У входа на городской пляж толпы народа бурлили так же, как днем. Вокруг в изобилии были разбросаны дешевые забегаловки, гордо именующие себя кафе и барами, но предлагающие только сосиски в половине подогретого батона, залитые кетчупом и украшенные листьями салата. Кое-где, правда, жарили недорогие шашлыки соответствующего качества, их ели стоя, с разовых тарелок, пластиковыми вилками. Зато пиво и ракия лились рекой в картонные стаканчики, десятки динамиков включенных на полную мощность, перемешивали в теплом влажном воздухе надоевшие шлягеры, как коктейль из несовместимых, но убойных напитков, который вливался в уши токсичной какофонией. Забегаловки были переполнены так называемой «простой публикой», среди которых Ворон рассмотрел Молдавана и Сяву, которые чувствовали себя совершенно комфортно, хотя их обслуживали расхристанные официанты, похожие на плутов и отравителей. Да и само «обслуживание» больше напоминало чинимый на большой дороге разбой. Ворон скривился и прибавил шагу. Коряга тащился следом, хотя с большей охотой он бы присоединился к братве…
Метров через двести, на набережной было гораздо тише и благопристойней. В почти пустых ресторанчиках столы были накрыты глажеными скатертями с фарфоровыми тарелками, фужерами и сверкающими приборами. Музыка играла негромко, да и расположены заведения на почтительном расстоянии друг от друга. Здесь были респектабельные официанты, другая публика и другие цены.
– Ну, чего, может, коньячком заправимся? – предложил Коряга. – Чего мы будем землю утюжить?
– Сейчас, сейчас, – рассеянно ответил Ворон, осматриваясь.
Свет фонарей на столбах, тянувшихся вдоль мощённой плиткой пешеходной дорожки, освещал полоску песка между морем и прогулочной зоной. На одном из таких освещённых пятачков четверо парней и две девушки, судя по их выкрикам – русские, играли в волейбол. За ними наблюдали немногочисленные болельщики.
– Гля, Костян, тут интересное кино! – вдруг остановился Коряга, рассматривая, как игроки точными ударами посылали и отбивали мяч. Но интересовало его не спортивное зрелище, а девушки, которые время от времени падали: песок попадал под купальники, в пылу азарта, не обращая внимания на зрителей, они приподнимали бюстгальтеры, вытряхивали песок, и снова продолжали играть. Коряга аж на цыпочки привстал, надеясь подробней рассмотреть то, что мимолетно мелькало перед глазами. Или ему казалось, что мелькало…
– Гля, гля, ты видишь? Прямо соски показывают!
– Голодной куме хлеб на уме, – меланхолично сказал Ворон, глядя в другую сторону, на площадку у кондитерской. Там двое рослых парней пытались ухаживать за кушающими мороженое девушками. Выглядело это так: один из парней схватил девушку в лёгком розовом платье за руку и пытался вытащить из-за стола. Она отчаянно упиралась, её спутница попыталась встать, но второй кавалер положил на плечо свою тяжелую пятерню и усадил обратно.
«Шуруп и Джузеппе, – узнал со спины Ворон. – Говори, не говори – бесполезно!»
– Чего вы гоните, мочалки? – изысканно обратился к дамам Шуруп. – Мы же не фуфелы позорные! И коньяком напоим, и заплатим!
– Да ты что, парень! Отпусти немедленно! – возмущалась девушка в розовом.
– Я полицию позову! – пыталась напугать другая – в белой футболке и джинсах.
– Зови! – оскалился Джузеппе, не отпуская ее плеча. – Я твою полицию знаешь, на чем вертел?
«Вроде нормальные были… Или успели нажраться, или развезло». – Ворон вздохнул и быстро направился к месту конфликта.
– Да чё вы девочек из себя корчите?! – громко возмущался Шуруп. – Пошли с нами, говорю же, не обидим, нормально всё будет!
– Да никуда мы с вами не пойдем!
– Пойдешь, по любому пойдешь! – зло бросил Шуруп.
– Это так вам «все ясно»?! – Ворон подошёл сзади и положил руку на плечо Шурупу, готовый нырком уклониться от удара справа. Тот вздрогнул всем телом, отпустил девушку, и обернулся с налитыми кровью глазами, как бык, увидевший перед мордой красную тряпку. Он был готов рогами рвать на куски наглого незнакомца, топтать копытами, вбивая в аккуратную плитку, но затуманенный алкоголем мозг, всё же не потерял способность соображать.
– Ты?! – Бык оказался надувным, и из него вдруг выпустили воздух. – Так мы это, гуляем…
Джузеппе, которого Ворон тоже не выпускал из поля зрения, сразу убрал руку с плеча второй девушки и даже сделал шаг назад.
– Повернулись и ушли домой спать! – приказал Ворон.
– Да чё ты из-за телок шухер подымаешь… – попытался возмутиться Шуруп. – Они для чего здесь сидят? На съемку вышли!
Но встретив стальной взгляд бригадира, осёкся и потрогал верхнюю губу. Зубов у него еще не было.
– Что непонятно? – спросил Ворон. Тон его не предвещал ничего хорошего и расходы на стоматолога могли мгновенно увеличиться. Шуруп включил заднюю передачу.
– Всё, всё… Я понял. Уходим… Пошли, Джузеппе!
Незадачливые кавалеры мгновенно исчезли.
– Спасибо вам! – сказала девушка в розовом, потирая руку. – Наверное, синяк останется…
Она была хрупкого телосложения, длинные чёрные волосы, большие серые глаза, а брови как будто удивлённо приподняты… Тонкий нос, пухлые губы, ослепительно белые зубы и узкий подбородок с ямочкой. Красивая… Или необычная. Но Ворону она понравилась.
– Ур-рр-роды беззубые! – процедила подруга. – Посидели, называется… Пойдём отсюда, Мариш!
Она была полной противоположностью Марише, явно не во вкусе Ворона: плотная, короткие обесцвеченные волосы, чересчур яркая помада, простецкое, с грубыми чертами лицо…
«Как такие разные могут дружить?» – подумал Ворон.
– Да, всё равно мороженое растаяло, – кивнула Мариша. – А еще заграница! Как будто из Тиходонска не выезжали…
– А вы что, из Тиходонска?! – воскликнул Ворон. – Да ладно! Так не бывает!
– Почему? – Тонкие брови приподнялись еще больше.
– Потому, что я тоже из Тиходонска! С Богатяновки!
– Вот это совпадение! А я на Южном проспекте живу, ближе к мосту!
– В новых домах, справа?
– Ну да!
– Вот здорово! Тогда давайте знакомиться. Я – Костя.
– Марина. А это Лена.
Ворон церемонно пожал девушкам руки. У Марины была теплая мягкая ладошка, у Лены холодная и твердая, как у гимнастки. Или каменщицы.
Ворон присел к девушкам за стол, заказал шампанского и свежего мороженого.
– А если они вернутся? – спросила Лена неизвестно у кого. – Соберут свою кодлу и вернутся?
– Они не вернутся! – сказал Ворон. – Простите, а что такое «кодла»?
– Думаю, вам это хорошо известно, – криво улыбнулась блондинка, глядя в упор, как будто они были хорошо знакомы.
– Вовсе нет, – спокойно ответил Ворон. – Откуда?
