— Слюшай! Ти мой род оскорбил. Я тэбя буду болно рэзат!
Так как кинжала у орла под лапами не нашлось, он спорхнул с чурбана и схватился за лежащий рядом на земле топор.
— Вах, какой пэри! — внезапно ахнул он, глядя куда-то за спину Виталика.
У царского сплетника тут же улетучился боевой пыл.
— За мной что, Янка стоит? — шепотом спросил он у гордой птицы, вжав голову в плечи.
— Ты очень догадливый! — прошипела в ответ Янка.
Отскочить в сторону Виталик не успел и схлопотал от хозяйки подворья метлой по загривку. Той самой метлой, на которой она только что прилетела. Она стояла, раскрасневшаяся, растрепанная и необыкновенно прелестная в своем праведном гневе, взирая на Книгу Велеса, сиротливо лежащую на чурбане.
— Ах ты скотина!
От второго удара Виталик увернулся, а вот отягощенный топором орел нет. Он что-то каркнул, схлопотав метлой по клюву, и начал возмущаться:
— Слюшай, пэри! Зачэм гостя бьеш? Я тут нэмножко мимо пралэтал. Дай, думаю, пасматру, какой идиёт твой книжка «цыпа-цыпа» заклынаний творит? Зачэм клув сразу бит? Самый болной место!
Вызванные Виталиком птицы взмыли в воздух, спеша свалить куда подальше, пока и им не попало. Лишь орел продолжал копошиться на земле, все еще цепляясь за топор.
— Вали отсюда, придурок, — простонал Виталик, почесывая пострадавший загривок. — Видишь, хозяйка не в духе. Она в сердцах не только клюв, но и еще что-нибудь оторвать может. Мы с тобой потом поговорим, кунак.
«Кунак» покосился на разгневанную хозяйку и внял совету: улетел с подворья, с сожалением выпустив из когтей топор.
— Ну и как это понимать? — прокурорским тоном спросила Янка, ткнув черенком метлы в Книгу Велеса.
— Знала бы ты: как я за тебя испугался! — зачастил Виталик, подкатываясь к Янке. — Прихожу домой — никого. Ну думаю, все, хана! Тебя похитили, Ваську с Жучком убили. Я туда, я сюда, нет тебя нигде, родимой, только книга эта в светелке твоей лежит. Что делать? Что делать?! И тут Господь осенил меня! Если птичек лесных призвать, они наверняка подскажут, где тебя найти. Чай, тоже по небу летают. Правда, без метлы. И я…
Ошеломленная натиском хозяйка подворья не сразу сообразила, что царский сплетник одной рукой уже обнимает ее за талию, а другой, словно ненароком, пытается отнять метлу.
— Ты где, скотина, белую змею достал? — вырвалась девица из объятий постояльца.
— Чего? — опешил Виталик.
— Белую змею, говорю, где достал?
— Ты что-то путаешь, Янка. Я гадов лесных не вызывал. Вот птичек…
— Ты мне зубы не заговаривай! Чтоб так с птичками разговаривать, надо мясо белой змеи съесть. А их всего пять штук на земле осталось!
— Ой! — взялся за живот Виталик. — Подозреваю, что уже четыре. Нет, вы их что, сразу не могли в Красную книгу занести?
— Что с тобой? — встревожилась Янка, тут же из разгневанной хозяйки превратившись в заботливую лекарку.
— Да как представил, что я только что змеюку сожрал… А я-то думал: откуда в меню шемахан этот странное щупальце оказалось… Ни хрена себе на морепродукт нарвался! Ой! Извини, Янка, сейчас не до тебя!
Царский сплетник опрометью бросился на задний двор, где располагались так называемые «удобства».
— А ведь я его предупреждал, — высунулся из окошка гридницы Жучок, — не всем шемаханская жратва на пользу идет!
Янка сунула под мышку Книгу Велеса, вошла в дом, посмотрела на развернутый посреди гридницы дастархан, полюбовалась на недоеденный постояльцем хвостик белой змеи, перевела взгляд на кувшин.
— Закусывали? — мрачно спросила она.
— Что ты, хозяйка! Ужинали!
— Откуда все это?
— Так ты ж нам ничего не оставила, вот мне и пришлось подсуетиться у шемахан. Не могу же я постояльца голодным оставить!
— Что значит: ничего не оставила? А щи, а каша, а пирожки?
Янка подошла к печке, откинула заслонку. Щи были на месте, еще теплые, наваристые. Да и гречневая каша с мясом в чугунке выглядела очень аппетитно. Там же в печи стояли плошки с пирожками.
— Нет, я для кого готовлю? — сердито спросила Жучка Янка. — Тут одних пирогов на все вкусы: с визигой, с зайчатиной, с яблоками, с вишней!
В гридницу зашел слегка позеленевший царский сплетник.
— Вроде полегчало… Яночка, а эта змея во мне надолго… Оу-у-у…
Виталик зажал рот и ринулся обратно в сени.
— Вот как ему сказать, что обратно она никак? — грустно спросила Жучка девица. — Теперь наш постоялец до конца жизни будет слушать ругань воробьев и брех собак. А они ведь в выражениях не стесняются, когда прохожих обгавкивают.
— А ты ему травку какую-нибудь дай.
— Против белой змеи никакая травка не поможет. Хотя… Один отварчик выпить ему не помешает.
Янка метнулась в подклеть за своим отваром, а когда бледный до синевы Виталик вернулся в дом, начала его лечить.
— Я после этого нормальный стану? — слабым голосом спросил подругу царский сплетник, выпивая подозрительную смесь. — А то ведь со мной уже комары сокровенным делятся: вот у этой муж загулял, у той любовник новый появился, а она все забеременеть не может…
— Не, нормальным ты уже не станешь, — успокоила его Янка. — Нормальным родиться надо.
— А эта фигня тогда от чего?
— От тебя. Сейчас ты отключишься и дашь мне наконец по-человечески поспать! Устала я тебя из всякого дерьма выта…
Продолжения Виталик уже не слышал. Отвар был сногсшибательный. Жучок подхватил заваливающегося навзничь постояльца и потащил в его спальню — отдыхать.
21
Виталика опять во сне мучили кошмары. Нет, поначалу сон был очень даже приятный. В его спальню вошла Янка и начала раздеваться, сладострастно изгибаясь в эротическом танце, а когда на ней из одежды не осталось совсем ничего, нырнула к нему под одеяло и… превратилась в огромную белую кошку.
— Э, Белоснежка! — запаниковал во сне царский сплетник. — А ну, брысь отсюда! Если сюда сейчас Васька придет, он обоим глазки выцарапает!
Белая кошка послушно растаяла в воздухе, но на этом дело не кончилось. Вместо нее на холостяцком ложе Виталика неведомо откуда появилась юная красотка и страстно приникла всем телом к царскому сплетнику. Судя по хищно изогнутым стрелкам бровей, сходящимся к переносице, и ряду других характерных особенностей черт лица, девицу занесло в его постель откуда-то с Востока.
— Ты что делаешь? — еще больше запаниковал Виталик. — Да если сюда Янка войдет…
— То ты как порядочный человек просто обязан будешь на мне жениться, — страстно выдохнула красавица.
