— У тебя есть какая-то свежая информация для меня? — устало откинувшись на спину, спросил Бородин.
— Кажется, нашего начальника вскоре должны отправить в резерв, — все еще тяжело дыша, сообщила Кристина.
— Фабричникова?
Имелся в виду Аркадий Фабричников, который с 1976 года возглавлял Аналитическое управление.
— Нет — начальника главка, — ответила женщина, имея в виду главу контрразведки Григория Григоренко.
— Откуда тебе это известно, если даже до нас эта информация еще не дошла? — удивился Александр.
— Я краем уха слышала разговор Фабричникова с Новиком.
Речь шла о Николае Новике — заместителе начальника Аналитического управления. Новик был чекистом с почти пятидесятилетним стажем — в органы он пришел в начале 1937 года, как раз накануне больших «чисток» в НКВД. Сначала он работал по линии контрразведки в Казахстане, потом в Белоруссии, а в июне 1949 года его перевели в Москву, в 5-е управление (секретно-политическое). В конце 50-х его отправили резидентом КГБ в Вену, а в начале 60-х назначили начальником 3-го отдела Второго главка (контрразведка против ФРГ). Короче, это был весьма влиятельный и хорошо информированный чекист, который многое знал.
— Интересно, чем это Андропову не угодил Григоренко? — задал очередной вопрос Бородин.
Сам он имел соображения на этот счет, но хотел услышать и мнение своей любовницы, которая могла обладать более обширной информацией, чем он.
— Засиделся на своем посту — без мало тринадцать лет сидит в своем кресле, — ответила Кристина. — А тут еще и ребята из внешней разведки подпирают вместе с Бобковым.
Одним из самых влиятельных людей на Лубянке был бывший начальник Пятого управления (идеология) Филипп Бобков, который служил в органах почти сорок лет — с 1945 года. В январе этого года он пошел на повышение — стал зампредом КГБ.
— И кого же прочат на место Григоренко? — поинтересовался Головин, нежно лаская грудь своей любовницы.
— Ивана Маркелова.
Это был человек Бобкова, который проходил в его замах более пяти лет (1974–1979). Затем он четыре года был первым замом у Владимира Крючкова — начальника Первого главка (внешняя разведка) — и вот теперь собирался запрыгнуть в кресло главного контрразведчика. Учитывая, что Григоренко считался человеком первого зампреда КГБ Георгия Цинёва, а Маркелов — человеком Бобкова, который находился в антагонизме с Цинёвым и мечтал его «подсидеть», на этом противоречии можно было сыграть, о чем теперь и размышлял Бородин, услышав от своей любовницы эту важную информацию.
— А что слышно по поводу Узбекистана? — после небольшой паузы спросил Бородин.
— Слушай, в Средней Азии четыре республики, но тебя больше всего интересует именно эта — почему? — повернув голову к любовнику, спросила Кристина. — У тебя там что — бывшая любовь?
— Тебе везде мерещатся мои бывшие любови, — улыбнулся Александр. — Между тем все очень просто. Дела в Узбекистане на сегодняшний день в главном фокусе не только Лубянки, но и Кремля. Если я буду знать о тамошнем раскладе раньше моего шефа, это поможет мне во взаимоотношениях с вышестоящим руководством. Или ты не хочешь, чтобы твой будущий супруг стал начальником и занял пост заведующего сектором?
— Ох, и хитрец же ты, Сашка! — всплеснула руками Кристина. — Знаешь, чем можно меня взять. А что до Узбекистана, то только позавчера из главка пришло распоряжение, составить анализ тамошней политической ситуации.
— Но не далее, как в прошлом месяце, ты мне уже говорила о подобной справке? — удивился Бородин.
— Правильно, а теперь с нас требуют новую — более глубокую и всестороннюю. Мы будем готовить их ежемесячно, причем с участием наших смежников из Пятого и Шестого управлений.
— А они тут причем?
— Ребята из «пятки» — это второй отдел, который занимается национализмом, — ударилась в объяснения Кристина. — Видимо, их подключили, чтобы найти новые подходы к представителям ферганского и других кланов. Слушай, как же там все запутано — с этими кланами. Там и самаркандский, и ферганский, и ташкентский, и бухарский. И все они при Рашидове каким-то образом уживаются. Что же будет теперь, когда его собираются сместить?
— Драка может вспыхнуть, причем очень серьезная, — мрачно резюмировал Бородин.
— Тогда зачем Андропов это затевает — это же отсюда все идет?
— Там сразу несколько факторов задействованы — как внутренние, так и внешние. Внутренний — это желание ферганцев вернуть себе утраченную еще в пятидесятые годы власть. Здесь этим решили воспользоваться, поскольку у Андропова на Рашидова большой зуб вырос, еще когда Брежнев был жив. А внешний фактор — это Афганистан. Видимо, Андропов решил с опорой на ферганских договориться с радикальными исламистами в Узбекистане, Таджикистане и самом Афганистане. К тому же и ленинабадский, или ходжентский клан в Таджикистане, который давно прибрал власть в свои руки, не прочь, чтобы в соседнем Узбекистане к власти пришли ферганцы — их ближайшие соседи. Но это длинный разговор, а ты не дорассказала мне про смежников из Шестого управления.
— Они будут заниматься экономикой — в частности, хлопковыми делами. Судя по всему, Рашидов оказался крепким орешком, который никак не удается расколоть. Поэтому готовят плацдарм для его «вскрытия» другими методами.
— Будут приписки искать, — догадался Бородин. — Вот как интересно получается. Таджикистан ведь тоже хлопковая республика и там тоже наверняка есть приписки. Но их лидер Рахмон Набиев из ходжентского клана — союзника ферганцев. Поэтому ни его самого, ни Таджикистан никто трогать не будет. И вообще, я уже заранее догадываюсь, как будут бить по Рашидову и Узбекистану в целом, обвиняя в чудовищных приписках. Как говорил Геббельс: «Чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее поверят». И делать это будет наша с тобой «контора» — Отдел дезинформации. Только сегодня он завышает размеры приписок и разных других безобразий в капиталистических странах, снабжая этими цифрами газетчиков, а дадут ему другую команду — то же самое будет выдавать и по Узбекистану.
— Ты сказал, что у Андропова на Рашидова большой зуб вырос — но по какому поводу, что они не поделили? — вернулась Кристина к теме, которая, судя по всему, ее сильно заинтриговала. — Ведь и я не дурочка, чтобы поверить в то, что Узбекистан у нас чуть ли не главный центр коррупции. Я, например, в прошлом году была в Грузии, так там даже таксисты — миллионеры. Причем легальные, а не подпольные.
Бородин хотел было подробно объяснить своей любовнице истинную причину этого противостояния, но вовремя себя сдержал. Да и времени у него не было, чтобы в деталях объяснять, сложившуюся в кремлевских верхах ситуацию. Вместо этого он обнял Кристину и, положив ее голову себе на грудь, произнес:
— Будет время, я обязательно тебе расскажу историю про то, как поссорились Юрий Владимирович и Шараф Рашидович. А пока обещай мне, что ты больше никому, кроме меня, не будешь задавать подобных вопросов. И в ближайшее время не будешь мне звонить — если надо, я тебе сам позвоню. Обещаешь?
