Но радость длилась недолго. Вскоре на дальнем конце канавы показался Раджарам, который сразу их приметил. Скорчившись рядом, он завел разговор про автобусы.
— Может, здесь будет конечная остановка? — предположил Ом.
— Было бы удобно для нас.
— Но тогда построили бы какую-нибудь конторку или что-то в этом роде.
Помывшись, троица направилась к заляпанным грязью автобусам, чтобы прояснить ситуацию. Шоферы в униформе цвета хаки стояли, прислонившись к дверям, или сидели по краям тротуаров — читали газеты, курили, жевали пан.
— Намаскар, — приветствовал водителей Раджарам, лично ни к кому не обращаясь. — Куда сегодня направляете свои красные колесницы?
Один шофер пожал плечами.
— Кто знает. Инспектор велел ехать сюда и ждать дальнейших указаний.
Снова зарядил дождь. Капли застучали по крышам пустых автобусов. Водители поспешили в свои машины и закрыли грязные окна.
Вскоре подъехал двадцать третий автобус, у него дворники без всякого толку мотались по ветровому стеклу, как мокрый маятник. Этот автобус был набит под завязку. Второй этаж занимали стоящие полицейские в униформе, из первого — вывалились мужчины с портфелями и брошюрами.
Они размяли спины, ослабили натянувшиеся в промежности штаны и направились к лачугам. Некоторые, чтобы уберечь кожаные сандалии от грязи, передвигались на цыпочках с задранными пятками, балансируя под раскрытыми зонтиками. Другие, напротив, шлепали по грязи на пятках, пытаясь уберечь подошву, и выискивали взглядом бугорки с травой, камни, обломки кирпичей, чтобы ступить на них и спастись от слякоти.
Устроенное приезжими представление в грязи скоро собрало толпу. Ветер трепал зонтики, мужчины шли покачиваясь. От более сильного порыва они теряли равновесие. В толпе послышался смех. Кое-кто из детей стал передразнивать смешную походку гостей. А те, перестав бороться с грязью, двинулись, собрав остатки достоинства, к очереди у колонки.
Тот, у кого была самая красивая обувь, сказал, что они партийные работники, доставившие послание от премьер-министра.
— Премьер-министр шлет свои приветствия и хочет, чтобы вы знали — сегодня состоится большой митинг. Она приглашает на него всех вас.
Какая-то женщина поставила ведро под кран. Шум воды заглушил голос мужчины, и он заговорил громче:
— Премьер-министр особенно хочет, чтобы ее выслушали такие честные, трудолюбивые люди, как вы. Автобусы бесплатно отвезут вас на митинг.
Очередь за водой не проявила интереса к приглашению. Послышался шепот, а потом смех. Партийный работник попробовал еще раз:
— Премьер-министр говорит, что она слуга народа и хочет вам помочь. Поэтому ей надо услышать просьбы от вас самих.
— Расскажите сами, — выкрикнул кто-то. — Что, вы не видите, в каких условиях мы живем?
— Да! Расскажите, как у нас все здорово! Зачем нам ехать?
— Если она слуга народа, пусть приедет сама!
— Пусть ее фотографы нащелкают снимки наших уютных домиков, наших здоровеньких детишек! Покажите их премьер-министру!
Снова раздался презрительный смешок и произнесенные шепотом намеки на неприятности, которые могут случиться у партийных работников, мешающих бедным людям набрать воды. Гости отошли посовещаться.
Затем главный партийный работник заговорил снова:
— Каждому заплатят по пять рупий. И еще дадут чай и закуску. Пожалуйста, постройтесь у автобусов в семь тридцать. В восемь отъезжаем.
— В задницу себе засунь эти пять рупий!
— Гори они синим пламенем!
Однако после предложения денег оскорбления быстро сошли на нет. Партийные работники разбрелись по поселку с объявлениями.
Старьевщик спросил, может ли взять с собой жену и шестеро детей.
— Можешь, — сказал организатор, — но пять рупий дадут только тебе. — Потерявший надежду отец понуро пошел прочь, но его остановили, предложив чай и закуски для всей семьи.
— Может, съездим для разнообразия? — сказал Ом. — Все-таки развлечение.
— Ты что, рехнулся? Потеряем рабочий день!
— Дело того не стоит, — поддержал Ишвара Раджарам. — Пустая трепотня.
— Откуда тебе известно? Ты бывал на таких митингах?
— Да. И все они одинаковые. Будь вы безработные, я сказал бы — поезжайте, возьмите пять рупий. Первый раз любопытно посмотреть правительственное шоу. Но терять день шитья или сбора волос? Нет уж, увольте.
В семь тридцать у автобусов собралась небольшая очередь, которая не заполнила бы даже одну машину. Стояли не занятые в этот день рабочие, несколько женщин и детей и покалеченные на верфи матхади
[85]. Обсудив положение, партийные работники решили прибегнуть ко второму варианту.
Вскоре сержант Кезар, глава полицейских, отдал приказ своим подчиненным спускаться. Дюжина полицейских перекрыла выходы из поселка, остальные последовали за сержантом. Тот намеревался идти медленно и важно, но из-за вязнущих в грязи ботинок скорее скользил и ковылял. Рупор он поднес ко рту, держа его двумя руками, как трубу.
— Внимание! Внимание! Два человека из каждой хижины должны сесть в автобус. Дается всего пять минут — не опаздывайте! Иначе вас арестуют за вторжение на муниципальную собственность!
Раздались протесты: о каком вторжении можно говорить, если они вовремя платят ренту? Жители отправились на поиски Навалкара, но того не оказалось дома.
— Интересно, премьер-министр знает, что нас принуждают ехать? — спросил Ишвар.
— Она знает только важные вещи, — ответил Раджарам. — Те, которые ее друзья хотят, чтоб она знала.
Полицейские наблюдали за погрузкой. Автобусы заполнялись медленно. После смытой дождем пыли и грязи они казались особенно красными. Препирания в некоторых хижинах быстро прекращались, когда полицейские поднимали дубинки, чтобы ускорить процесс.
Хозяин обезьян не возражал против поездки, но просил взять и его подопечных.
— Обезьянки будут в восторге — они с удовольствием ездят на работу на поезде, — объяснял мужчина партийному руководителю. — На лишний чай я не рассчитываю. Поделюсь своим.
— Ты что, нормального языка не понимаешь? Никаких обезьян. Здесь не цирк.
Стоя сзади, Раджарам прошептал друзьям:
— Здесь-то как раз цирк.
— Прошу вас, господин, — умолял хозяин обезьян. — Собаку можно оставить одну. Но Лайла и Маджно затоскуют без меня.
В качестве третейского судьи пригласили сержанта Кезара.
— Обезьяны хорошо воспитаны? — спросил тот.
— Господин полицейский, Лайла и Маджно прекрасно воспитаны! Послушные детки. Смотрите, они приветствуют вас. — Хозяин дал знак, и обезьянки одновременно приложили лапки к голове.
