— Ну уж нет. Тебя не уволят.
— При определенных обстоятельствах очень даже могут.
Он напускает на себя усталую снисходительность мудреца.
— Надеюсь, речь не идет о бессмысленном самопожертвовании, миссис Шетток?
— С чего вдруг такой вопрос?
— Давно живу. Представьте, помню еще стадию велосипедной борьбы против атомной бомбы.
— Я все отдала фирме, Ричард. Все. Украла даже время у тебя и детей.
— И у себя, Кейт.
Когда-то я читала его лицо как книгу, теперь эту книгу перевели на чужой язык.
— Я думала, ты одобришь мое освобождение, Рич. (А он помолодел с тех пор, как бросил меня.) Твоя мама считает, что я распустилась.
— Моя мама считает, что Грейс Келли тоже распустилась.
Мы смеемся, и «Старбакс» вдруг наполняется давно забытым ощущением НАС.
— Знаешь, Уинстон рассказал такую притчу…
— Уинстон — это кто?
— Таксист из «Пегаса» и, как выяснилось, философ.
— Философ за рулем такси? Заслуживает доверия.
— Нет, он классный парень, честное слово. Так вот, Уинстон рассказал притчу о римском военачальнике, который наткнулся на деревню у водопада и…
— Цицерон.
— Нет…
— Это из Цицерона, точно. — Разломив печенье, Ричард протягивает мне половинку.
— Цицерон, говоришь? Дай подумать. Должно быть, это особа, жившая очень давно, неведомая ученикам школы вроде моей, но составляющая жизненно важную часть приличного образования?
— Я тебя люблю.
— Одним словом, я подумываю о том, чтобы отойти от водопада и прислушаться, не оглохла ли я окончательно.
— Кейт…
Он протягивает руку через стол, опускает ладонь рядом с моей, и они лежат рядышком, будто дожидаясь, когда ребенок обведет их фломастером.
— Нечего во мне любить, Рич. Я вся вышла. Кейт тут больше не живет.
Его ладонь накрывает мою.
— Ты что-то говорила о том, чтобы отойти от водопада?
— Да. Подумала, если я… если мы отошли бы от водопада, то могли бы вновь научиться слышать и тогда решили бы…
— …что нам мешало слышать — шум водопада или тот факт, что нам нечего друг другу сказать?
У вас бывают такие моменты, когда исчезают все чувства, кроме облегчения от того, что в мире кто-то настроен на одну волну с вами?
Я киваю благодарно.
— Меня зовут Кейт Редди, и я работоголик.
— Я не говорил, что ты работоголик.
— Почему? Это ведь правда. Я не могу «завязать» с работой. Следовательно, у меня зависимость. Верно?
— Нам нужно время, вот и все.
— Рич, ты помнишь, как Эмили пыталась спасти Спящую красавицу? У меня никак из головы не идет.
Он усмехается. Преимущество родителей — общие воспоминания о счастливых минутах. Два одновременных отпечатка одного кадра — много это или мало? Меньше, чем два сердца, которые бьются как одно?
— Глупое создание. — В голосе Ричарда звучит гордость, которую неизменно вызывает в нас наша дочь. — До слез расстроилась, что не удалось добраться до принцессы.
— Она будет очень рада, если ты вернешься.
— А ты, Кейт?
Шанс отозваться чем-нибудь надменно-дерзким поджидает с готовностью, как созревший фрукт. И пусть себе ждет.
— Я тоже была бы рада вернуться.
«Спящую красавицу» Эм любила всегда; с этой кассеты она научилась смотреть фильмы. В два года она буквально сходила по сказке с ума. Стояла перед телевизором и кричала: «Кути, кути!»
Причем кричала всегда в том месте, где глуповатая кукольная красотка Аврора поднимается на чердак в сопровождении вороньей тени и хихиканья злой колдуньи. Мы с Ричардом долго не могли сообразить, откуда такой напор, а потом как щелкнуло. Эмили просила перекрутить пленку, чтобы принцесса не попала на чердак и не уколола палец о веретено старушки.
Однажды Эм в буквальном смысле решила влезть в телевизор: я застала ее на стуле, пытающейся сунуть ножку в красной туфельке внутрь экрана. Думаю, у нее созрел план силой оттащить принцессу от ее злосчастной судьбы. После этого мы долго разговаривали — вернее, говорила я, Эм слушала — о том, что любые истории, страшные в том числе, должны жить так, как они задуманы, и вмешиваться в них нельзя, даже если очень-очень хочется. Тем более что во всех сказках все хорошие герои побеждают.
Она выслушала до конца, а потом покачала головой:
— Нет, мам. Крути. Крути!
Вскоре в любимцы вышел «Динозаврик Барни», где, к счастью, никакие происки злобных сил не требовали личного вмешательства Эм.
Взрослые тоже не прочь перемотать жизнь, просто с течением лет мы теряем способность кричать об этом вслух. Крути! Крути!
11
Эндшпиль, или конец игры
Статья из ноябрьского номера «Финансы изнутри»:
Во вторник вечером на ежегодной церемонии награждения победителей конкурса «Равноправие в жизнь» в номинации «Самая прогрессивная фирма» победа досталась «Эдвин Морган Форстер», одному из старейших финансовых учреждений Сити, за выдающийся вклад в проведение политики равноправия.
Достижения компании в этой области были высоко оценены и в годовом обзоре, представленном обществом «Равноправию — да!».
На членов жюри произвели особое впечатление объем и качество работы, проделанной Катариной Редди, самым молодым менеджером «ЭМФ», и Момо Гьюмратни, 24-летней выпускницей Лондонской школы экономики. К сожалению, леди не смогли прибыть на церемонию, поэтому награду получил Род Тэск, глава отдела маркетинга. В ответной речи мистер Тэск сказал: «Многочисленные факты свидетельствуют о существенном повышении коэффициента полезного действия смешанных команд. „ЭМФ“ занимает передовые позиции в предоставлении женщинам руководящих должностей в сфере финансов».
Кэтрин Малройд, председатель общества «Женщины в бизнесе», была не так оптимистична. «Очень многое, — сказала она, — остается за рамками подобных торжественных церемоний. Женщинам по-прежнему крайне сложно добиться сколько-нибудь значимого положения в Сити, так как вопрос равноправия не стоит на повестке дня у большинства компаний. Банки считают нецелесообразным тратить крупные суммы на обучение женщин, поскольку те не задерживаются на рабочих местах из-за отсутствия необходимых условий — к примеру, гибкого графика».
Отвечая на вопрос, считает ли он мужское господство делом прошлого, мистер Тэск отметил, что, будучи австралийцем, сам принадлежит к новобранцам Сити. «Девочки отлично поработали в этом году, и я ими горжусь».
Звездный час моего отца настал в «Савойе», при встрече с Крисом Бюнсом, где был представлен проект чудо-подгузников. Дебра, в качестве юрисконсульта автора проекта не отходившая от папули ни на шаг, заверила меня, что он не только был трезв, но и от души наслаждался ролью изобретателя-одиночки. Последний гениальный штрих, сказала она, был нанесен им, когда Крис Бюнс предложил на месте выписать чек на баснословную сумму. Мой папа, весь жизненный путь прошедший с протянутой рукой, ответил, что у него и его юриста намечено еще несколько встреч с заинтересованными сторонами, но «ЭМФ» они, естественно, будут держать в курсе своих намерений.
