— Кстати, мои портные задерживаются.
— Это очень нежелательно. И надолго?
— Точно не скажу. Может, еще недели на две. В деревне заболели.
— Обычные выдумки. Сколько рабочих дней мы теряем из-за таких вот объяснений! А сами, наверно, пьют и танцуют в своей деревне. По экономическому развитию мы страна третьего мира, но по части абсентеизма и забастовкам стоим на первом месте.
«Какая глупая женщина, — подумала Дина. — Знала бы она, как усердно трудились бедняги Ишвар и Ом и как настрадались они в жизни».
— Ну, ничего, — продолжала миссис Гупта. — Чрезвычайное положение — хорошее лекарство для нации. Оно всех отучит от дурных привычек.
Мысленно пожелав, чтобы головка менеджера излечилась от безмозглости, Дина согласилась:
— Да, было бы замечательно.
— Хорошо, еще две недели, но больше никаких отсрочек, миссис Далал. Проволочки — побочный продукт беспорядка. Запомните: строгие правила и твердое руководство — верный путь к успеху. Отсутствие дисциплины — порождение хаоса, а плоды дисциплины бесценны.
Дина слушала менеджера, не веря своим ушам. Интересно, эти рожденные чрезвычайным положением лозунги стали ее официальным руководством или просто хобби? А может, она «перекормлена» текстами правительственных транспарантов и плакатов и уже не может говорить нормальным языком?
Дина ни на минуту не забывала ультиматума менеджера, а тем временем началась вторая неделя, и в назначенный день появился сборщик ренты. Он поднес правую руку к малиновой феске, как бы намереваясь ее поднять. Однако закостеневший плечевой сустав не дал ему возможности приветствовать хозяйку по полной форме. Рука опустилась на воротник черного шервани и поправила его, как бы завершив неполноценное приветствие.
— А, сборщик квартплаты, — презрительно фыркнула Дина. — Подождите, сейчас принесу деньги.
— Спасибо, сестра, — довольно улыбнулся Ибрагим, но дверь тут же закрылась. Он отпустил воротник и почесал испачканный табаком нос. Часть пылинок осталась над тщательно выбритой верхней губой, часть застряла в густой седой бороде.
Ибрагим нащупал во внутреннем кармане шервани носовой платок, потянул его за кончик, потом вытер лоб и сунул платок в карман брюк, стараясь, чтобы он не торчал наружу.
Вздохнув, он прислонился к стене. Середина дня, а он уже никуда не годится. Даже если рано закончит обход, идти ему некуда: с девяти утра до девяти вечера он сдавал комнату одному фабричному, работавшему в ночную смену. Обреченный бродить по улицам Ибрагим сидел на скамейках в парке или на автобусных остановках с крытым верхом, пил чай в угловых палатках, дожидаясь времени, когда можно вернуться домой и завалиться в постель, пахнувшую фабричным рабочим. И это жизнь? Или чья-то злая шутка? Он уже не верил, что когда-нибудь в его жизни установится равновесие. Достаточно и того, что его котелок не пуст, что в нем варится еда. Теперь он не ждал ничего большего от Создателя.
Ибрагим решил, пока он стоит у дверей, найти квитанцию Дины. Осторожно стал стягивать с папки резиновую ленту. Довел ее почти до конца, но потом она со щелчком соскочила, ударила его по носу, и он от неожиданности уронил папку.
Содержимое папки рассыпалось. Ибрагим опустился на колени, чтобы собрать драгоценные документы. Руки его дрожали от волнения. Из двух бумаг одна проскальзывала у него между пальцами. Легкий ветерок угрожающе шуршал бумагами, и Ибрагим запаниковал. Он стал руками сгребать бумаги, не обращая внимания, что они мнутся.
Дина отворила дверь, держа в руке деньги. Сначала ей показалось, что старик упал, и она бросилась на помощь. Затем, поняв, что произошло, выпрямилась, спокойно наблюдая за мучениями врага.
— Извините, — жалко улыбнулся Ибрагим, глядя на нее снизу вверх. — Что поделать! К старости становишься неловким. — Ему наконец удалось запихнуть все в пластиковую папку. Резиновую ленту он для надежности оставил на запястье. Поднявшись на ноги, Ибрагим пошатнулся. Дина быстро среагировала и удержала старика.
— Не беспокойтесь. Ноги у меня еще работают.
— Вот, пожалуйста. Сосчитайте. — И Дина невозмутимо передала ему деньги.
Ибрагим, сжимая двумя руками ненадежную папку, не смог взять деньги. Он внимательно прислушался, не раздастся ли за дверью стрекот швейных машин. Ни звука.
— Сестра, пожалуйста, разрешите присесть на минутку, чтобы найти вашу квитанцию. А иначе все опять рассыплется. Руки все еще дрожат.
Потребность в стуле была очевидной, Дина это понимала, и старик постарается ею воспользоваться.
— Конечно, — сказала она, широко раскрывая дверь. Сегодня ей терять было нечего.
От волнения Ибрагима опять бросило в дрожь. Наконец, после долгих месяцев осады он оказался в этой квартире.
— Бумаги перепутались, — сказал Ибрагим, как бы оправдываясь, — но я найду вашу квитанцию, сестра.
Он снова прислушался, но если портные и были в задней комнате, они сидели тихо, как мыши.
— Да вот и она, сестра. — Имя и адрес были уже внесены в квитанцию, ему осталось только вписать внесенную сумму и поставить дату. Подпись в виде закорючки на гербовой марке внизу, и деньги получены.
— Пересчитайте, пожалуйста.
— Нет необходимости, сестра. Если не доверять жильцу с двадцатилетним стажем, то кому тогда доверять? — Но пересчитывать все-таки стал. — Только чтобы доставить вам удовольствие. — Из внутреннего кармана шервани он вытащил пухлую пачку банкнот и прибавил к ней деньги Дины. Пачка, как и пластиковая папка, была перехвачена резинкой.
— Раз уж я здесь, может, вам чем-то помочь? — предложил Ибрагим. — Краны не текут? Ничего не вышло из строя? Как там штукатурка в задней комнате?
— Мне трудно сказать. — «Какая наглость, — подумала Дина с возмущением. — Жильцы годами жалуются на неисправности, а этот плут с его фальшивой улыбкой использует жалобы как предлог тщательно осмотреть квартиру». — Взгляните сами.
— Если хотите, сестра.
В задней комнате Ибрагим простукал стены костяшками пальцев.
— Штукатурка в хорошем состоянии, — пробормотал он, не сумев скрыть разочарования при виде закрытых швейных машин. Затем, словно впервые заметив «зингеры», спросил: — У вас что, две машинки в этой комнате?
— Мне кажется, закон не запрещает иметь две швейные машины, разве не так?
— Конечно, нет. Я так просто спрашиваю. Хотя теперь с введением этого сумасшедшего чрезвычайного положения, никогда не знаешь толком, что разрешено, а что нет. Правительство удивляет нас каждый день. — Ибрагим глухо засмеялся, и Дина задалась вопросом, нет ли в его словах скрытой угрозы.
— В одной машинке тонкая игла, а в другой — толстая, — мгновенно сообразила Дина. — Кроме того, разные педали и напряжение. Я много чего себе шью — занавески, простыни, платья. Для этого нужные разные машины.
