— Допустим так, — все так же глядя в глаза собеседнику, произнес Габрилянов. — Но двадцать лет, согласитесь, это большой срок. Люди, которые так долго находятся у власти, успевают закостенеть, становятся тормозом для дальнейшего развития. Образно говоря, они перестают ловить мышей. Разве не так?
— Согласен, — кивнул головой бывший министр. — Но смотрите, что получается. В шестьдесят девятом году примерно такая же ситуация сложилась в Азербайджане. Там Вели Ахундов находился у власти десять лет и Москва решила его сменить, перетряхнув все его окружение. При этом, зная, что это многонациональная республика, к власти был приведен местный чекист Гейдар Алиев, который с опорой на внутренние силы, привел к руководству свой нахичеванский клан. Далее была Грузия — уже мононациональная республика, где Василий Мжаванадзе находился у власти девятнадцать лет. Его тоже сместил местный кадр — Эдуард Шеварднадзе, но опять же с опорой на внутренние силы. А что мы видим сейчас в Узбекистане? Следственные действия ведет местное КГБ, но из Москвы присылают десант — вас и еще нескольких ваших товарищей. Зачем?
— Чтобы не спустить это дело на тормозах.
— То есть в Азербайджане и Грузии можно было разбираться, положась на местные кадры, а в нашем случае нельзя. Почему?
— Потому что Узбекистан многонациональная республика и Москва боится разжечь здесь пожар. Разве непонятно?
— А каким образом вы будете этот пожар сдерживать? Заводя уголовные дела только на узбеков?
— Почему вы так решили?
— Потому что я вижу, что именно здесь происходит. Вот у меня есть список, арестованных вами людей, — и Яхъяев извлек из ящика стола лист бумаги, — из которого явствует следующее. В апреле-мае вами были арестованы в Бухаре следующие фигуранты: начальник местного ОБХСС Музаффаров, его водитель Буранов, директор горпромторга Кудратов, начальник местного УВД Дустов, начальник областного управления материально-технического снабжения Шарипов, сотрудники ОБХСС Гафаров и Джумаев, председатель райпо Базаров. А в этом месяце уже в Ташкенте арестованы: начальник ГАИ Ташкента Мадаминов и директор автозаправочной станции Закиряев, которые, якобы, давали взятки бывшему министру внутренних дел республики Эргашеву. Таким образом, из десяти арестованных сплошь одни узбеки. Вы что, стряпаете узбекское дело?
— Вы в своем уме? — от возмущения Габрилянов даже приподнялся со стула.
— Я-то в своем, а вот те, кто вас сюда посылал, видимо, не в своем. Четыре года назад Андропов способствовал тому, чтобы наши войска вошли в Афганистан. А теперь он осознал свою ошибку и встречается с руководителями ООН, договариваясь о том, чтобы эти войска оттуда вывести.
В качестве подтверждения Яхъяев схватил со стола свежий номер газеты «Правда» и чуть ли не ткнул им в лицо собеседнику. После чего продолжил свою речь, не сбавляя накала:
— Но афганского урока ему мало, так он теперь надумал пошуровать в другой мусульманской республике — Узбекистане. Являющемся, кстати, соседом Афганистана — у нас 120-километровая совместная граница. Кто его надоумил на такую авантюру?
— Прекратите молоть чепуху или я вас арестую! — закричал Габрилянов, вскакивая со стула.
— Арестуйте, и в вашем списке будет одиннадцатый узбек. Однако вы мне так и не ответили, почему в вашем списке арестованных фигурируют одни мусульмане, но нет, к примеру, тех же кавказцев или евреев? Разве среди них нет интересующей вас публики? Или все дело в том, что они не могут напрямую вывести вас на Рашидова? Ведь вас интересует именно он и никто иной. Молчите? В таком случае, вы просто сумасшедшие люди, которые не видят дальше своего носа! Под видом борьбы за порядок, вы этот самый порядок, который кровью и потом создавали наши предшественники, разрушаете. Закладываете мину под межнациональные отношения, арестовывая одних, а других выводя из-под удара. Можете передать это Андропову лично. Так и скажите: бывший министр Яхъяев сказал вам это в лицо.
— Значит, вы не хотите помочь очистить вашу республику от коррупционеров? — упираясь руками в стол и вонзив свой взгляд в лицо бывшего министра, выпалил Габрилянов.
— Идите к черту — я вам уже все сказал!
— Тогда пеняйте на себя. Я думал, что вы разумный человек и не станете лезть в бутылку. Но вы в нее сами залезли, добровольно. В таком случае не обессудьте — получите по полной.
— Не пугайте — ничего у вас против меня нет, — отмахнулся от гостя, как от назойливой мухи, хозяин кабинета. — Я все пятнадцать лет своей работы в министерстве работал на благо республики и страны. При мне снижалась преступность, появилась конная милиция, а на улицах — девушки-регулировщицы. У людей двери по ночам не закрывались — никто никого не боялся. А после вас здесь будет разгром и разорение, как в Афганистане — вот чего вы добьетесь. И вообще, мне работать надо, а вы меня отвлекаете.
Произнеся это, Яхъяев нажал кнопку вызова. И когда спустя несколько секунд в дверях появилась секретарша, хозяин кабинета обратился к ней:
— Галочка, приглашай ко мне следующего.
Понимая, что он здесь лишний, Габрилянов развернулся и стремительно покинул кабинет, едва не сбив на пороге ни в чем не повинного посетителя.
20 июня 1983 года, понедельник
Москва, Ипатьевский переулок, дом 4/10, строение 1, 7-й этаж, Отдел административных органов ЦК КПСС, кабинет заведующего сектором органов госбезопасности
В середине рабочего дня Александра Бородина внезапно вызвал к себе в кабинет его непосредственный шеф Вилен Игнатьевич Шеленцов. И едва Александр успел занять место на другом конце стола, как хозяин кабинета сообщил ему новость, которую он давно знал, но никому на этот счет не распространялся:
— Рашидов отказался уходить в отставку.
Изобразив на лице удивление, Бородин высказал вполне обоснованное предположение:
— Видимо, он надеется на то, что у него здесь есть союзники.
— Правильно мыслите, Александр Терентьевич, — согласился с этим выводом Шеленцов. — И я полагаю, что мы с вами знаем имя этого возможного союзника — Черненко. Другое дело, захочет ли последний протянуть руку помощи, уже фактически приговоренному к восхождению на эшафот, человеку.
— Все зависит от того расклада сил, который на данную минуту сложился в верхах. А там ситуация не стабильная.
— Именно за этим я вас к себе и пригласил — чтобы вместе разобраться в этом раскладе, — сообщил гостю о цели его вызова хозяин кабинета.
Это признание не было неожиданным для Бородина. Дело в том, что он входил в так называемую «команду Шеленцова» в секторе госбезопасности. Они оба когда-то служили в первом главке КГБ (внешняя разведка), причем на одном направлении — ближневосточном. И когда Бородина направляли работать в админотдел ЦК, главной целью этого направления было усиление позиций «ближневосточников». Поэтому он достаточно быстро сблизился с шефом, который видел в нем надежного союзника, всегда готового подставить ему свое плечо в борьбе с не менее влиятельной гэбэшной группировкой — «европейцами». Эти две неформальные структуры сложились в разные времена: «европейцы» — в сталинские (туда входили работники разведки, несшие службу в Европе), а «ближневосточники» — в хрущевские, когда началось активное расширение советского влияния на Ближний Восток (в эту группу входили и сотрудники, работавшие на юго-азиатском направлении, поэтому их еще называли «азиатами»). На данный момент группировки возглавляли два именитых чекиста, занимавшие должности заместителей главы внешней разведки Владимира Крючкова — Виктор Грушко («европеец») и Вадим Кирпиченко («ближневосточник»). Причем, если последний был первым заместителем главы ПГУ, то первый — просто заместителем, что выглядело нонсенсом. Однако эта дискриминация рано или поздно должна была закончиться, о чем, собственно, и сообщил Бородину его шеф после короткого предисловия:
