Веранда, задуманная как открытая галерея, была позже перестроена и стала отдельной комнатой еще в то время, когда покойный муж Дины Далал был ребенком. Родители решили сделать ее детской, чтобы как-то увеличить площадь маленькой квартирки. Открытые места заложили кирпичом, оставив просвет для зарешеченного окна.
— Но я приглашала только двух портных, — сказала Дина Далал.
— Простите, я не портной. Мое имя — Манек Кохлах. — И Манек выступил из-за спин Ишвара и Омпракаша.
— Ах, так ты Манек! Добро пожаловать! Извини, что не признала. Я уже сто лет не видела твою маму, а тебя — и вовсе никогда.
Она пригласила Манека в гостиную, оставив портных на террасе.
— Подожди меня здесь, пока я разберусь с теми двумя.
— Конечно.
Манек осмотрелся. Мебель в комнате старая: разбитый диван, два стула с потертыми сиденьями, весь в царапинах и щербинках чайный столик, обеденный стол, покрытый выцветшей и потрескавшейся скатертью из искусственной кожи. «Хозяйка вряд ли живет здесь сама, — решил Манек, — наверное, просто сдает квартиру». Краска на стенах облезла. Некоторые места, где отвалилась штукатурка, напомнили Манеку, как он, рассматривая облака, любил угадывать в их очертаниях животных и пейзажи. Здесь ему тоже привиделись картинки. Вот собака подняла лапу. Резко пикирует ястреб. Мужчина с палкой карабкается в гору.
На веранде Дина Далал пригладила рукой свои черные, еще не тронутые сединой волосы и подошла к портным. Хотя ей исполнилось сорок два года, на лбу не было ни единой морщинки. Уже шестнадцать лет она сама обеспечивала себя, но это не ожесточило женщину и не испортило красивого лица, которое прежде заставляло друзей брата соперничать за ее внимание.
Дина Далал спросила у портных, как их зовут и насколько они опытны в своем деле. Портные заверили ее, что знают все о женской одежде.
— Надо только снять мерки с клиентки, и тогда мы сошьем все, что угодно, — уверенно заявил Ишвар. Переговоры вел он, в то время как Омпракаш только кивал.
— Мерки снимать не придется, — сказала Дина Далал. — Шьем по выкройкам. Каждую неделю будете сдавать две или три дюжины изделий — как захочет компания — в одном стиле.
— Работа для детей, — сказал Ишвар. — Но мы согласны.
— А что ты на это скажешь? — обратилась Дина Далал к Омпракашу, который с явным пренебрежением следил за беседой. — Ты ни слова не проронил.
— Мой племянник открывает рот, только если не согласен, — сказал Ишвар. — Его молчание — добрый знак.
Дине Далал понравилось лицо Ишвара — такие люди располагают к себе, с ними легко вести беседу. Но племянник отпугивал — неразговорчивый парень. У него был слишком маленький подбородок, и лицо становилось пропорциональным, только когда он улыбался.
Она назвала свои условия: работа сдельная, и еще — нужно принести свои швейные машины. «Чем больше одежды сошьете, тем больше заработаете», — прибавила Дина Далал, и Ишвар согласился, что это справедливо. Расценки устанавливаются в зависимости от сложности фасона. Часы работы: с восьми утра до шести вечера — не меньше; дополнительные часы приветствуются. И никакого курения и жевания пана в рабочее время.
— Пан мы не жуем, — сказал Ишвар. — Но любим иногда покурить биди
[6].
— Тогда придется курить на улице.
Условие было принято.
— Где мы будем работать? — спросил Ишвар. — Куда нам нести швейные машины?
— Прямо сюда. Приходите на следующей неделе, и я покажу, куда их поставить. Будете работать в задней комнате.
— О’кей! Спасибо. В понедельник обязательно придем. — Уходя, мужчины помахали Манеку. — Скоро увидимся.
— Непременно увидимся, — помахал в ответ Манек. Уловив в глазах Дины Далал немой вопрос, он рассказал о знакомстве в поезде.
— Надо быть осторожнее, — посоветовала женщина. — Можно наткнуться и на жуликов. Город — не твой поселок в горах.
— Они вроде люди хорошие.
— Похоже на то, — сдержанно отозвалась Дина Далал и еще раз извинилась, что приняла его за портного. — Ты стоял за их спинами, и я тебя толком не разглядела — у меня слабые глаза. — «Разве можно сравнить этого красивого юношу с каким-нибудь кривоногим портняжкой, — подумала она. — Как глупо с моей стороны! На вид крепкий парень. Наверное, на пользу пошли горный воздух, здоровая пища и чистая вода».
Склонив голову набок, она внимательно разглядывала юношу.
— Прошло больше двадцати лет, но я вижу в твоем лице материнские черты. Ведь мы с Абан учились в одной школе.
— Мне это известно. — От ее пристального взгляда Манеку было не по себе. — Мама писала об этом в письме. Она хотела бы, чтоб я поселился у вас со следующего месяца. Чек за аренду жилья она вышлет.
— Да, да, разумеется, — сказала Дина Далал, отмахиваясь от этих деталей и уносясь мыслями в прошлое. — В школе мы были маленькими разбойницами. С нами дружила еще Зенобия. Нашу троицу учителя звали «Бедой» с большой буквы «Б». — При этом воспоминании по лицу женщины пробежала грустная улыбка. — А теперь позволь я покажу тебе мой дом и твою комнату.
— Вы здесь живете?
— А где же еще?
Познакомив Манека с планировкой маленькой запущенной квартиры, она спросила, что он изучает в колледже.
— Рефрижерацию и кондиционирование.
— Тогда надеюсь, тебе удастся что-нибудь сделать, чтобы в квартире было не так жарко.
Манек слабо улыбнулся. Убогость обстановки поразила его. «Не намного лучше, чем в студенческом общежитии, — подумал он. — И все же — скорей бы переехать! После того, что там произошло, все сойдет». При воспоминании о случившемся его бросило в дрожь, и он поспешил переключить внимание на другое.
— Комната очень уютная. Спасибо, миссис Далал.
В углу стоял уродливый, обшарпанный буфет с чемоданом на самом верху. Рядом притулился небольшой письменный стол. Здесь, как и в гостиной, потолок был грязный, побелка кое-где облупилась, краска на стенах выцвела, а в нескольких местах обвалилась штукатурка. Несколько замазанных цементом мест казались недавно залеченными ранами. Две односпальные кровати стояли под прямым углом вдоль стен. «Она что — будет спать в той же комнате?» — подумал Манек.
— Одну кровать я передвину к себе.
Через приоткрытую дверь он увидел комнату еще меньше своей и вдобавок в худшем состоянии. Помимо буфета (тоже с чемоданом наверху), там теснились два стула, шаткий стол и три старых сундука, поставленные друг на друга.
— Не хотелось бы стеснять вас, — пробормотал Манек, на которого квартира произвела гнетущее впечатление.
