Временами люди в коридорах замирали и, не зная куда идти, выкрикивали какое-то имя или номер. Иногда они разбивались на группы и шли в разных направлениях, не переставая кричать то же самое. «Может, что-то давало сбой и шло не так в судебной системе, — думала Дина. — Может, началась забастовка? Или уборщики, клерки и секретари сообщили по телефону, что заболели, оттого и возникла такая неразбериха?»
Дина приняла решение идти за одной семьей, которая, как ей показалось, знала, что делать. Она торопливо шла за ними, прислушивалась к тому, что они говорили, следила за направлением их глаз. После такого тщательного изучения их действий перед ней из кажущегося беспорядка и суматохи начинал вырисовываться некий замысел. Все было похоже на шитье нового платья. Выкройки тоже казались бессистемными клочками бумаги, пока их не складывали в определенном порядке.
Она осознала, что вся эта безумная суматоха составляет часть обычного дня в суде. Толкотня в коридорах объяснялась поисками доски объявлений, где было расписано, в какой комнате будет слушаться то или иное дело. Подозрительные группы людей по углам являлись посредниками, согласовывающими суммы услуг. Люди, выкрикивающие имена, были адвокатами, ищущими клиентов или, напротив, тех, чьи дела были на подходе. После месяцев или даже лет ожидания бешенство тяжущихся сторон было понятно. Ничего не могло быть ужаснее ситуации, когда в решающий момент заседание откладывалось из-за того, что адвокат уходил в туалет или выпить чаю, не предупредив клиента.
Как только Дина нащупала нить порядка в этом хаосе, она почувствовала себя уверенней. Выйдя из здания, она стала присматриваться к адвокатам. Некоторые стояли с написанными от руки объявлениями, указывающими их специализацию: дела о разводе; составление завещаний и их официальное утверждение; продажа почек; быстрое составление заявлений и правильное использование английского языка.
Некоторые предпочитали выкрикивать свои предложения как продавцы на базарах: «Заверенные копии. Всего пять рупий! Письменные показания — пятнадцать рупий! Все случаи, все правонарушения, низкие цены!»
Дина остановилась рядом с адвокатом, на доске объявлений которого первым номером значилось: разногласия по поводу ренты — только 500 рупий. Она уже собиралась с ним заговорить, как на нее, почувствовав потенциального клиента, надвинулась целая орда мужчин в черных пиджаках. Некоторые пиджаки из-за стирок выглядели скорее серыми, чем черными.
Адвокаты боролись за ее внимание, однако пытались сохранить достоинство, делая вид, что конкуренции между ними нет. Профессиональное соперничество не омрачало их лиц — ни насупленных бровей, ни сердитого слова. Каждый, казалось, не замечал присутствия остальных, но всячески старался обратить на себя внимание.
Один выступил вперед, тряся перед Диной свидетельствами своей компетенции.
— Мадам, пожалуйста, только взгляните — вот диплом известного университета! Много нечестных людей притворяется юристами! Поэтому, когда выбираете кого-то, всегда интересуйтесь его квалификацией.
— Специальное предложение! — орал кто-то из заднего ряда. — Никаких дополнительных денег за печатание документов — все включено.
Адвокаты тесно окружили Дину. Испуганная излишним вниманием, она старалась выбраться из обступившей ее толпы.
— Извините меня, прошу…
— В чем ваше дело, мадам? — выкрикнул кто-то, вставший на цыпочки, чтобы его было видно. — Я разбираюсь и в уголовных, и гражданских делах одинаково хорошо.
Брызги слюны долетели до ее щеки и очков. Дина вздрогнула от отвращения и предприняла новую попытку освободиться. В толкотне кто-то ухватил ее за ягодицы, а кто-то другой ощупал грудь.
— Негодяи! Бесстыжие негодяи! — Она расталкивала всех локтями и раза два даже пнула кого-то ногой, пока мужчины расступились. «Жаль, не прихватила с собой зонтик, — подумала она, — вот бы задала им жару».
Руки Дины дрожали, и ей стоило труда не сбиться с шагу. Она отошла в малолюдную часть двора у стены. Адвокатов здесь не было, и царила тишина. Вдоль огороженной территории стояли деревянные скамейки. Люди отдыхали на траве, дремали, положив под голову сандалии, чтоб было удобней и ради сохранности обуви. Кое-кто ел ланч из контейнера из нержавеющей стали. Мать чистила перочинным ножиком ребенку саподиллу
[141] и кормила его сладкой коричневой мякотью. В знойном воздухе музыка из транзистора тихо жужжала, как стрекоза.
На потрескавшейся скамье сидел мужчина и смотрел на манговое дерево. Трое мальчишек кидали камни, стараясь попасть в твердый зеленый плод, а их родители дремали на лужайке. Их усилия увенчались успехом — одно манго упало на землю. Мальчики поочередно откусывали от него, морщась от кисловатого вкуса. С закрытыми глазами, содрогаясь от удовольствия, они вонзали зубы в плод, наслаждаясь его терпкой мякотью.
Мужчина на сломанной скамье кивнул и улыбнулся своим воспоминаниям, вызванным детскими забавами. Карман его рубашки был полон ручек, заключенных в пластиковый корпус. У ног стоял картонный прямоугольник площадью пятнадцать на десять дюймов, подпертый кирпичом.
Дина из любопытства подошла ближе и прочла надпись на картоне: Васантрао Валмик — B.A.Л.П.C. «Странно, — подумала Дина, — адвокат, а сидит здесь в бездействии и, похоже, этому рад. А так как на нем и пиджака черного нет, у него мало шансов на успех».
— От имени представителей моей профессии разрешите принести извинения за безобразное зрелище у входа в суд, — сказал мистер Валмик.
— Принимаю с благодарностью, — ответила Дина.
— Это я должен благодарить вас за то, что принимаете извинения. Позор! Я видел отсюда, как они напали на вас. — Мужчина расправил ноги, задел носком картонку, та упала. Он поправил картонку и снова закрепил ее кирпичом.
— С этой скамьи я много чего вижу каждый день. И ничто меня не радует. А чего можно ждать, когда судейство передано глупцам, а лидеры страны, отказавшись от мудрости и гуманного правления, превратились в трусов, стремящихся к власти и богатству. Наше общество прогнило сверху донизу.
Адвокат подвинулся на край ветхой скамейки, уступая Дине место на более надежной стороне.
— Присядьте, пожалуйста.
Дина села — на нее произвели большое впечатление слова и манеры незнакомца. Она чувствовала, что тот находится не на своем месте. Ему больше подошел бы со вкусом обставленный кабинет, стол из красного дерева, кожаное кресло и шкафы, полные ученых книг.
— На этой стороне спокойно, — сказала она.
— Да, и это замечательно. Семьи мирно отдыхают, пока Жернова Правосудия перемалывают их просьбы. Кто поверит, что этот чудный уголок на самом деле — жалкий театр, полный злобы и мести, потрескавшаяся сцена, где разыгрываются трагедии и фарсы? Кажется здесь — место для пикника, а не для сражения. Несколько месяцев тому назад я был свидетелем родов — женщина родила прямо здесь, и все прошло хорошо. Она не хотела ехать в больницу, боялась, что отложат ее дело. Она была моей клиенткой. И мы выиграли процесс.
