 году из Комиссариата по делам беженцев было уволено около двух тысяч сотрудников за незаконное использование средств, предназначенных афганцам), но хищения все равно продолжались.
Вот почему, когда Лессарт предложил свою помощь афганцу и назвал сумму в сорок тысяч долларов, у того попросту перехватило дух. Но в то же время он колебался, чувствуя некую угрозу, исходящую от этих людей.
— Что ты решил? — прервал, наконец, затянувшуюся паузу Лессарт.
— Я не готов возвращаться на родину, — ответил афганец. — К тому же один человек из Комиссариата по делам беженцев обещал мне помочь переправить сюда моих родных. Но для этого нужно некоторое время.
Было видно, что парню неловко отказывать людям, которые проявили к нему свое сочувствие. Но Лессарт был опытный разведчик, чтобы не понимать — давить на парня в данную конкретную минуту не стоит. Лучше взять небольшой тайм-аут, чтобы зайти с другой стороны.
— Хорошо, Арьян, я дам тебе время подумать. А чуть позже мы вернемся к нашему разговору.
И американец первым протянул руку для прощания.
Когда афганец ушел, Розарио закурил и задал вопрос, который напрашивался сам собой:
— Как я понял, этот парень теперь мой?
— Ты ошибаешься, Фрэнки, — допивая пиво, ответил Лессарт.
— Но он же не согласился — разве это не понятно?
— Я не бросаю начатое на полдороги.
— Как же ты его убедишь?
— Мне помогут его родные.
— Ты собираешься доставить их сам?
— Слово «доставить» я бы заменил другим.
И Лессарт так посмотрел на приятеля, что у того по спине поползли мурашки, хотя итальянец всегда считал себя человеком не самого робкого десятка.
21 июня 1983 года, вторник.
Москва, Ипатьевский переулок, дом 4/10, строение 1, 7-й этаж, Отдел административных органов ЦК КПСС, сектор госбезопасности
Александр Бородин находился на своем рабочем месте и наслаждался одиночеством — его сосед по кабинету со вчерашнего дня отбыл в отпуск. И теперь, глядя в окно, выходящее в Ипатьевский переулок, Бородин напряженно размышлял о том, какие действия предпринимает сейчас контрразведка, пытаясь выйти на «крота» и все ли правильно он сделал, «подчищая» за собой следы после встречи с Рашидовым. «Единственная серьезная зацепка для них — это Шухрат Ибраев, — думал Бородин. — Но он им не по зубам, да и знает он про меня мало. Про остальных и говорить нечего — к ним у контрразведки дорога длинная и тернистая. Если, конечно, она не придумает нечто экстраординарное. Но даже если это и случится, произойдет это не скоро. Во всяком случае, у меня должно хватить времени для того, чтобы мобилизовать здесь силы для помощи Шарафу-ака».
В тот самый миг, когда он об этом подумал, в дверь постучали. Разрешив войти, Бородин отвел взгляд от окна и увидел на пороге… Виталия Литовченко. «Надо же — на ловца и зверь бежит», — мысленно поразился Александр этому визиту, а вслух произнес:
— Сколько лет, сколько зим, пропащая душа!
И, поднявшись со стула, он шагнул навстречу гостю. Друзья обнялись, после чего сели напротив друг друга.
— Как жена, как сын? — спросил у друга Бородин.
— Спасибо, живы-здоровы, — с улыбкой на устах, ответил Литовченко. — Твои как?
— И мои так же — отправил их отдыхать на деревню к теще.
— Чтобы не мешали? — продолжая все так же улыбаться, спросил Литовченко.
— Вроде этого. Как у тебя в «конторе»?
— Настоящий цейтнот, — разом посерьезнел гость. — Я, кстати, именно за этим к тебе и пришел.
— Я так и понял — просто поболтать, видимо, времени нет.
— Если честно — в эти дни полная запарка. Но как только освобожусь, обязательно встретимся. Можем даже семьями.
— Ловлю на слове, Виталий, — шутливо пригрозил пальцем другу Александр. — Ну, выкладывай, зачем пришел?
— Прости, Саня, но мне нужно узнать у тебя, где ты был в один из прошедших дней.
