Но погибли два индейца-загонщика, сраженные пулями горе-охотников, паливших, как оказалось, не по несчастным зверям, которые пытались найти спасение за стенами виллы, а просто куда ни попадя. Еще одного загонщика, который все-таки подавал признаки жизни, обнаружили с рваными ранами на груди – расцарапала заостренными копытами «взбесившаяся» трехглазая овца. Самым ужасным стало известие о найденном на берегу Параны молодого «элитного» охотника по имени Луис, лишившегося головы.
Витали слухи, что среди сбежавших из виллы животных на скале был крокодил с огромной пастью, но среди истребленных чудищ никакого крокодила не обнаружили.
Епископ кафедрального собора Хуан де Гарсилассо пребывал в ярости! И, несмотря на то что инициатором облавы он сам же и был, во всех случившихся несчастьях епископ обвинял исключительно доктора Сальватора.
– Я всегда говорил, что самое лучшее место пребывания этого богохульника – за тюремной решеткой, – цедил он сквозь зубы, сидя за столом в кабинете мэра города, куда был приглашен на совет сразу после окончания облавы. Мэр – мрачнее тучи – сидел во главе стола, напротив епископа расположились прокурор Эстебан Эрнандес и начальник полиции господин Гонзало, а по левую руку епископа – президент городского охотничьего клуба «Меткий стрелок» Джирардо Альварес – тощий, словно спичка, но с гордо вскинутой головой.
– Преступления Сальватора очевидны, – продолжал скрипеть зубами епископ, сжимая до белизны свои тонкие пальцы, – и, помнится, вы, дон Эрнандес совершенно справедливо осудили его. Но осудили на непозволительно короткий срок. Сальватор должен вновь оказаться в тюрьме и пребывать там до скончания своих дней!
Епископ не повышал голоса, но в последней его фразе была понятна утвердительно-восклицательная интонация.
– Несчастный, несчастный мой Густаво, – кивая, сокрушался прокурор.
– Переломы серьезные? – поинтересовался мэр здоровьем пострадавшего.
– На правой руке – открытый перелом, но обследовавший его врач сказал, что это не столь страшно, как переломы бедра и голени. Он высказал опасение, что впредь моему Густаво придется ходить с палочкой. – Из глаз Эстебана Эрнандеса потекли слезы.
– Но как все-таки получилось, что все эти чудовищные звери оказались на воле? – обратился мэр к начальнику полиции.
– Хм, мы провели расследование, – отозвался господин Гонзало. – Судя по всему, клетки открыл слуга доктора Сальватора, арауканец по имени Кристо. Найденная вблизи акватеррариума кисть, сжимавшая сумку с золотыми песо, должно быть, принадлежала ему. Думается, после того, как Сальватор покинул свою виллу, арауканец его обокрал, после чего, заметая следы, и отпустил зверей с рыбами. Думается, слуга недолюбливал своего хозяина, хм.
– Почему же вы до сих пор не нашли этого Кристо?
– Хм, ухо Дилана Моралеса тоже не нашли. Как и откушенную голову молодого дона Луиса. Не исключено, что арауканца просто сожрали.
– Что вы на это скажете, Джирардо? – обратился мэр к президенту охотничьего клуба.
– На любой охоте, в том числе и во время облавы, нужно прежде всего быть осмотрительным, – развел руками пожилой охотник. – Видимо, молодой Луис, пренебрегая осторожностью и без всякой подстраховки, сунул свой нос в пасть какому-нибудь сбежавшему с виллы чудовищу, за что и поплатился. А ваш Густаво, дон Эрнандес, вместо того чтобы по примеру других охотников укрыться за каким-нибудь деревом, зачем-то остался на открытом пространстве, в результате почти стал инвалидом.
– Что вы каркаете?! – вскипел прокурор. – Что вы каркаете!!! Густав обязательно поправится.
– Дон Эрнандес, вы же сами только что упомянули палочку…
– Вы лучше объясните, – повысил голос мэр, – почему охотники вместо чудовищ застрелили двух индейцев?
– Да плевать на тех индейцев, – епископ не дал раскрыть рта охотнику. – Давайте решать, какие в дальнейшем будут приняты меры.
– Я отдал приказ своим людям, чтобы по берегам реки постоянно курсировали усиленные патрули…
– Я не про ваши патрули! – скрипнул зубами Хуан де Гарсилассо. – Я про меры в отношении доктора Сальватора. Рано или поздно он вернется домой и… что? Мы позволим ему продолжать свои богомерзкие опыты?
Повисла пауза, которую нарушил хозяин кабинета.
– Конечно же, не позволим! – ударил кулаком по столу мэр. – Я не могу допустить, чтобы из-за каких-то там опытов и в дальнейшем гибли ни в чем не повинные люди!
– Что вы конкретно предлагаете, господин мэр? – поинтересовался начальник полиции Гонзало.
– Разве в сложившейся ситуации необходимо какое-то особое решение мэра? – не глядя ни на кого, сказал епископ, хрустнув тонкими пальцами. – Полиция просто должна выполнить свою работу. Арестовать человека, по вине которого случилось столько несчастий. Затем провести следствие, а дальше – дело за прокурором.
– Вы, как всегда, правы, епископ! – Голос мэра по громкости в несколько раз превышал «шептание» Хосе де Гарсилассо.
– Арестовать и провести следствие, – с серьезным видом покивал начальник полиции.
– Да, да, это обязательно, необходимо сделать в самые кратчайшие сроки, – убежденно сказал дон Эрнандес.
– Вы только не забывайте, – а вот в интонации президента охотничьего клуба «Меткий стрелок» слышалось сомнение, – что доктор Сальватор бесконечно популярен среди индейцев, которых он постоянно лечит и спасает им жизни. Они даже считают его неким всемогущим спасителем. Да и среди знатных господ нашего города найдутся те, кого он лечил и, что самое главное, вылечивал…
– Однако сегодня погибли три человека. – Пальцы епископа хрустели громче, чем он произносил слова.
– Но если все-таки быть объективным, то два человека – два индейца – погибли все-таки от пуль охотников. – Дон Гонзало с укоризной посмотрел на пожилого Джирардо Альвареса, на что тот лишь развел руками.
– Но изначально виновен в этом доктор Сальватор, – гнул свое епископ. – А виновный должен быть наказан!
– Так тому и быть, – подвел итог беседы мэр Буэнос-Айреса.
* * *
Графиня Левашова давно не чувствовала себя столь скверно, как сейчас. Мало того что наглоталась морской воды и теперь ее мучила головная боль, тряслись руки и во всем теле была слабость, так Ольгу еще терзали угрызения совести.
Она всегда считала себя удачливой рыбачкой и охотницей, в том числе и охотницей подводной, и на счету у нее было множество трофеев. Но сегодня она впервые выстрелила в человека.
Выстрелила по ошибке, приняв человека за невиданное чудище, хотя он всего лишь был в костюме и маске. Хорошо хоть не убила, а только ранила, правда, в лицо, которое теперь вновь и вновь возникало у нее перед глазами. Красивое лицо мужчины, выражавшее не боль, а безмерную тревогу не за себя, а за нее. И не важно, что это он вывел из строя ее кислородный баллон, сделал он это неумышленно. Главное, что без помощи незнакомца она не смогла бы подняться на поверхность моря и наверняка бы погибла. Григорий, успевший увидеть лишь руки спасителя, был с ней согласен. Ольга хотела поблагодарить незнакомца и собиралась на следующее утро отправиться на побережье на его поиски, но окажутся ли они успешными?
