— Ну, приехали, — вмешался Ишвар. — Время не может быть короче или длиннее. Оно не имеет ни длины, ни ширины. Вопрос в том, что произошло за этот отрезок времени. Наши жизни соединились.
— Как эти лоскуты, — сказал Ом.
Манек прибавил, что это покрывало не должно иметь конца.
— Нужно его продолжить, тетя. Пусть оно будет больше.
— Ну вот, ты опять несешь чепуху. Что мне делать с гигантским одеялом? Не путай меня со Всемогущим Богом.
Утром Дина понемногу успокоилась. Водные процедуры завершились, вчерашняя посуда была тщательно отмыта, белье выстирано. Без стрекота и постукивания «зингеров» весь оставшийся день представлялся пустым. Дина сидела и смотрела, как Манек завтракает — сегодня позже обычного.
— Надо было вам поехать с Ишваром и Омом, — старался он поднять женщине настроение. — Помогли бы им выбрать жену.
— Ты опять пытаешься острить?
— Вовсе нет. Не сомневаюсь, они были бы этому рады. А вы стали бы членом комитета по выбору невесты. — Манек поперхнулся, с трудом удержав еду во рту.
Дина постучала ему по спине, пока он не продышался.
— Тебя не учили, что нельзя говорить с набитым ртом?
— Это мне за Ишвара. Не стоило высмеивать его благородный порыв.
— Бедняга. Надеюсь, он знает, что делает. И надеюсь, что избранница поладит с нами.
— В этом я не сомневаюсь. Ом не выберет сварливую и недружелюбную жену.
— Это правда. Но у него может не быть выбора. В запланированных свадьбах все решают астрологи и родственники. А потом женщина становится собственностью семьи мужа, где ее ни во что не ставят и жестоко с ней обращаются. Эта ужасная система превращает милых девушек в злобных ведьм. Но одну вещь ей придется уяснить: здесь мой дом, и она должна будет вести себя соответственно — как ты, Ишвар и Ом. Или нам придется разбежаться.
Дина замолчала, осознав, что она говорит как свекровь.
— Давай, доедай яйцо, — сменила она тему. — Завтра у тебя последние экзамены?
Манек кивнул, продолжая жевать. Дина начала убирать со стола.
— Ты сохранил за собой место?
— Да, сохранил, — ответил Манек, собирая библиотечные книги. — Я скоро вернусь, не сдавайте никому мою комнату, тетя.
С почтой пришло письмо от родителей Манека. Он вскрыл конверт, передал Дине чек и стал читать письмо.
— Надеюсь, родители здоровы? — спросила Дина, заметив, что взгляд Манека затуманился.
— Да, с ними все в порядке. Все как обычно. Но пошли жалобы. Пишут: «Почему ты остаешься в университете еще на три года? Дело не в деньгах. Просто мы будем скучать по тебе. Кроме того, много работы в магазине, нам одним не справиться, надо бы тебе помочь». — Манек отложил письмо. — Если я вернусь, у нас с папой опять начнутся разногласия.
Дина заметила, как он сжал кулаки, и положила руку ему на плечо.
— Родителям тоже трудно приходится. Но они не падают духом.
Манек передал ей письмо, и она дочитала его до конца.
— Манек, думаю, тебе надо исполнить просьбу мамы и навестить семейство Содавалла. Ты ни разу не зашел к ним за целый год.
Юноша пожал плечами, состроил гримасу и ушел к себе. Вышел он оттуда с коробкой под мышкой.
— Ты берешь шахматы с собой в университет?
— Они не мои — друга. Хочу сегодня вернуть.
По дороге на автобус Манек обдумывал родительское письмо — смятение отца, переживания матери, их сомнения и страхи читались между строк. Может, все так и есть? И на этот раз все сложится хорошо, может, его годовое отсутствие помогло отцу уяснить произошедшие в жизни перемены?
Манек специально прошел мимо «Вишрама», чтобы поздороваться с Шанкаром. Нищий его не заметил — он сосредоточенно, вытянув шею, смотрел за угол. Манек склонился к нему, и тогда Шанкар узнал его и приветствовал постукиванием банки по платформе.
— Привет! Как поживаешь? Мои друзья уехали благополучно?
— Да, вчера отбыли.
— Как это замечательно! У меня сегодня тоже особый день. Парикмахер Хозяина придет побрить меня. Жаль, что нет Ишвара и Ома. Они порадовались бы, увидев меня чисто выбритым.
— Я еще не уезжаю и приду завтра взглянуть на тебя, — обещал Манек и продолжил путь на автобус.
Шанкар проводил глазами Манека, пока тот не скрылся за углом и стал опять напряженно дожидаться парикмахера. Тележка неподвижно стояла у края тротуара. Банка для подаяния оставалась пустой, не звучал и обычный напев Шанкара. Нищий ничего не делал, чтобы привлечь внимание потенциальных жертвователей. Все его мысли были сосредоточены на предстоящем шикарном обслуживании — сам личный парикмахер Хозяина займется его внешним видом.
Шанкар не знал, что еще утром парикмахер отклонил это предложение. Бритье на улице — не его профиль, сказал он Хозяину и предложил другую кандидатуру.
— Возьмите Раджарама. Бреет хорошо и дешево, работой на улице не гнушается.
— Намаскар, — сказал Раджарам.
— Хочу, чтоб ты знал, — сказал ему Хозяин. — Шанкар хоть и нищий, но мне очень дорог. Мне надо, чтоб его обслужили по высшему разряду. Не хочу тебя обидеть, но у меня в отношении тебя есть некоторые сомнения. Что может знать лысый человек о волосах?
— Вопрос некорректный, — ответил Раджарам. — У нищего тоже нет денег. Но он знает, как их добывать.
Хозяину понравился ответ, и он дал свое согласие. Так Раджарам появился возле «Вишрама», вооруженный набором для парикмахера.
Шанкару показалось, что он уже где-то видел этого мужчину.
— Где мы могли видеться, господин?
— Первый раз тебя вижу, — поспешил положить конец этому разговору Раджарам, которому не давала покоя связь нищего с его заготовками волос. Оставаться в городе было опасно, он это знал, но ему казалось, что будет надежнее отправиться в Гималаи в традиционном одеянии санньяси. Оранжевый халат, четки, резная деревянная бхикша
[133] — все это стоило денег. Обещанное Хозяином вознаграждение за работу могло помочь.
Раджарам обмотал шею нищего белой салфеткой и стал взбивать мыло кистью для бритья. Шанкар склонился к стакану, чтобы понюхать идущий оттуда аромат и чуть не потерял равновесия. Раджарам удержал его. «Сиди спокойно», — велел он нищему тоном, не допускающим возражений.
Шанкар привык к грубому обращению, и эти слова не смогли испортить ему хорошее настроение.
— Похоже на крем, — сказал он, увидев вздувшуюся пену.
— Почему бы тебе не попробовать? — Раджарам смочил нищему щеки и стал наносить мыльную пену. От небрежных ударов помазка немного пены угодило в открытый рот Шанкара. К тому же, намыливая верхнюю губу, Раджарам по своей вечной торопливости забыл зажать нищему ноздри. Открыв бритвенный прибор, он стал точить бритву.
