Начальником фрунзенской «пехотки» был подполковник Вадим Николаевич Кораблев. Профессиональный военный, который начал служить в Красной Армии еще в Гражданскую войну — в 1918-м. После ее окончания, закончил Высшую пехотную школу, а чуть позже и Химические курсы усовершенствования командного состава РККА. Нрава он был по-военному сурового, но в то же время и понимал, что спустя несколько месяцев все подопечные его училища отправятся на фронт, где их ждет отнюдь не легкая прогулка, а кровавая мясорубка, в которой уцелеют немногие. Поэтому в увольнения он отпускал курсантов регулярно, чтобы они хотя бы напоследок надышались мирной жизнью.
В то солнечное воскресенье, которое Шараф Рашидов запомнит на всю оставшуюся жизнь, все было, как обычно. Они с Касымовым, будучи в увольнительной, погуляли в парке «Звездочка», после чего отправились в кино — в кинотеатре «Авангард» (в будущем — «Ала-Too») показывали «Трактористов» с Николаем Крючковым и Мариной Ладыниной в главных ролях. Зал, рассчитанный на боо мест, был заполнен почти полностью, несмотря на то, что фильм был не новый и многими уже не раз виденный. Но каждый раз, когда на экране возникала очередная смешная коллизия, зрители живо реагировали на происходящее, оглашая зал дружным смехом.
Примерно посередине фильма в зал внезапно вошли двое молодых парней, которые были явно навеселе. Усевшись на свободные места сбоку, они стали громко комментировать происходящее на экране, отпуская сальные шуточки по адресу героев фильма.
— Как вам не стыдно! — попыталась воззвать к совести парней пожилая женщина, сидевшая на ряд выше их.
— Стыдно, у кого видно, — ответил женщине один из парней, после чего оба они разразились громким гоготом, похожим на конское ржание.
Вдоволь насмеявшись, парни принялись грызть семечки, а шелуху громко сплевывали на пол. К ним подошла молоденькая билетерша, которая тоже попыталась призвать парней к порядку, но с ней они обошлись еще более бесцеремонно, чем с пожилой женщиной. Тот самый парень, который нагрубил бабуле, внезапно схватил девушку за руку и силой усадил ее себе на колени.
— Будешь сидеть со мной, — приказал он билетерше, обхватив ее обеими руками.
И в этот самый миг чья-то сильная рука схватила парня за шиворот и буквально вытряхнула из кресла. Это была рука Рашидова, который все это время наблюдал за проделками парней, думая, что они угомонятся. А когда стало понятно, что добровольно это не случится, Рашидов первым поднялся со своего места. Следом за ним то же самое сделал и его друг. Вдвоем они набросились на хулиганов и, схватив их за шиворот, буквально выволокли из зала на улицу. Самое интересное, но получив неожиданный отпор, хулиганы разом присмирели и, увидев, что им противостоят двое рослых и крепких парней в курсантской форме, предпочли спешно ретироваться с поля боя.
— Спасибо вам большое, — раздался за спиной друзей женский голос.
Обернувшись, они увидели ту самую юную билетершу, которая едва не пострадала от хулиганов.
— Нет, это вам спасибо за то, что не испугались призвать этих хулиганов к порядку, — улыбнулся в ответ Рашидов.
— Да что вы, я так испугалась, — отмахнулась девушка. — Я ведь случайно здесь оказалась. Моя бабушка ушла на рынок продавать старые вещи, а я вызвалась ее подменить.
— Кем же вы работаете? — подал голос Касымов.
— Я не работаю, я учусь — в педагогическом техникуме, на последнем курсе.
— Кажется, в нашем полку учителей прибыло, — заметил Рашидов и… рассмеялся.
Когда они объяснили девушке в чем дело, она тоже рассмеялась и назвала свое имя — Светлана. Друзья назвали свои. На что девушка отреагировала неожиданным вопросом:
— Рустам — это по-русски Роман. А Шараф?
— Наверное, Шурик, Александр, — предположил Рашидов.
В этот миг девушка вдруг заметила, что у Касымова порван рукав на гимнастерке.
— Как же вы в таком виде вернетесь в свое училище?
И тут же нашла выход из ситуации:
— Мы с бабушкой живем в пяти минутах отсюда. Пойдемте к нам, я зашью вам гимнастерку.
— А мы не стесним вас? — забеспокоился Касымов.
— Ерунда, пойдемте. К тому же кино уже почти кончилось, а это последний сеанс.
И спустя несколько минут друзья оказались в гостях у Светланы — в ее тринадцатиметровой комнате в коммуналке, окна которой выходили на зеленые аллеи бульвара Дзержинского. И первое, что поразило в этом жилище Рашидова — большой книжный шкаф с книгами, стоявший в углу. И пока хозяйка, усевшись на диван, взялась зашивать гимнастерку его друга, Рашидов достал из шкафа томик со стихами Пушкина.
— Вы любите поэзию? — спросила у гостя девушка, заметив, чью именно книгу он взял с полки.
— Кто же не любит Пушкина? — улыбнулся Рашидов. — Впрочем, мне еще далеко до моего друга Рустамжона, который знает все стихи Александра Сергеевича практически наизусть.
— Неужели все? — с явным недоверием в голосе спросила девушка.
— Давайте проверим, — ответил Рашидов и, открыв томик посередине, зачитал первые строки одного из стихотворений:
— Весна, весна, пора любви,
Как тяжко мне твое явленье…
На этом месте Рашидов прервал чтение и взглянул на друга, ожидая от него продолжения. И тот с ходу продекламировал:
— Какое томное волненье
В моей душе, в моей крови…
Как чуждо сердцу наслажденье…
— Здорово! — всплеснула руками Светлана и тут же попросила: — А еще?
Рашидов полистал книгу и нашел новое стихотворение:
— В отдалении от вас
С вами буду неразлучен…
Едва он замолчал, как Рустам тут же продолжил:
— Томных уст и томных глаз
Буду памятью размучен;
Изнывая в тишине,
Не хочу я быть утешен, —
Вы ж вздохнете ль обо мне,
Если буду я повешен?
— Печальная концовка, — вздохнула Светлана и вновь взглянула на Рашидова: — А есть ли что-то оптимистическое?
И Рашидов нашел новое стихотворение:
— Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!..
И снова Рустам продолжил практически с ходу:
— В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.
Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Всё мгновенно, всё пройдет;
Что пройдет, то будет мило.
— Действительно, мило! — радостно захлопала в ладоши Светлана. — Вы пушкинист?
