Так незаметно, потягивая питье и обмениваясь шутками, они сделали еще два платья. В полночь во всем здании свет горел только у Дины. Поздний час, пустынные улицы за окном, погруженная в полумрак квартира — все привносило в их невинную деятельность какой-то заговорщический флер.
— Итак, у нас восемнадцать платьев, — сказала Дина, когда они уже за полночь закончили работу. — Руки не держат иголку. Теперь можно идти спать, босс?
— Прежде сложите платья.
— Слушаюсь, мистер Кохлах.
— Пожалуйста… не терплю, когда меня так называют.
Когда они расходились по комнатам, Дина обняла на прощанье юношу и прошептала:
— Спокойной ночи. Спасибо за помощь.
— Спокойной ночи, тетя, — ответил Манек и, окрыленный и счастливый, отправился спать.
За час до рассвета гудок разорвал ночную тишину и тем самым вывел работников из блаженного сна. И почти сразу из жестяных лачуг потек по направлению к месту кормежки человеческий поток. Две бездомные собаки обнюхали пропыленные ноги, но быстро потеряли интерес и, крадучись, кружили вокруг кухни. Подали чай со вчерашними чапати. Затем гудок позвал всех на работу.
Новички сбились в отдельную кучку — бригадир раздавал задания. Работа нашлась всем, кроме нищего на тележке. «Постой пока тут, — сказал ему бригадир. — Я подумаю, что с тобой делать».
Ома и еще шестерых подрядили копать новую канаву. В задачу Ишвара входило подносить гравий туда, где замешивали бетон. Бригадир дошел до конца списка, и тощая команда побрела на свои рабочие места под наблюдением надсмотрщиков. Портные дождались, когда все разошлись.
— Господин, произошла ошибка, — сказал Ишвар, подходя к бригадиру со сложенными у груди ладонями.
— Как вас зовут?
— Ишвар Даржи и Омпракаш Даржи.
Бригадир сверился со списком.
— Все правильно.
— Ошибка в том, что нас не должны были сюда привозить.
— Все вы, лодыри, так считаете. Правительство больше этого не потерпит. Работать вы будете. За это вас кормят и дают ночлег.
— У нас есть работа. Мы портные. Главный полицейский сказал поговорить с вами.
— Моя обязанность — дать вам работу и крышу над головой. Если отказываетесь работать — передам вас охране.
— Но за что нас наказывать? В чем наше преступление?
— Вы употребляете не то слово. Речь идет не о преступлении и наказании, а о проблеме и ее решении. — Бригадир сделал знак рукой двум мужчинам в униформе защитного цвета, патрулирующим с дубинками. — У нас тут не бывает проблем, все работают с удовольствием. Решайте сами.
— Хорошо, — сказал Ишвар. — Но мы хотели бы поговорить с начальником.
— Начальник будет позже. Сейчас он занят чтением утренних молитв.
Бригадир лично проводил портных на место работ и оставил под наблюдением надсмотрщиков с указанием следить за ними внимательно и не давать лениться. Портных сопровождал нищий на тележке. Там, где тропа кончилась, и пошла каменистая местность, проехать на колесах было невозможно, и нищий повернул назад. На прощанье он помахал портным рукой и обещал ждать их вечером у лачуги.
На склоне холма копошились крошечные согбенные фигурки. Поначалу казалось, что это замершие на солнце дети, но звук молотков говорил о работе рук. Люди дробили камень, получая гравий. Пучки увядшей травы виднелись кое-где на высохшем склоне. Земля жаждала живительной силы дождя. Иногда вниз с грохотом срывался большой камень. В отдалении грохот экскаваторов, подъемных кранов и бетономешалок поднимался стеной, на которой выписывало узоры ровное постукивание отбойных молотков. Безжалостно палило солнце.
Одна из женщин наполнила гравием корзину Ишвара и помогла поднять ему на голову. От усилий тряслись ее руки и обвисшая кожа под мышками. Под тяжестью корзины Ишвар зашатался. Когда женщина отпустила руки, груз стал сползать. Ишвар изо всех сил вцепился в края корзины, кренясь в противоположную сторону, но корзина все же рухнула, больно ударив его по шее.
— Никогда не имел дела с такой работой, — сказал он, смущенный зрелищем каменного душа, обрушившегося на ноги.
Не говоря ни слова, женщина подвинула корзину ближе к себе и нагнулась, чтобы опять ее наполнить. Тоненькая седая косичка сползла ей на плечо. «Такие волосы Раджараму не сгодились бы», — промелькнуло в голове у Ишвара. С движением лопаты ее пластиковые браслеты глухо постукивали, как слабое эхо работавших молотками детей. На ее плечах от напряжения выступил пот. Позади себя Ишвар увидел целую цепь женщин, собирающих в корзины гравий. Он наклонился, чтобы помочь женщине и сгладить свою неуклюжесть и стал насыпать гравий руками.
— Наполнять корзину — мое дело, твое — носить.
— Не беспокойся — я не возражаю.
— Надсмотрщику это не понравится.
Ишвар остановился и спросил у женщины, давно ли она занимается таким тяжелым трудом.
— С детства.
— Платят хорошо?
— Достаточно, чтобы не умереть с голоду.
Женщина показала ему, как надо держать голову и плечи, когда несешь корзину, и они вдвоем подняли груз. Ишвар покачнулся, но сумел удержаться на ногах.
— Научишься держать равновесие, будет легче, — ободрила его женщина и указала путь к бетономешалке. Неверной походкой, ковыляя и спотыкаясь, Ишвар достиг цели и высыпал гравий. Потом вернулся с пустой корзиной к женщине, которая снова насыпала камни. И так — много раз.
После нескольких походов с него ручьем стекал пот, земля плыла под ногами. Он спросил у надсмотрщика, можно ли выпить воды, но тот ответил, что надо ждать водоноса.
— Придет время — напьешься.
Под зорким взглядом надсмотрщика женщина старалась как можно дольше наполнять корзину. Ишвар был благодарен ей за лишнюю минуту отдыха. Закрыв глаза, он сделал несколько глубоких вдохов.
— Наполняй до краев! — крикнул надсмотрщик. — Тебе платят за полные корзины! — Женщина бросила в корзину еще четыре лопаты. Поднимая лопату, она старалась стряхнуть часть гравия.
Спотыкаясь, Ишвар ходил туда-сюда, стараясь превозмочь головокружение и не упасть. В голове не было ни одной мысли. От взрывных работ поднимались клубы пыли, и женщины закрывали носы полами сари. Если бы не прекращающийся стук молотков, указывающих направление, думал Ишвар, он заблудился бы в этой пыли. Даже, когда туман рассеивался, ощущение слепоты оставалось. Ишвар продолжал идти на стук словно вдоль протянутой веревки.
Казалось, прошло тысячу лет до появления водоноса. Стук молотков прекратился. Ишвар услышал причмокивание пересохших губ еще до того, как увидел самого человека с раздувшимся, похожим на бурое животное бурдюком на плече. Кожаная лямка глубоко впилась в его кожу. Слепой неуверенно ступал под неимоверной тяжестью. Тот, кто хотел пить, останавливал его рукой. Слепой тихо пел сложенную им песню:
