Они ехали всю оставшуюся часть ночи, и на каждой выбоине или колдобине их подкидывало. Хуже всего приходилось нищему на тележке: он невольно наезжал на людей, и его безжалостно отшвыривали. Нищий робко улыбнулся портным: «Я часто вижу вас на своем углу. Вы всегда опускаете мне монетки».
Ишвар только рукой махнул.
— А почему бы тебе не слезть со своей машины? — предложил он и вместе с Омом снял калеку с тележки. Те, кто стоял рядом, с облегчением вздохнули. Беспомощный, как мешок с цементом, нищий пытался держаться своими култышками за борт, затем беспомощно сложил их на коленях, дрожа всем телом, несмотря на теплую ночь.
— Куда нас везут? — старался перекричать он рев мотора. — Я очень боюсь. Что с нами будет?
— Успокойся. Скоро узнаем, — сказал Ишвар. — Где ты приобрел эту замечательную машину?
— Ее дал мне хозяин. Подарил. Он добрый человек. — От страха визгливый голос нищего стал еще резче. — Как я теперь с ним встречусь? Когда он придет завтра за деньгами, то подумает, что я сбежал!
— Кто-нибудь скажет ему, что приезжала полиция.
— Вот этого я понять не могу! Почему меня схватили? Хозяин каждую неделю отстегивает полицейским их долю — у нищих, которые на него работают, проблем не бывает.
— Разная бывает полиция. Эта работает над обустройством города, наведением порядка, чтобы город стал красивым. Наверное, эти полицейские не знают твоего хозяина.
Нищий покачал головой — такое предположение показалось ему нелепостью.
— Что ты говоришь! Все знают моего хозяина. — Он крутил колесики платформы, явно получая от этого удовольствие. — Вот эту тележку он недавно мне подарил. Старая сломалась.
— Как это произошло? — спросил Ом.
— Случайно. Там был уклон, я покатился и съехал с тротуара, чуть не испортив чей-то мотоцикл. — При этом воспоминании калека захихикал. — Но новая гораздо лучше. — Нищий предложил Ому проверить колеса.
— Гладкие, — сказал Ом, потрогав колесо большим пальцем. — А что случилось с твоими руками и ногами?
— Точно не знаю. Так всегда было. Я на судьбу не жалуюсь — еды хватает, место на тротуаре обеспечено. Хозяин обо всем заботится. — Нищий осмотрел повязки на руках и начал их разматывать зубами. Несколько минут он не мог из-за этого говорить. Процесс был медленный, мучительный, требовавший дополнительных движений шеи и челюсти.
Показались обрубки кистей, нищий почесал их о постель портных. Грубая мешковина облегчила зуд. Потом он стал заматывать кисти, помогая себе шеей и челюстью. Ом сочувственно задвигал в такт головой — вверх, вниз, кругом, еще раз кругом, но потом остановился, поняв, что ведет себя глупо.
— Повязка предохраняет кожу. Ведь мне приходится отталкиваться руками, чтобы тележка катилась. Без повязки кровь пойдет.
Ому стало не по себе — так спокойно нищий говорил о своем увечье. Но тот продолжал, как ни в чем не бывало, и Ом успокоился.
— Тележка у меня была не всегда. Когда я был так мал, что не мог самостоятельно просить милостыню, меня носили на руках. Хозяин ежедневно сдавал меня в аренду. Он был отцом моего нынешнего хозяина. Я был нарасхват. Хозяин говорил, что я приношу ему большую прибыль.
Голос нищего задрожал при воспоминании об этих счастливых днях. Он рассказал, что арендаторы заботились о нем и хорошо кормили — ведь в противном случае хозяин прогнал бы их и никогда больше не имел с ними дела. К счастью, из-за своего маленького роста калека до двенадцати лет выглядел малышом.
— Малолетнему инвалиду хорошо подают. А сколько молока выпил я из разных грудей!
Нищий лукаво улыбнулся.
— Хотелось бы и сейчас припасть к женской груди, почувствовать во рту нежный сосок. Уж лучше, чем трястись весь день на тележке, отбивая себе яйца и протирая ягодицы.
Ишвар и Ом широко раскрыли глаза от удивления, а потом облегченно расхохотались. Одно дело — бросить нищему монетку, проходя мимо, а другое — сидеть рядом и слушать рассказ о его увечье. Они были рады, что он говорит об этом со смехом.
— Но со временем мое младенческое личико и крошечное тело изменились. Носить подросшего ребенка стало тяжело. И тогда хозяин отправил меня на заработки одного. Мне пришлось передвигаться самому. На спине.
Нищий хотел показать, как он это делал, но в переполненном грузовике такое было невозможно. Хозяин сам обучил его этой технике, как обучал и остальных подопечных — наиболее подходящим для каждого приемам.
— Хозяин любит шутить, что выдавал бы нам дипломы, будь у нас стены, где они могли бы висеть.
Портные снова расхохотались, а нищий просиял от удовольствия. В нем раскрывался новый талант.
— С помощью головы и плеч, я научился ползать на спине. Но как все шло медленно! Сначала я толкал банку для подаяний вперед, а потом, извиваясь всем телом, полз за ней. Это зрелище производило впечатление. Люди смотрели на меня с жалостью и любопытством. Дети иногда принимали это за игру и пытались повторить то же самое. Два игрока каждый день заключали пари, за какое время я доберусь до конца тротуара. Я делал вид, что не понимаю, что у них на уме. Победитель всегда бросал монетку в мою банку.
Но я тратил много времени, чтобы доползти до отведенных хозяином мест. Утро, день, вечер требуют смены точек. Сначала люди идут на работу, потом обедают, потом делают покупки. И тогда хозяин решил сделать для меня тележку. Такой прекрасный человек — не устану его хвалить. На мой день рождения он всегда дарит мне сладости. Иногда водит к проститутке. Под его началом много нищих, но я его любимец. У него много работы, ему приходится нелегко. Он платит полиции, находит места, где лучше подают, и следит, чтобы их не перехватили. При хорошем хозяине, никто не посмеет украсть у тебя деньги. А ведь это настоящая проблема.
Стоящий рядом мужчина с раздражением пнул нищего.
— Вот распищался, словно кот, которому хвост отдавили. Кому интересно слушать твои россказни!
Нищий какое-то время молчал, поглаживая повязки и крутя культями колеса. Увидев, что у портных от усталости закрываются глаза, он перепугался. Если его друзья заснут, он останется наедине с этой стремительно несущейся навстречу ночью. И он продолжил рассказ, чтобы прогнать их сон.
— У хозяина должно быть хорошее воображение. Если у всех нищих будет одно и то же увечье, люди привыкнут и перестанут испытывать жалость. Публика любит разнообразие. Некоторые раны уже никого не трогают. Ребенок без глаз, например, много не заработает. Слепых повсюду полно. Но если на его лице зияют пустые глазницы, да еще нос отрублен — вот тогда каждый монетку бросит. Уродства тоже помогают. Большая опухоль на шее или на лице, из которой сочится гной, хорошо работает.
Иногда попрошайками становятся обычные люди, которые не могут найти работу или заболели. Но у них нет никаких шансов тягаться с профессионалами. Сами подумайте, кому вы бросите монетку — мне или нищему без физических изъянов.
