Послюнив палец, миссис Феттерс стерла маленькое пятнышко на табличке с именем Фана.
– Все такое чистенькое, не к чему руки приложить. Те, кто здесь всем заправляют, не разбираются в человеческой психологии. Людям на кладбище надо чем-то заняться, чтобы почувствовать, что они пользу приносят. Это как взбить подушки больному – ему от этого лучше не станет, а тебе – станет.
– Хотите взбить подушки? – спросила Сабина.
– Хочу прополоть здесь что-нибудь. А сорняков нет. В жизни такого ухоженного газона не видела, вот же досада.
Сабина взглянула на траву – сочную, мягкую, цвета изумруда – и улеглась на нее, жмурясь от солнечного цвета.
– Мне здесь нравится, – сказала она, думая о незанятом клочке земли возле Парсифаля, о месте, принадлежащем теперь ей.
– А вообще, как вы познакомились с Гаем?
– Я работала официанткой в клубе «Волшебная шляпа», а Парсифаль выступал там с фокусами.
– А клуб еще работает? – спросила Берти.
Сабина покачала головой.
– Теперь там итальянский ресторан. – Продолжать она не стала, посчитав, что такого ответа достаточно.
– Значит, вы были официанткой в клубе «Волшебная шляпа», – сказала Дот Феттерс.
Сабина перекатилась на бок, чтобы глядеть на нее. Здесь было совсем как в огороженном курортном садике. В траве просвечивали плитки – чтобы было куда ступать.
– С тех пор прошло лет двадцать, нет, больше. Я тогда днем училась на архитектора, а по вечерам обслуживала столики. Однажды я несла коктейль, запомнилось, даже не знаю почему, что это был «Манхэттен» с двойной порцией вишенок, взглянула на сцену – а там мужчина несказанной красоты.
– Гай! – не удержалась, чтобы не встрять, миссис Феттерс.
– Да.
– Хотела бы я его увидеть, – сказала Берти.
– Никому на свете так не шел смокинг, как ему. – Сабина была рада рассказать им эту историю, в которой Парсифаль был молод и красив. И в которой оба они еще не знали, что их ждет. Это и было началом всего. – Я опустила поднос на столик и застыла как вкопанная, все смотрела и смотрела на него. Он показывал номер, который назвал «Кроличий лаз»: запускал кролика себе за ворот и вынимал из рукава, сажал в шляпу, а вытаскивал из штанины. Очень изящный и смешной фокус. У Парсифаля были такие красивые руки.
– С самого детства, – заметила миссис Феттерс.
– А потом он сказал: «Для следующего фокуса мне понадобится ассистент» и протянул мне руку. Я стояла у дальней стены зала, но поняла, что обращается он ко мне. И поднялась на сцену.
– И он вас разрезал надвое? – спросила Берти.
– Вроде бы в тот вечер я ничего особо интересного не делала. Кажется, держала кролика и вытягивала карту из колоды. Все вспоминается как в тумане. Я ужасно нервничала, – ведь я впервые оказалась на сцене, под софитами.
– Ну а потом что было? – спросила Берти и опустилась на траву.
– Потом он предложил мне работу. Но заставил меня пообещать, что учебу не брошу. Я думала тогда, что ассистенткой заработаю кучу денег.
– И вы прождали столько лет, чтобы пожениться, – грустно сказала Берти, похоже, вспомнив, что и ей придется еще подождать.
– А вы когда планируете свадьбу, Берти?
Берти, повернув руку, взглянула на кольцо, словно на часы, которые должны были подсказать ей точное время.
– В следующем месяце.
– Берти выходит замуж за самого милого юношу в Аллайансе, – сказала миссис Феттерс. – Наконец хоть кто-то в этой семье проявил хороший вкус по части мужчин.
Сабина пожала плечами:
– У Парсифаля был отличный вкус по части мужчин.
– Вот как? – удивилась миссис Феттерс.
– С ним рядом почти всегда были очень милые юноши. И Фан. – Она указала на могилу, словно напоминая. – Лучше человека, чем Фан, и представить себе невозможно. Это была настоящая любовь.
Феттерсы поглядели на табличку, как будто надеясь найти там подтверждение слов Сабины.
– Я люблю Хааса, – проговорила Берти.
– Хааса?
– Юджина Хааса. Но Юджином его никто не зовет. – Она поводила по траве ладонями. – Сабина, а может, вы приедете на свадьбу? Понимаю, что путь не близкий, но Хаас вам понравится. И с Китти познакомитесь. Китти будет вам страшно рада.
Сабина улыбнулась, представляя себе Берти в подвенечном платье – ослепительно белом, с пышными, суживающимися книзу рукавами и вырезом в форме сердечка. Берти наверняка относится к тому типу невест, что плачут на собственной свадьбе.
– В Небраске я не бывала.
– Тем более вам надо приехать! – воскликнула миссис Феттерс. – Ведь вы тоже теперь семья. Это будет, как если бы Гай приехал на свадьбу. Понимаете?
– А как вы справляли свадьбу? – спросила Берти.
Парсифаль хотел пожениться, чтобы Сабина не разорилась, уплачивая налог на наследство.
– Свадьбу мы справляли дома под вечер. Погода была чудесная. Парсифаль подметил, что солнце лучше всего освещает бассейн в половине пятого. Он всегда придавал большое значение свету. Мы позвали всех знакомых фокусников, торговцев коврами, антикваров и архитекторов. Все прошло очень хорошо.
«Я люблю тебя, – сказал Парсифаль. – Будь моей вдовой».
– А ужин вы устраивали? – спросила Берти. – А танцы были?
Сабина кивнула. С могил до нее долетал запах лилий.
– Ужин мы сделали в саду. И танцы – на лужайке. Танцевали много.
Люди, которые их любили, пили тогда изрядно, пили и плясали.
– Если ты хочешь пожениться, – сказала Сабина, – не обязательно устраивать свадьбу.
– Я хочу закатить всем праздникам праздник, – ответил Парсифаль.
Когда с лужайки была подобрана последняя салфетка и полк симпатичных официантов, унося взятую напрокат посуду, покинул дом, оставив его, что примечательно, точно таким, каким он был до прихода гостей, Сабина и Парсифаль подвели итог вечеру, припомнив, кто за кем приударял, кто был наряднее всех и кто вел себя не самым лучшим образом. Он обнял ее, и новобрачные протанцевали по кухне несколько па – Сабина мурлыкала мелодию. «Моя жена, – сказал он. – Моя красавица-жена!» Он поцеловал ее раз, другой, третий, и они рассмеялись, а потом, пожелав друг другу спокойной ночи, прошли по коридору и разошлись в разные стороны, как уже сотни раз делали после ухода гостей.
– Спокойной ночи, Парсифаль, – сказала Сабина.
– Спокойной ночи, миссис Парсифаль, – ответил Парсифаль.
Сейчас свет на кладбище был хороший. Парсифалю бы понравилось. Насчет свадьбы он оказался прав. Сабине она помогла. Странным образом утешила.
– И священник у вас был? – спросила Дот Феттерс.
