— Но если Рашидов идет ва-банк, значит, он надеется на то, что в Москве его кто-то прикроет, — высказал предположение Мелкумов. — Неужели он нашел таких людей? Может, вам надо связаться с Москвой и выяснить ситуацию?
— Попробую, — кивнул головой Габрилянов. — А вы пока не спускайте глаз с группы Ивановского. И хорошо бы внедрить в нее нашего человека
— Мы уже думаем над этим, хотя сделать это будет чрезвычайно трудно — людей туда отбирали под микроскопом.
— А вы все-таки попробуйте, — и Габрилянов, поднявшись со стула, вдавил недокуренную сигарету в стеклянную пепельницу.
21 июня 1983 года, вторник.
Пакистан, Исламабад, пригородный стадион
Сидя на трибуне небольшого стадиончика, Хью Лессарт отпил теплого пива, сделав глоток прямо из бутылочного горлышка. Рядом с ним с такой же бутылкой восседал Франческо Розарио, который, собственно, и привел своего приятеля в это место.
— Обрати внимание вон на того парня с бритой наголо головой, — обратился итальянец к Лессарту и показал рукой, с зажатой в ней бутылкой, на противоположную сторону футбольного поля, где разминался участник будущего матча — низкорослый парень в белой майке, темных шортах и кедах. — Его зовут Махмуд Кудуз. Он пуштун из Афганистана и весьма недурно играет в футбол.
До начала матча между двумя любительскими командами, в которой играли афганские беженцы, оставалось еще несколько минут, поэтому у Лессарта было время внимательно рассмотреть парня. Честно говоря, он ему не очень понравился — маленький, щупленький, больше похожий на подростка.
— А сколько ему лет? — поинтересовался Лессарт, делая очередной глоток.
— Девятнадцать, но ты не волнуйся — если его подкормить, он будет выглядеть лучше, — ответил Розарио, как будто прочитав мысли своего приятеля.
Вскоре началась игра, во время которой американец буквально не спускал глаз с афганца. Тот носился по своему флангу как угорелый, и если к нему попадал мяч, старался не пасовать своим партнерам, а финтил, пытаясь обыграть противника. Иногда у него это получалось, но чаще всего нет, после чего мячом завладевали игроки противоположной команды. И вот в ней внимание Лессарта привлек другой игрок — высокий парень в свободных шароварах и с голым торсом, который играл в центре поля на позиции нападающего. Он так ловко управлялся с мячом, обводя сразу нескольких соперников, и так прицельно бил по воротам, что несколько раз был близок к тому, чтобы забить гол.
— А по мне лучше твоего кандидата играет вон тот парень из другой команды, который бегает в центре, — сообщил итальянцу свое мнение Лессарт.
— Обманчивое впечатление, — не согласился с этим выводом Розарио. — Твой центр не такой юркий и слишком надеется на силу своего удара, пытаясь издали застать вратаря врасплох. А мой все время финтит и пытается обострить игру, идя в обводку. Если с этим парнем хорошенько поработать, то из него выйдет толк.
— А с моим, значит, толка быть не может? — продолжал стоять на своем Лессарт.
— Послушай, Хью, кто из нас лучше разбирается в футболе — ты или я? — итальянцев повернул голову к собеседнику. — Я говорю тебе дело — бери щупленького, не прогадаешь. К тому же, как я понял, тебе прежде всего нужен шпион, а не новый Марадона.
— Но если он такой талантливый, почему ты не возьмешь его себе? — глядя в глаза приятелю, спросил Лессарт.
— Потому что ты мне друг. Ты попросил меня подыскать тебе хорошую кандидатуру, вот я и подыскал.
— А мне сдается, Фрэнки, что здесь другое, — и по губам американца пробежала лукавая улыбка. — Ты хочешь впарить мне этого щупленького, поскольку сам положил глаз на высокого. Я угадал?
Итальянец, который все это время смотрел в глаза собеседнику, здесь предпочел свой взгляд отвести. И по одному этому американец понял, что попал в точку.
— Как зовут этого высокого и кто он такой?
— Возьми лучше щуплого, — продолжал стоять на своем Розарио, но уже не так убедительно.
— Кто он такой, Фрэнки? — повторил свой вопрос Лессарт, но уже более настойчиво.
— Тоже пуштун из Афганистана — Арьян Ширвани двадцати одного года, — сдался, наконец, итальянец.
— Значит, ты хотел меня обмануть?
— Я бы тебя обманул, если бы вообще никого не нашел, — и Розарио снова перевел взгляд на приятеля.
— Но ты хотел подсунуть мне некачественный товар, забрав себе качественный. Так друзья не поступают.
— Хью, но ты же сам сказал, что тебе прежде всего нужен шпион, а не виртуоз футбольного дела. А этот центровой может принести мне хорошие дивиденды в моем бизнесе. Отдай мне его.
— Нет, Фрэнки, не отдам, — твердо заявил Лессарт. — Тем более сейчас, когда он забил гол.
Итальянец взглянул на футбольное поле и увидел, как центр нападения, радостно вскинув руки вверх, бежал в окружении своих партнеров по команде. Только что он с дальнего расстояния, пробивая штрафной, послал мяч в незащищенный верхний угол ворот своих соперников. А всего в этой игре он забил два мяча, принеся своей команде заслуженную победу со счетом 2:1.
Когда матч закончился, и усталые игроки покидали поле, Лессарт окликнул Арьяна Ширвани и жестом попросил его подняться к ним на трибуну. Что молодой человек и сделал.
— Ты хорошо играешь в футбол, — похвалил парня американец, когда он присел на скамейку. — Где научился?
— В Мазари-Шарифе — я недалеко от него родился.
— А как сюда попал?
— Как и все — бежал от войны.
— Один или с родственниками? — продолжал свой допрос Лессарт.
— Один — хотел здесь продолжить учебу.
— Так ты студент?
— Я проучился три курса в нашем исламском университете. Теперь хочу продолжить учебу здесь, в Исламабаде.
— А родные у тебя есть?
— Остались в кишлаке — дедушка Хамид и сестренка Ариана.
— Что за кишлак?
— Гарсалай, в горах под Мазари-Шарифом.
— Не боишься за родственников — там ведь русские зверствуют?
— Боюсь, — кивнул головой парень. — Но дедушка не смог бросить кишлак — он уже старый. Пришлось оставить с ним сестренку. Но я обещал им, что как устроюсь, обязательно попытаюсь их забрать. Но для этого нужны деньги.
— Сколько?
— Десять тысяч долларов.
— Большая сумма, — покачал головой американец. — Где же ты их найдешь?
— Пока не знаю, но я их обязательно найду, чего бы это мне ни стоило.
По тону, каким была сказана эта фраза, Лессарт понял, что этот парень не робкого десятка. И это американца устраивало.
— Я могу тебе помочь, — вновь обратился американец к парню.
