Когда дверь за стариком закрылась, Габрилянов достал из пачки сигарету, и хотел было отправить ее в рот. Но вместо этого скомкал ее в кулаке и со всей злости вышвырнул в окно.
6 июля 1983 года, среда.
Москва, Лермонтовская площадь
Присев на скамейку рядом с памятником Михаилу Лермонтову в сквере у станции метро, которая носила имя этого же поэта, Антон Котов достал из пачки сигарету и закурил. До встречи с нужным человеком оставалось еще несколько минут, поэтому можно было немного расслабиться. Последние два дня Котов потратил на то, чтобы найти московские связи киргизки Арафат Кияшевой. Для этого ему пришлось посетить сельхозакадемию имени Тимирязева, где она училась во второй половине пятидесятых годов. Раздобыв список ее одногруппников, Котову затем пришлось искать их по адресной базе данных, чтобы найти тех из них, которые после окончания института жили и остались работать в Москве. Таковых оказалось шесть человек. Трое из них на данный момент оказались за пределами Москвы и трудились в других республиках. А вот другие трое проживали в столице. Встретившись вчера с двумя из них, Котов узнал, что самой близкой подругой Кияшевой в студенческие годы была третья из списка москвичей — Алевтина Забелина, которая поддерживала с ней отношения по сию пору. Она работала начальником отдела в Министерстве сельского хозяйства СССР, раскинувшее свои владения напротив станции метро «Лермонтовская». И теперь Котов, удобно устроившись на лавочке, ждал встречи именно с этой женщиной, которая должна была подойти сюда с минуты на минуту. Он успел сделать лишь несколько сигаретных затяжек, когда рядом с ним раздался чей-то низкий голос, с характерной для курящего человека хрипотцей:
— Дико извиняюсь за опоздание, но дамам это не возбраняется.
Повернув голову на голос, Котов увидел рядом с собой на лавочке женщину средних лет в деловом костюме.
— Вы Алевтина Николаевна Забелина? — поинтересовался Котов.
— Совершенно верно. А вы Антон Петрович Котов? Тогда угостите, пожалуйста, даму сигаретой — в спешке забыла свои на работе.
Котов протянул женщине пачку и, когда она извлекла из нее сигарету, щелкнул зажигалкой.
— У меня на работе ужас что творится — полная запарка, — сделав затяжку и выпустив дым изо рта, произнесла Забелина. — Вы, извините, какой чай дома пьете?
— Индийский, — ответил Котов, с удивлением глядя на собеседницу.
— Видимо, имеете возможность где-то его доставать по блату, — уверенно констатировала женщина факт того, что этот сорт чая в магазинах было почти не найти. — А вот миллионы наших граждан, которые ходят мимо нас по этим улицам, в основном должны ежедневно вливать в себя пойло, которое именуется грузинским чаем. Причем совсем недавно это был очень качественный напиток, а сегодня превратился в откровенный суррогат.
— Вы занимаетесь чайным производством? — догадался Котов о специфике работы его собеседницы.
— Именно, причем вот уже более четверти века, — кивнула головой женщина. — Вы, наверное, не знаете, но еще в двадцатые годы в нашей стране чай начали массово выращивать в трех регионах: Грузии, Азербайджане и Краснодарском крае. Однако постепенно Грузия выбилась в лидеры, и чаеводство стало там стратегической отраслью. Например, в 1956 году совокупная площадь чайных плантаций там достигла более шестидесяти шести тысяч гектаров. А производство чайного листа возросло с восьмидесяти четырех тысяч до ста восьмидесяти шести тысяч тонн. Чай тогда собирали вручную, привлекая к уборке даже учащихся школ и студентов. Но в семидесятые годы начали внедряться машины, ручные аппараты и механические средства, в результате чего спрос на неосновных работников сократился, из-за чего и началось снижение качество чая. А тут еще и политика вмешалась.
— То есть? — не скрывая удивления, спросил Котов.
— Начался форменный саботаж со стороны грузинского руководства, — сделав очередную затяжку сигаретой, ответила женщина. — Оно намеренно стало сокращать ручные сборы чайного листа, дающие самые высокие сорта, мотивируя это тем, что ручной труд в нашей стране унижает человеческое достоинство. То есть, узбекам или таджикам собирать хлопок вручную было не зазорно, а грузинам чай — уже непотребно. Между тем во всем мире чай собирают именно вручную — будь то Индия, Япония или тот же Китай.
— А почему же Москва молчала? — продолжал удивляться Котов.
— Лично мы в Минсельхозе не молчали, — тут же ответила женщина. — Но высшее руководство пошло на поводу у грузинского. Как же, маленькая республика, а таких обижать не рекомендуется. К тому же сюда такие деньги везли за проталкивание грузинских интересов, что у многих от этого голова закружилась. Ведь грузины почему с ручной сборкой чая решили расстаться? Они освобождали свое население, которое свой чай, кстати, почти не пьет, предпочитая ему вино, чтобы то ориентировалось на выращивание цитрусовых.
— Тоже неплохое дело, — резонно заметил Котов.
— Не спорю, только из недавнего импортера чая наша страна превратилась в экспортера. А тут еще надо учитывать и политический момент, о котором мало кто у нас наверху думает. Ведь Грузия дотационная республика и когда ей все время идут на уступки, у других республик это вызывает, мягко говоря, недоумение. Ведь нас буквально завалили письмами возмущенные граждане: дескать, чем вы нас поите? Мол, раньше грузинский чай был одним из лучших в мире, а теперь его пить невозможно. В той же Средней Азии всегда пили зеленый чай, произведенный в Грузии. А теперь и туда поставляется суррогат.
— Ну, положим, в Средней Азии тоже существуют свои проблемы — с тем же хлопком, — заметил Котов.
— Это с какой стороны посмотреть, — усмехнулась Забелина. — Без того же узбекского хлопка те же Грузия или Армения давно бы пошли по миру — их легкая промышленность на этом и стоит. В том числе, кстати, и теневая экономика с ее «цеховым» производством.
— Кстати, хорошо, что вы вспомнили про Среднюю Азию, — отбрасывая в сторону недокуренную сигарету, произнес Котов. — Я ведь пришел сюда не столько о чайном производстве поговорить, сколько о вашей студенческой подруге из Киргизии.
— Об Аришке? — встрепенулась женщина.
— Вообще-то ее зовут Арафат Кияшева, но пусть будет Аришка, — согласно кивнул головой Котов. — Вы давно с ней встречались?
— А почему ею заинтересовалось ваше ведомство? — поинтересовалась женщина.
— Как почему — она же недавно была назначена старшим помощником заместителя предсовмина в Узбекистане, вот мы и собираем о ней разную информацию, — соврал Котов. — Итак, когда вы видели ее в последний раз?
— Два месяца назад здесь, в Москве, — ответила Забелина практически без заминки. — Она приезжала по каким-то служебным делам на несколько дней и остановилась у меня. Я, к вашему сведению, женщина одинокая, разведенная.
— А я, увы, женат, — сразу внес ясность в этот вопрос Котов и задал очередной вопрос. — Какие служебные дела она здесь решала?
