— Лапы вверх!
Баюн послушно поднял все четыре и шлепнулся на брюхо.
— Для особо одаренных уточняю: передние лапы вверх!
Баюн, не возражая, поднял, тут же был схвачен за них и втянут в окно.
— Попался, диверсант! — радостно пробасил хозяин. — Сейчас я тебя буду пытать.
— Я не диверсант, я сказочник! Сказитель в смысле… из северных земель.
— Да ну? А ну-ка взвесели меня, киса, рассказиком заморским иноземным!
— Сейчас я тебя взвеселю, — сердито прошипел Мурзик. — Сейчас я тебе такое загну, что ты у меня поседеешь и к Дракуле помчишься политического убежища просить.
— Ну вот. — Жасмин поудобнее уселась на песок. — Теперь нам остается только ждать. Если киса ему понравится, он его себе заберет, а нас, так и быть, пропустит.
— Что?!! — взревел подполковник, засучивая рукава. — Я своих никогда не сдаю!
— Подожди, — осадил его лейтенант, — посмотрим, чем дело кончится. Этот ушастик своими рассказами вполне способен оставить таможню без таможенника.
Из особняка вырвался оглушительный хохот, и в окне появилась голубая физиономия Али.
— Ой, комедь! Ну комедь!!! Никогда так не веселился. Слышь, мужики, потише! Тут ваш Мурзик такие анекдоты травит!
— Какие анекдоты? Это самые страшные страшилки! — донесся до команды Ильи возмущенный мяв Баюна.
— Угу. Слушай, забацай еще одну.
— Фигу тебе с маслом!
— Киса, ну будь человеком!
— Не буду!
— Вах! Какой упрямый ишак! Упрямей дочки нашего повелителя, да продлит Аллах ее дни в лампе улучшенной планировки!
— Вот гад! — рассердилась Жасмин. — Ну я тебе это припомню!
— За что это он так на дочку повелителя обижен? — подозрительно покосился на принцессу Олег.
— Откуда я знаю, — сердито отмахнулась она.
— Его повелитель не тот ли самый Ад-Димирияту, из Багдада-101? — повернул к себе девушку Илья.
— Тот. Король джиннов. И скажите своему мохнатому, чтоб не упрямился, если хотите попасть во дворец. Все равно вы его там же и найдете.
— Это как?
— Как таможенный сбор. Думаете, почему эту должность доверили Веселому Али? Он повелителю таких вот забавников поставляет. А когда они чересчур увлекаются, дочка повелителя с ними скандалит, дает всем по ушам, добычу растаможивает и на волю отпускает.
— Слушай, — осенило Молоткова, — а может, он нас всех как таможенный сбор возьмет? Нам бы только во дворец попасть, а там разберемся.
— Нет, — вздохнула Жасмин, — Али закон уважает. Только одного возьмет. Даже не дергайтесь. И вообще, мне кажется, лучше к Багдаду незаметно подойти, все разведать. Не нравятся мне эти изменения, — нахмурилась девица, — па… повелитель никогда раньше детей не воровал.
— Дело говоришь, — согласился лейтенант.
— Мурзик! — заорал во всю глотку Илья. — А ну загни таможне что-нибудь пострашнее! Если он сейчас от ужаса не затрясется, я с тебя лично шкуру спущу!
Ослушаться самого Папу Баюн не мог, а потому послушно загнул, и глинобитный особняк затрясся от гомерического хохота Веселого Али. Джинн вновь показался в окне.
— Уморил! Слышь, гяуры, — выдавил он из себя, вытирая выступившие на глазах от смеха слезы, — хоть вы и неверные, но ради такого забавника таможня дает добро…
Джинн махнул рукой, приказывая шлагбауму подняться, и тут новый приступ смеха опять скрутил его пополам, и он вывалился из окна, повторив путь Махмуда. Это еще больше развеселило джинна, и он даже задрыгал руками и ногами от избытка чувств, катаясь по песку.
— За мной, — скомандовал Илья, хватая за узду своего верблюда.
Жасмин торопливо прикрыла лицо чадрой и постаралась пристроиться в самый хвост процессии. Однако подполковник двинулся не к контрольно-пропускному пункту таможни Веселого Али, а к нему самому.
— Знаешь, мы тут подумали и решили, что ты слишком круто дерешь. За такое чудо, — кивнул он на хлопающего глазами из окна Баюна, — ручкой махнул да полосатую палочку поднял. Не пойдет. Мурзик, к ноге. Двигаем обратно.
Мурзик послушно спрыгнул и попал прямо в объятья джинна.
— Вай ме! Дарагой! Зачэм так сразу! — Али мгновенно принял облик восточного торговца. — Давай пасидим, пагаварим…
Он нежно прижал сказочника к своему пестрому халату, возникшему на нем как по волшебству. Собственно, по волшебству-то он и возник, но это уже детали.
— Некогда нам лясы точить, — делано-небрежно отмахнулся Илья.
— Э-э-э… дарагой, пошли мой лавка, любой товар выбирай! — Джинн, не отпуская Мурзика, подхватил подполковника под локоток и повлек его за собой. — У меня такой товар! Нигдэ такой нэ найдош! Хочэшь — ятаган всем по морда дам! Хочэшь — дубинка-самобой так и рвется в бой.
— Да на шута мне твоя дубинка?
— Уи-и-и… какой глюпы-ы-ый. Незаменимый в хозяйстве вещь! Рыбка глушить.
Джинн резко затормозил и начал объяснять, азартно размахивая руками. Да так увлеченно, что Мурзик с подполковником отлетели в разные стороны.
— Бэрош гексоген, мешка два, и кидаешь вода! Вода бабах!!! Рыбка кверху брюхом вах!!! А ты ждо-о-ош…
— Чего? — спросил, поднимаясь, Илья.
— Морской царь. Он всегда последним всплывай. Ты его дубинка раз! Рыбка собирай и быстро удирай.
— Ну с морским царем, — засмеялся догнавший их Олежка Молотков, — мы воевать не собираемся. А посовременнее чего-нибудь есть? Пистолет, автомат…
— А-а-а… Фигня-то эта иноземная? — хрюкнул Веселый Али, мгновенно выйдя из образа восточного торговца. — Конечно, есть! Стингеры, пулеметы…
Али резко затормозил около лавки и тупо уставился на тяжелый пудовый замок у своих ног.
— Не может быть…
Джинн распахнул дверь, и челюсть его отпала.
— Обчистили!
Лавка была пуста. Практически пуста, если не считать танка Т-34 времен Второй мировой войны, который Шухерман не сумел затолкать в мешок. Илья покосился на свой караван. Около верблюдов, ножки которых подгибались под тяжестью поклажи, суетился Багдадский вор, старательно засовывая последнего павлина в опустевший после протрезвления катаны бурдюк. Похоже, мешки у него уже кончились.
— Бывает, — подполковник сочувственно похлопал по плечу Веселого Али, который выглядел уже не таким веселым. — Надеюсь, ты не сильно погорел. Много у тебя увели?
— Уй, много!!! Ую-юй, как много!!! Два ма…
— Магнитофона? — сунулся Олежка Молотков.
— Какой магнитофона!!! — взревел разобиженный Али. — Магический кристалл — два штук! В посох вставляй и такой ишак, как ты, гяур неверный, бей! Да ниспошлет Аллах мне терпения!
