Уставившись на ее волосы, Раджарам ответил не сразу.
— Выбор конца не имеет ничего общего с выбором прихода в мир. Они независимы друг от друга. Впрочем, в любом случае вы меня не поняли. Я имел в виду, что хочу отказаться от материального мира, стать санньяси
[132], проводить жизнь, медитируя в пещере.
Дина отнеслась к этому как к такому же неправильному выбору, как и самоубийство.
— Я не согласен, — заявил Манек.
— Манек, прошу, не перебивай меня, — попросила Дина и снова повернулась к Раджараму. — А как поживает мой набор для парикмахера? Еще работает? Он сделан в Англии.
Мужчина побледнел.
— Да, прекрасно работает.
В присутствии Манека и Дины Раджарам перестал говорить.
— Могу я пригласить своих друзей на чашечку чая? Как называется то место, куда вы ходите? «Арам»?
— «Вишрам», — ответил Ишвар и порылся в кармане, прикидывая, хватит ли денег на чай. Хотя приглашение исходило от сборщика волос, но на него рассчитывать не приходилось.
Не говоря ни слова, все трое дошли до угла и сели в кафе за стоявший в отдалении столик. Повар помахал им засаленной рукой: «Пришли новые истории, — крикнул он радостным голосом. — Что расскажете на этот раз?» Портные рассмеялись и покачали головами.
— Только то, что жаждем твоего необыкновенного чая, — сказал Ишвар. — Наш друг пришел издалека повидаться с нами.
Раджарам неловко оглядывался по сторонам: он забыл, какое маленькое и открытое это кафе. Но его радовало, что шум работающих плит дает возможность поговорить без свидетелей.
— Что это за бред о санньяси? — спросил Ом.
— Я абсолютно серьезен. Мне хочется уйти от этого мира.
— А как же работа парикмахера?
— Она и положила начало проблеме. С первого дня пошли неудачи. За годы сбора волос я утратил навыки брадобрея.
Ишвар не собирался верить ничему, что говорил убийца.
— Ты хочешь сказать, что разучился стричь?
— Хуже того. Когда клиент подходит ко мне на улице и просит подровнять волосы, он уходит от меня почти лысым.
— Почему?
— Что-то находит на меня. Вместо того чтобы здесь отрезать, там убавить, словом, придать форму, я стригу наголо. По-своему, это даже забавно. Некоторые клиенты такие приятные и милые, что, когда я подношу им зеркало, говорят: «Спасибо, очень хорошо». Возможно, они щадят мои чувства, не говоря, что я плохой парикмахер. Но большинство клиентов недобрые люди. Они громко ругаются, отказываются платить, грозятся избить меня. А я просто не могу вовремя остановиться, срабатывает инстинкт сборщика волос. Я превращался в монстра. Прошел слух о маньяке с ножницами, и рядом с моим стулом никто больше не останавливался. Выбора не было. Пришлось снова заняться сбором волос. Но тут тоже возникла проблема — негде было хранить пакеты с дешевыми клочками волос, скопленными за время работы. В вашем сундуке им тоже не нашлось бы места. Нужен был небольшой склад. Помните мою хижину в поселке? Там все было завалено волосами.
Раджарам в отчаянии заломил руки и покачал головой.
— Если б каждую неделю добывать по косице в двенадцать — четырнадцать дюймов, я мог бы прожить. Этого хватило бы на еду раз в день. Но мне не везло.
— А как же мешочки, которые ты оставил у Шанкара? — перебил его Ом. — Там были длинные волосы.
— Это было позже. Имейте терпение, я рассказываю все по порядку. — Раджарам с тоской посмотрел вдаль, словно увидел там парад длинноволосых красоток. — Никогда не понимал, почему женщины не хотят расставаться с длинными волосами. Красиво — не спорю, но как трудно ухаживать.
Он отхлебнул чаю и облизнул губы.
— Но я не сдавался. Некоторое время не сдавался. Я предлагал нищим, бродягам и пьяницам бесплатную стрижку.
Поздно вечером, когда пьяная возня заканчивалась, он подходил к кому-нибудь с длинными волосами. Некоторые клевали на мелкую монетку. А тех, которые валялись без сознания, или слабо понимали, что происходит, он стриг без разрешения.
Но и это рискованное предприятие провалилось. Слишком низким было качество волос. Агент сказал, что такие грязные, в колтунах волосы ценятся не больше, чем отходы уличных парикмахеров. К тому же после принятия программы благоустройства, когда полиция стала рыскать по улицам, выискивая нищих, стричь их стало просто опасно.
Голодный и бездомный, Раджарам жадно смотрел на проходящих женщин, красивые, тяжелые косы словно дразнили его — ведь эти женщины носили на голове целое состояние. Иногда он шел за какой-нибудь хорошо одетой светской дамой, видя в ней подходящую кандидатуру для салона красоты — а вдруг она собралась отстричь волосы. Но все эти женщины приводили его к домам их друзей, или в клиники, или к астрологам и целителям, или к ресторанам и магазинам женской одежды, и никогда — в парикмахерскую.
Он приглядывался и к длинноволосым мужчинам — хиппи, иностранцам и местным, — бородатым, увешанным бусами. Иностранцы носили, как индийцы, сандалии, свободные рубашки без ворота и пижамы. Местные неуклюже передвигались в кедах, расклешенных брюках и футболках. Но воняло от всех одинаково. Раджараму было интересно, сколько могут стоить их белокурые или рыжие шевелюры, но он никогда их не преследовал, понимая, что стричься они точно не будут.
Жаль, размышлял он, что волосы так прочно соединены с головой — украсть невозможно. Они защищены надежней, чем плотно прижатая к телу сумочка или толстый бумажник в узких брюках. Самый искусный карманник тут бессилен. Удивительно, что такой нежный, почти воздушный материал, как волосы, так крепко пригнан к голове. По внедренным в скальп корням их можно сравнить с мощным баньяном, вросшим в землю. Конечно, если вдруг не начнется процесс облысения, и все волосы выпадут.
Раджарам рассказал портным, что в свободное время мечтал стать первым, кто сможет преодолеть естественное желание волос не покидать голову. Можно изобрести химическое вещество, которое, будучи распыленным на голове жертвы, уничтожит корни, оставив сами волосы незатронутыми. Или прочитать заклинание, от которого тот, против кого оно направлено, впадет в ступор, а волосы сами спадут с головы Ведь от древних ведических шлок, читаемых садху, могли вспыхнуть дрова или полить дождь.
Изнывая от голода, он пришел к выводу, что в действительности не надо ничего изобретать или применять магическую силу: подойдет и несколько измененная техника карманников. В толпе можно применить их метод быстрого и аккуратного срезания сумок. Только вместо остро наточенной бритвы ему нужны хорошо наточенные ножницы. Одно быстрое движение — и волосы у него.
В то же время серьезно изменились и воззрения Раджарама. Теперь он полагал, что обчистить карманы и срезать без спросу волосы — этически не равноценные поступки. Первое — преступление, при котором жертва лишается денег. А второе — благодеяние, облегчение бремени, уничтожение приюта для вшей, оно сохранит жертве время и силы — не надо будет расчесывать голову, не говоря уже о бессмысленных тратах на шампуни и лосьоны для волос. «Жертва» в данном случае не совсем правильное название. Точнее будет сказать «бенефициария». Только тщеславие мешает людям осознать собственную пользу, и тут им надо помочь. Кроме того, эта утрата временная — волосы отрастут снова.
