– Я здесь и книги покупаю, – сказала Китти. – И шампунь, и белье, и кассеты, и чипсы, и полотенца, и масло для машины.
Сказано это было так тихо и так заговорщически, что Сабина, не удержалась и, прикрыв рот рукою в перчатке, прыснула.
– Что? – удивилась Китти. – Чего ты?
Подняв руку, она торжественным жестом обвела сверкающие лампы и крепившиеся к потолку полотнища с указателями отделов и списками товаров дня.
– Других развлечений в городе нет. Больше и пойти некуда. Такая уж здесь жизнь, Сабина.
Внутри супермаркет походил на аэропорт, а точнее – на самолетный ангар. Сабине он напомнил базар в Бангкоке – там тоже было все что душе угодно. Поверни в правильном месте, и будет тебе ряд живности – кроликов и цыплят на ужин. А вон там – тонкие, воздушные саронги; рядом – ярко-зеленые певчие птицы, гигантские красные плоды неведомых деревьев. Непременный ряд проституток, женщин, девочек, мальчиков разного возраста – плата почасовая. Сабина плотно обхватила пальцами поручень тележки, хотя везла ее Китти.
– Вспоминай, что тебе нужно, – сказала Китти. – Что-то же да нужно?
– Только ручки.
Снующие по торговому центру люди отличались крайней пестротой, но все же между ними было нечто общее: перманент у женщин, темно-синие джинсы и ковбойские сапоги у мужчин, блеклый цвет лица, волос и глаз. Людей становилось все больше и больше. А потом Сабина вдруг осознала, что все они – белые. Где в Лос-Анджелесе можно увидеть толпу, сплошь состоящую из одних только белых? Белые люди глазели на Сабину, некоторые даже два раза проходили мимо, чтобы успеть разглядеть получше. Похоже, в аллайансовском «Уолмарте» Сабина была знаменитостью. Возможно, люди, не помня толком, где именно ее видели, чувствовали что-то, связанное с телевидением. А может быть, чуяли запах тех стран, где она успела побывать, и догадывались, что она другая. Не понимали, чем именно другая, но знали: другая.
Китти остановила тележку и бросила туда две трехрулонные упаковки бумажных полотенец.
– Скидка!
Сабина кивнула. Два доллара сорок девять центов – это выгодно? Чтобы выгадать на бумажных полотенцах, надо помнить их обычную цену. Сабина цены не запоминала никогда. Они шли мимо бумажных полотенец, салфеток, туалетной бумаги, мимо детских масел и присыпок, лосьонов, шампуней. Прошли электронику. Выставленные в ряд телевизоры показывали три разных канала. И по всем шли мыльные оперы – такое уж было время суток. Прекрасные дамы в жемчугах и сногсшибательных нарядах заверяли в своей любви шикарных мужчин с зализанными прическами. Уверяли искренне, в их глазах сверкали слезы. Телевизоры работали без звука. Увлекшись происходящим на экранах, Сабина даже отстала от Китти. Та направлялась к отделу товаров для школы, и Сабина поспешила ее нагнать.
– Гаю картон нужен, – пояснила Китти, перебирая разноцветные листы. – Ему надо доклад делать о пищевых цепочках.
Стоявший впереди них мужчина склонился над стопкой блокнотов на пружине, Сабине показались знакомыми и пуховик, и разворот плеч, но она никак не могла сообразить, кто это, пока мужчина не выпрямился. Тут Сабина поняла свою ошибку: она пыталась вспомнить, где встречала этого человека в Лос-Анджелесе.
– Хаас, – окликнула она.
Хаас взглянул на нее через очки и улыбнулся.
– О, здрасте. – Он шагнул к ним, но близко подходить не стал.
– Прогуливаешь? – спросила Китти.
– Обеденный перерыв. А мне купить кое-что требуется. – В «Уолмарте» Хаас держался увереннее, чем в гостиной у Феттерсов. И не боялся улыбаться.
– А мы за ручками приехали. Сабина для вас конверты надписывать собирается.
– Да, Берти мне сказала. Очень любезно с вашей стороны. По мне так почерк у Берти хороший, но она почему-то его стесняется. Перфекционистка она у нас.
– Да Берти просто пытается занять меня, – сказала Сабина. – Я знаю, что она отлично справилась бы и сама.
Хаас замотал головой:
– Нет, Берти очень благодарна вам за помощь. И очень рада, что вы приехали. Мы оба рады. Ведь это так важно – чтобы на свадьбе быть всей семьей!
– Ну, теперь уже недолго осталось, – сказала Китти.
Хаас взял с полки упаковку декоративных звезд из золотой фольги и задумчиво повертел в руках, поглаживая края.
– И так уже затянули. Будь моя воля, завтра бы поженились, но Берти хочется красивую свадьбу, а значит, так тому и быть!
Повисла неловкая пауза. Хаас бросил звезды в корзину.
– Поеду я. На дорогах, похоже, пробки, а у меня в час уже урок.
– Езжай, конечно, – сказала Китти.
– Рад был снова с вами повидаться. – Чуть помедлив, он протянул руку Сабине – та пожала ее и попрощалась.
– Для него ты тоже знаменитость, – шепнула Китти, когда Хаас отошел. – Его ваше видео каждый вечер смотреть заставляют.
Сабина поглядела вслед направляющемуся к кассам Хаасу.
– Как думаешь, не ошиблась Берти? Какой-то он… деревянный, что ли.
– Ты в его корзину заглянула? «Элмонд Рока»! Берти эту фирму обожает, а у них конфеты – не из дешевых. Сверху блокнотики лежали для маскировки, но на самом-то деле он сюда приехал подарок ей купить, могу на что угодно поспорить! Он любит ее, и она его любит. На мой взгляд, правда, слишком уж она его мытарит. Но хоть женщинам в нашем семействе с мужчинами, можно сказать, не особо везло, насчет Хааса можно не беспокоиться. Он жену свою уж точно никогда не обидит!
Вот и Парсифаль никогда ее не обижал. Сабина ценила доброту больше страсти, больше традиции. Любимый не должен обижать. Сабина окинула взглядом письменные принадлежности: ручки шариковые, гелевые, роллерные, вечные. Отыскался один каллиграфический фломастер, но Сабине хотелось другого. Она предпочитала старомодные ручки со сменными перьями и пузырьком чернил.
– По-моему, они и с приглашениями запоздали.
– Не понимаю, зачем они вообще заморачиваются! – воскликнула Китти, бросив в тележку еще и упаковку почтовых конвертов. – Каждому в городе известно, что свадьба будет через две недели, считая с субботы. Известно когда, известно где, известно, ждут его или нет на свадьбе. Приглашения эти – пустая формальность.
– И это говорит женщина, которая сочеталась браком в больничном боксе!
– В общей палате, – уточнила Китти. – Бокса Говарду не дали.
Сабина кинула в корзину выбранную ручку и уже собралась толкать тележку дальше, но отвлеклась на клеящие карандаши, похожие на тюбики гигиенической помады. Рядом лежали резаки «Икс-Экто». Школьный картон был плохой – тонкий, дешевый, но Сабина углядела хороший рисовальный, почти что не хуже бристольского. Заодно прихватила и металлическую линейку – делать ровный обрез. Дома она привыкла коротать время за изготовлением макетов. В Лос-Анджелесе на нее был большой спрос, заказов Сабина всегда имела больше, чем могла выполнить.
