— Вот именно, — отозвалась Дина. — Сегодня готовим еду на его макушке. Он у нас горячий парень.
Эта шутка подвигла Дину разделить вечернюю трапезу с портными у себя дома. Были еще и другие причины. Можно позабыть об Ибрагиме — портные не выходили на обед, а теперь пропустят и ужин. Заслуживал награды и Ом, смиренно просидевший весь день с пропитанными керосином волосами.
Поэтому Дина нарезала еще одну луковицу и сварила еще три картошки. Разносчик хлеба пришел к вечеру. Вместо двух булочек она купила четыре.
— Манек, иди сюда, — крикнула она из кухни и посвятила юношу в свой план.
— Правда? Но это замечательно, тетя! Они будут в восторге от одной только мысли сидеть с нами за одним столом!
— Кто тебе сказал, что за одним столом? Я отнесу тарелки на веранду.
— Не пойму — вы хотите доставить им радость или оскорбить?
— Почему оскорбить? На веранде удобно, чисто.
— Отлично. Тогда и я там буду есть. Не хочу участвовать в оскорблении. Отец на открытой веранде кормил только бродячих собак.
Дина состроила гримасу, и Манек понял, что победил.
Дина вспомнила, что последний раз все места за столом были заняты на третью годовщину ее свадьбы — в тот день восемнадцать лет назад погиб Рустам. Она поставила на стол четыре тарелки и позвала портных. По их лицам было видно, что ее приглашение для них огромная честь.
— Ты с честью выдержал испытание, — сказала она Ому, — и заслужил ужин. — Поставив на стол горшок, Дина почистила морковку для себя. Портные с любопытством глядели, как она откусила кусочек.
— Не только ты прибегаешь к домашним средствам. Я лечу так глаза. Правильно, доктор?
— Да, это лекарство для улучшения зрения, — сказал Манек.
— И, знаете, я привыкла и даже полюбила сырую морковь. Но, надеюсь, Ом не проникнется нежными чувствами к своему лекарству, иначе нам придется каждый день дышать керосином.
— А как действует керосин? Он травит вшей?
— Могу тебе рассказать, — сказал Манек.
— Ты мастер приврать, — осклабился Ом.
— Лучше послушай. Сначала все твои вошки пропитаются керосином. Потом ночью, когда ты уснешь, тетя Дина тихонько даст каждой из них по крошечной спичке. На счет три все они покончат с собой, охваченные малюсеньким пламенем, но оно тебе не навредит. А твою голову украсит прекрасный нимб.
— Не смешно, — сказала Дина.
— Это не будет самоубийством, тетя.
— Не хочу слышать такое за столом. Даже в шутку. Лучше помолчи.
Дина приступила к еде. Манек тоже взял вилку и подмигнул Ому. Портные сидели неподвижно и только глядели, как они едят. Когда Дина подняла глаза, оба нервно улыбнулись. Переглянувшись, они неуверенно прикоснулись к столовым приборам, не решаясь взять их в руки.
Дина все поняла.
«Как глупо с моей стороны, — подумала она, — выставить сейчас напоказ эти приборы». Отложив вилку и нож, она взяла руками кусок картошки и отправила его в рот. Манек последовал ее примеру, и портные тоже стали есть.
— Очень вкусно, — похвалил Ишвар, и Ом с набитым ртом согласно кивнул. — Вы едите хлеб каждый день?
— Да, — сказала Дина. — А тебе что, не нравится?
— Нет, хлеб хороший. Просто я подумал, что дороговато покупать готовый хлеб каждый день. Ведь можно покупать зерно по вашей продовольственной карточке.
— Можно, — согласилась Дина. — Но тогда нужно его сначала молоть, потом месить муку и выпекать чапати. Мне уже трудно. Когда был жив муж, я так и делала. А потом мне стало все равно. Нет ничего хуже, чем готовить для себя одной. — Кусочком хлеба она подобрала соус. — Наверно, вам тоже дорого обедать в «Вишраме».
— Да, — признал Ишвар, — особенно теперь, когда приходится каждую неделю платить Хозяину Нищих.
— Когда мы жили в поселке и готовили еду на примусе, тратили гораздо меньше, хотя у нас не было продовольственной карточки. Каждый день ели чапати.
— Можете покупать пшеницу по моей карточке, если хотите. Я беру только рис и сахар.
— Но где нам готовить?
Вопрос был риторический, но Манек нашелся, что ответить. Он выждал несколько минут, а затем весело произнес:
— У меня есть идея. Ишвар и Ом умеют делать чапати, так? А у тети Дины есть квота на пшеницу. Можно разделить на всех стоимость продуктов и есть вместе. Таким образом, все сэкономят деньги.
«А главное, — думала Дина, — не будет проблем с домохозяином — Ибрагим потерпит поражение. Пусть хоть двадцать четыре часа торчит поблизости, все равно никого не увидит. И любопытным соседям, которые могут донести, чтобы быть на хорошем счету, нечего будет предъявить. А кроме того, теплые пури
[118] и чапати — просто объедение.
Но достаточный ли это повод идти на дальнейшее сближение с портными? Мудро ли нарушать те отношения, которые она с трудом установила?»
— Даже не знаю, — сказала она. — Ишвару и Ому может не понравится моя стряпня.
— Как не понравится? — с жаром проговорил Ом. — Все так вкусно.
Дина медленно жевала, давая себе время подумать.
— Ну что ж, попробуем так жить неделю, — согласилась она.
— Будет хорошо, — сказал Ишвар.
— Чапати буду делать я, — заявил Ом. — Тут я непревзойденный мастер.
Правительственный грузовик доставил свежие запасы в магазин, где отпускали провизию по продовольственным карточкам. Дина и портные встали в очередь, а тем временем двое кули разгружали грузовик, перетаскивая на спинах пятидесятикилограммовые мешки. Солнце играло на больших стальных крюках, которые кули раскачивали, чтоб зацепить мешковину. Капли пота, падая на джутовые мешки, оставляли на них темно-коричневые пятна. В магазине мешки укладывали аккуратно в ряд, словно покойников в морге, рядом с весами, свисавшими с потолка на тяжелой цепи.
— Эти парни не торопятся, — сказал Ишвар. — Берут только по одному мешку. А ну-ка, Ом, покажи, как управляются с двумя.
— Не дразни бедного мальчика, — попросила Дина, глядя как Ом в шутку закатывает рукава. — Кстати, почему он такой тощий? Ты уверен, что у него нет глистов?
— Дина-бай, поверьте, глистов у него нет. Вот скоро женится, тогда жена его откормит.
— Но он слишком молод для брака.
— Почти восемнадцать — не так уж и молод.
— Дина-бай права, забудь эти глупости, — нахмурился Ом.
— Не строй кислую гримасу!
Очередь росла. Кто-то сзади крикнул, чтобы поторопились, и разъяренный торговец выскочил, чтобы унять крикуна.
