– А что, Парсли увлекается танцами?
– Ему нравятся вечеринки, – пожал плечами Леннокс. – Куда больше, чем мне, должен заметить.
– Мне сесть сзади?
– Не болтай глупостей. Эй, парень, туда!
Пес тут же перебрался назад.
Нина обернулась и ласково почесала Парсли за ушами.
– Ты просто чудо, парень!
Парсли лизнул ей руку. Леннокс оглянулся.
– Ты уж слишком сентиментальна с этим псом.
– Он ведь такой симпатичный!
«Симпатичнее, чем ты того заслуживаешь», – подумала Нина, но вслух ничего не сказала.
– Кейт тоже постоянно твердила, что он слишком хорош для меня, – заметил Леннокс, явно прочитав ее мысли.
Они молча ехали по изрезанной колеями дороге. На ней оказалось куда больше машин, чем обычно, – то есть обычно здесь их вообще не было, – и почти все направлялись в сторону Коран-Мор. Машины были битком набиты веселыми возбужденными людьми, включая, слава богу, множество белых платьев и девушек, которые буквально торчали из корсетов. Нина смотрела в окно, поскольку Леннокс, как всегда, разговаривать не желал. Вечер был ясным и мечтательным, по небу лишь кое-где проплывали пухлые облачка.
– А как твой машинист? – совершенно неожиданно сдавленным голосом спросил Леннокс.
Нина изумленно уставилась на него:
– Не поняла…
– Я имел в виду, он приедет?
– Э-э-э… Нет. Разумеется, нет! Это было… это не…
Леннокс бросил на нее быстрый взгляд:
– Не совсем то, что ты воображала?
В машине наступило долгое молчание.
– Он… ну, оказалось, что у него уже есть семья. – Нине противно было признавать это, произносить вслух. – Только это совершенно тебя не касается.
Леннокс опять замолчал, похлопал по голове пса, протиснувшегося между двумя передними сиденьями.
– Извини, – сказал он наконец. – Я не должен был спрашивать. Но у меня было насчет него какое-то неприятное чувство… или предчувствие. Возможно, из-за того, что он не хотел смотреть мне в глаза.
– Может быть, он просто счел тебя раздражительным и неприятным? – предположила Нина.
– Я совсем не такой! – явно удивился Леннокс.
– Ну да, конечно, ладно! – громко фыркнула Нина.
– Мне приходится много работать, вот и все. Людям может казаться, что нет ничего сложного в том, чтобы управлять большой фермой, но это черт знает какой труд! – Он поймал взгляд Нины. – Что?
– Ничего.
– Что такое?
– Никто не думает, что фермерское дело легкое. Но я видела Фэта Тама в пабе, он отлично там веселился, да и другие фермеры не отстают. Множество людей трудятся до седьмого пота, но это не делает их несчастными.
– Да, – немножко подумав, ответил Леннокс. – Полагаю, это так. Наверное… последние несколько лет… – Он снова замолчал, глядя на яркие зеленые холмы, пробегавшие мимо. – Последние годы… были трудными. И как будто… не знаю, поймешь ли ты, что я имею в виду… но я как-то сжался… и это стало привычкой… – Он посмотрел на собственный килт. – Но теперь-то я выбрался наружу?
Нина весело покосилась на него:
– Не знаю. Может, ты собираешься всю ночь просидеть у бара со злым видом?
– Я так не делаю!
– Делал на танцах в том амбаре! Ты почти весь вечер проболтал с тем мужчиной и ни на кого не обращал внимания.
– Ох да, тот вечер… – вздохнул Леннокс.
– Ох да, тот вечер! – передразнила его Нина. – Честно говоря, учитывая множество общественных событий, которые здесь происходят, я совершенно не понимаю, как кто-то может удержаться в стороне от всего.
Леннокс прищурился и сосредоточился на дороге.
– Ага, я помню.
Нина смотрела на него, ожидая разъяснений. И Леннокс наконец продолжил:
– Это был мой адвокат, Раналд. – Он вздохнул. – Он хотел поговорить со мной с глазу на глаз. – Леннокс крепче сжал рулевое колесо. – О господи… Извини, Нина! Я не хотел тебе говорить… до тех пор, пока не выясню все до конца. Я пытался как-то это решить, но не думаю, что смогу. Мне очень жаль говорить тебе это, особенно сегодня, но я… Я, вообще-то, зашел к тебе, чтобы сказать…
Нина смотрела на него не отрываясь. Леннокс раскраснелся.
– Кейт хочет получить ферму. Или чтобы я ее продал.
– Что?! – ужаснулась Нина.
Она подумала о дорогих гардинах, о прекрасных вещах, подобранных столь тщательно, о заботе, которая отражалась во всем. Конечно же, это сделал человек с очень хорошим вкусом, умеющий видеть красоту предметов, так неужели он готов просто взять и все разрушить?
Нина осознала вдруг, насколько она эгоистична. Дело было в том, что там теперь жила она сама… И все это не имело никакого отношения к происходившему с Ленноксом.
– О нет! – воскликнула Нина. – Она не может отобрать у тебя ферму!
– Она старается, – возразил Леннокс.
– Но разве это не семейная ферма?
– По сути, это не имеет значения. Кейт и я ведь были одной семьей. Какое-то время. – Он опять умолк.
– Но разве у нее нет работы?
– Это не важно, – хмыкнул Леннокс.
– Но ведь она сама от тебя ушла?
– И это не важно.
– Что же ты будешь делать, если останешься без фермы?
Леннокс несколько раз быстро моргнул.
– Не знаю… – протянул он. – Начну сначала, наверное. Наймусь к кому-нибудь.
Нина не могла представить себе Леннокса в роли наемного работника.
– Этого не может быть! – зло бросила она. – Я ведь вижу, как ты много трудишься.
– Ну а юристы, похоже, не берут это в расчет.
Они медленно продвигались по ухабистой дороге, и Нина понимала, что настроение у них обоих совсем не праздничное. Но она должна была спросить.
– Но почему вы расстались? – тихо произнесла она. – Она действительно влюбилась в кого-то или это был только предлог?
Молчание затянулось.
– А разве это не очевидно? – сказал наконец Леннокс.
– Что? Что ты ворчливый старый балбес?
– Э-э-э… нет, я не то хотел сказать, – возразил Леннокс, откровенно задетый.
– А что?
Снова последовала пауза.
– Кейт чувствовала себя здесь похороненной, – заговорил наконец Леннокс. – Ей казалось, что я обещал ей нечто другое, нечто большее. Но это не так. Я ничего не обещал. Я ничего другого ей не предлагал. Она знала, с чем имеет дело. И думала, что все будет в порядке, что она сумеет справиться с уединенной жизнью. Но не сумела. – Он долго смотрел на позолоченные солнцем холмы. – Здесь очень долгие зимы, знаешь ли… Это трудно, очень трудно быть фермерской женой. Не всем подходит.
