ПОЛИЦИЯ: То есть эти синяки нанесли не вы?
ТФ: Насколько мне известно, нет.
ПОЛИЦИЯ: Насколько вам известно?
ТФ: Я хотел сказать, нет, не я.
ПОЛИЦИЯ: У вас нет идей, кто это мог сделать?
ТФ: Понятия не имею.
ПОЛИЦИЯ: Вас уже не первый раз вызывают на допрос, не так ли, мистер Фицуильям?
ТФ: [вздыхает]
ПОЛИЦИЯ: В апреле девяносто седьмого года вас вызывали в полицейский участок Бертона в связи с расследованием дела о самоубийстве Женевьевы Харт, учившейся в школе, где вы преподавали.
ТФ: [вздыхает] Да, это правда. Но я не понимаю, какое отношение…
ПОЛИЦИЯ: Ее родители утверждали, будто располагают доказательствами того, что вы вступили с девочкой в недозволенные отношения…
ТФ: Не было у них никаких доказательств. Они нашли дневник с упоминаниями о ее чувствах ко мне и красочными описаниями наших встреч, совершенно обыденных и невинных. И ничего больше.
ПОЛИЦИЯ: Если верить дневнику девочки, вы назначили ей свидание в удаленном месте, где она и покончила с собой, не дождавшись вашего прихода.
ТФ: В дневнике ни слова не говорилось о том, что именно я назначил ей свидание. Все совсем не так. Она упомянула некое свидание, и ее родители решили, будто я ее пригласил. Тем не менее это неправда. У меня было железобетонное алиби, и полиция сразу меня отпустила. Опять же, я не понимаю, какое это имеет отношение к убийству моей жены.
ПОЛИЦИЯ: Мы пытаемся создать целостную картину, мистер Фицуильям. Мисс Маллен сказала, что неделю назад вы неожиданно пригласили ее на весьма специфическую встречу, чтобы заняться сексом или хотя бы поговорить об этом. Следовательно, налицо определенная модель поведения…
ТФ: Я не приглашал Женевьеву Харт на свидание, чтобы заниматься с ней сексом. Я вообще никуда ее не приглашал.
ПОЛИЦИЯ: Тогда кто, по-вашему, это сделал?
ТФ: [стонет] Простите меня, офицеры, я сейчас совершенно не готов отвечать на вопросы о Женевьеве Харт. Избавьте меня от этого.
ПОЛИЦИЯ: Хорошо, вернемся к событиям вчерашнего вечера. Вы пришли домой в восемь семнадцать. Что произошло дальше?
ТФ: Я вошел в дом, там никого не было. Я позвал жену. Она заболела и весь предыдущий день пролежала в постели. Никола не ответила, и я поднялся в спальню. Там ее не оказалось. Я пошел ее искать, открыл дверь на кухню, и… [Замолкает.]
ПОЛИЦИЯ: Все понятно, мистер Фицуильям.
ТФ: Никола была там. На полу. Мертвая.
ПОЛИЦИЯ: Вы проверили, не подает ли она признаков жизни?
ТФ: Да-да, разумеется, но мне сразу стало ясно, что она не дышит. С первого взгляда. Там было столько крови…
ПОЛИЦИЯ: Судя по заключению медицинской экспертизы, смерть наступила в период с семи до восьми тридцати вечера.
ТФ: Правда?
ПОЛИЦИЯ: Да. Итак, перейдем к вашему звонку в службу спасения. Он поступил на пульт в восемь сорок. Опишите, пожалуйста, что вы делали в период с восьми семнадцати до восьми сорока?
ТФ: Как я уже сказал, поднялся наверх искать Николу. Потом… зашел в туалет на втором этаже. Должно быть, провел там некоторое время.
ПОЛИЦИЯ: Двадцать минут?
ТФ: Нет, не двадцать.
ПОЛИЦИЯ: Допустим, минут пять. Потом вы сошли вниз, обнаружили жену и через пятнадцать минут позвонили в службу спасения. Пожалуйста, объясните, что вы делали эти пятнадцать минут.
ТФ: Господи, да не знаю я! Плакал. Был в шоке. Прошел по дому, думал найти убийцу или какую-то зацепку. Посмотрел в саду… [Плачет.] Все было как в тумане. Я и не думал, что прошло пятнадцать минут.
ПОЛИЦИЯ: А потом?
ТФ: Пришел мой сын. Точно не помню, когда именно. Потом мы сидели в коридоре и ждали полицию.
ПОЛИЦИЯ: Спасибо, мистер Фицуильям. Пока давайте прервемся.
– 64 –
Прошлым вечером, когда двести восемнадцатый автобус въехал в Нижний Мелвилл, Дженна заметила полицейские мигалки и испугалась. Она опрометью выскочила из автобуса и быстрым шагом направилась вверх по холму, в «Мелвиллские высоты». Дорога оказалась перегорожена желтой лентой.
– Не могу тебя пропустить, – остановила Дженну женщина-полицейский. – Здесь совершено преступление.
– Какое?
– Это не разглашается. Ты живешь в «Мелвиллских высотах»?
– Нет.
– Тогда попрошу покинуть место преступления. Нам нужен свободный доступ для полицейских автомобилей.
Дженна развернулась и пошла домой. Мама сидела в гостиной, в одной руке – электронная сигарета, в другой – кружка с чаем.
– Мам! – позвала Дженна, бросив рюкзак у входа. – Что случилось в «Мелвиллских высотах»?
– Не знаю, а что?
– Там мигалки и полицейский кордон.
– Я только что оттуда. Вернулась с полчаса назад. Вроде все было спокойно.
– Что ты там делала?
– Наблюдала за ним.
– За кем?
– За Томом Фицуильямом. Он должен был созвать большое собрание. Всю шайку.
– Всю… – Дженна осеклась. – Мама, ты ведь ничего такого не сделала? Это не из-за тебя там полиция?
– Что? Разумеется, нет. В чем ты меня подозреваешь?
– Нет-нет, – вздохнула Дженна. – Ни в чем.
Следующим утром они все узнали из новостей. В «Мелвиллских высотах» совершено убийство. Убили жену Тома Фицуильяма. Зарезали на кухне. Больше тридцати ножевых ранений. Мужа допросила полиция. Сотрудница «Бристоль харбор» дала показания, что вчера вечером мистер Фицуильям встречался в номере отеля с блондинкой по имени Джозефина Маллен. Ее тоже забрали на допрос. Вся округа в шоке.
Дженна сидит с ногами на диване и смотрит новости. Мама за обеденным столом не сводит глаз с экрана.
– Вот видишь, сейчас все выплывет наружу. Это он убил свою жену. Бедняжка слишком много знала. И почему меня никто не слушал? Почему?
У Дженны голова идет кругом. Мистер Фицуильям. Женевьева Харт. Женщина, живущая через дом от него. Между ними точно какая-то связь.
– Мама, расскажи-ка еще раз, что ты там делала.
– Я же говорила: наблюдала.
– И ты ничего не видела?
– Ничего. Блондинка вернулась домой, а через несколько минут вышла из калитки на заднюю тропку.
– Блондинка?
– Ну да. Смотри, я сфотографировала… – Мама достает из сумочки фотоаппарат. – Вот, последний кадр. Потом я устала и пошла домой.
Дженна увеличивает изображение на экране: все смазано, одни серо-черно-зеленые пятна. Позади дома видна человеческая фигура, смутная и размытая; из-за вспышки глаза – как ярко-красные угольки. Невозможно определить не то что цвет волос – не ясно, мужчина это или женщина. Вспышка высветила яркую деталь – белое пятно в центре. Дженна приближает изображение до максимума: это пуговица, одна-единственная очень большая пуговица. Где-то я уже видела пальто с такой пуговицей. Внезапно ее пронзает воспоминание: женщина на фотографии, которую показывал Фредди. Та, что разговаривала с мамой. На ней было просторное черное пальто, застегнутое на здоровенную пуговицу поверх беременного живота. Дженне становится нехорошо, словно ледяная рука сжимала сердце.
