— Ой! Вишенка… — запустил он руку в ближайшую чашу. — М-м-м… обожаю, — зачавкал вор, не обращая внимания на такие мелочи, как кроваво-красный сок, обильно потекший по подбородку. — Однако не будем отвлекаться. Где же дети? Вах! Нету… — прошамкал он, заглянув в первую кастрюлю, — и шдешь их нет… — совсем уже невнятно добавил он, заглядывая в следующую, — и…
Удар поварешкой по затылку заставил его поперхнуться.
— Я те дам детей объедать!
Удар был не столько физический, сколько моральный. Так лохануться! Не заметить конкурента в двух шагах! А то, что это был конкурент, Шухерман не сомневался. Об этом красноречиво говорила котомка, в которую долговязая фигура в черной чадре заталкивала остатки эмирской трапезы. Но дети… Дети!!!
— Чьих детей, несравненная? — попытался он подольститься.
— Моих! — прорычала конкурентка, энергично взмахивая в очередной раз поварешкой. И взмахнула так энергично, что чадра задралась, и, будь у Шухермана нервы послабее, он непременно грохнулся бы в обморок. А так обошлось. Только волосы дыбом встали, да дверь с петель слетела, не успев раствориться перед жутко спешащим куда-то Багдадским вором.
— Где-то тут была халва, — сразу успокоилась «несравненная», поправляя чадру. — Мой Абрамчик ее обожает… — и невозмутимо продолжила набивать котомку.
Конкурентка даже не подозревала, какую услугу оказывает Папе и его команде, ибо именно в этот момент сказка Мурзика подошла к кульминации.
— …Еммануель, трепеща от страха, забилась под полог…
Стены опочивальни тряслись от синхронного трепета жюри, вжавшегося в каменную кладку. Поседевший от ужаса эмир, громко стуча зубами, попытался залезть под простыню вместе с Шахерезадой, волею судьбы прикованной к нему навечно, но там уже лежал главный визирь. Вакантных мест было мало, а потому начался естественный отбор. Победила грубая физическая сила. Их все-таки было двое, а визирь — один. Однако он, не будь дурак, молниеносно нашел свободную экологическую нишу вместе со своими ятаганами под кроватью.
— …и тут распахнулась дверь, — зловеще прошептал Мурзик, — и внутрь ворвался вампир…
С грохотом рухнула дверь. На пороге стоял Шухерман в своем черном плаще с алым подбоем, вздыбленными волосами и горящими глазами.
— А-а-а!!! — завопил он, раскрыв окровавленный вишневым соком рот.
— А-а-а!!! — подхватило жюри, ломанув в окно.
— А-а-а!!! — пискнул под ложем эмира Шизидзе и отключился от переизбытка чувств.
— А-а-а!!! — согласился с ними Мурзик и тоже ломанул. Только со страху не в ту сторону. Как он умудрился просочиться между ног Багдадского вора, одному Господу Богу известно, но ему это удалось! Наверное, все-таки потому, что Шухерман на всякий случай подпрыгнул, да со страху так высоко и далеко, что приземлился на постели эмира прямо на трясущуюся под простыней парочку. Как ни странно, но это помогло. По крайней мере, это их на время разъединило, но, когда владыка Багдада, с которого слетела простыня, увидел воплощение кошмарной сказки Мурзика перед своим носом, глаза его начали закатываться. Он был уже на грани обморока.
А в это время ошалевший от страха Баюн несся по коридору прямо навстречу Олежке, спешащему на шум. Лейтенант понял, что свои в беде и нужно кого-то крошить. Кого крошить, он сообразить не успел, так как рухнул на пол под тяжестью Мурзика, прыгнувшего ему на грудь.
— Там вампиры!!! — Баюн попытался спрятать лобастую голову под мышкой лейтенанта.
— Точно?
— Я что, вампиров по блюдечку не видал? — обиделся кот, спрыгнул на пол и потащил Молоткова от греха подальше, вцепившись зубами в рукав камуфляжки. — Лапы делаем!
Из-за поворота выскочила Жасмин.
— Куда это вы?
— Да тут вампиры какие-то, — сердито фыркнул лейтенант, пытаясь освободить руку. Рукав затрещал.
За спиной послышался топот.
— Да сколько ж их тут, — запаниковал Мурзик, — вампиров этих!
Молотков схватил его за шкирку, затолкал вместе с девушкой в ближайшую нишу дворцового перехода и рухнул сверху, героически прикрывая друзей своим телом.
— Ую-ю-юй! Хвост придавил! — заверещал Баюн.
— Вечно ты его суешь куда не надо! — пробурчал Олежка.
Жасмин под плотно сбитым телом лейтенанта подозрительно молчала и даже не пыталась жаловаться. Мимо них пронеслись еще два «вампира», спешащие, по всей видимости, на помощь первому. В одном из них Молотков с удивлением узнал своего непосредственного начальника.
— Поручик…
— Какой поручик? — насторожился Мурзик.
— Подполковник в смысле… — Молотков не стал вдаваться в подробности. Стоит ли знать членам Тридевятого, что их любимого Папу в мире Олежки звали за глаза не иначе как поручик Ржевский. — За мной!
Лейтенант выдернул друзей обратно из ниши, не заметив разочарованного вздоха девицы, и понесся обратно в спальню эмира, накал страстей в которой нарастал по экспоненте.
— Где дети?!!
Шахрияр трепыхался в руках Ильи.
— Нету! Аллах не послал!
— Врешь, неверный!
Эмир вжал голову в плечи, испуганно косясь на прыгающего вокруг него Шухермана, который уже сориентировался и старательно изображал демоническую личность.
— Какие дэти? — на всякий случай потребовал из-под кровати Шизидзе.
— Ну… мальчик такой… плотненький. Крепыш. Девочка с ним маленькая. Четыре годика. Магией немножко балуется…
— Магией! — обрадовался чему-то Шахрияр. — Так это не у нас!
— Что значит — не у вас? В Багдаде она. Во дворце! Точно знаю!
— В Багдаде, да не в том! Вам на сто первый километр надо.
— Чего? Издеваешься, гад… — Пальцы подполковника сами собой сложились в кулак.
— Аллахом клянусь!!!
Чувствуя, что дело плохо, эмир зачастил. Оказалось, сравнительно недалеко — на сто первом километре — проходит граница между сказкой и явью. Все проявления магии на подвластной Шахрияру территории категорически запрещены. А вот за сто первым…
— Так что ошибочка вышла, — бормотал эмир, косясь на кулак подполковника. — Все колдуньи на сто первый километр выселяются. В Багдаде-101 вам ее искать надо. Во дворце тамошнем… провожатых выделю, охрану дам…
— Если что, я добавлю, — посулил Илья, позволив обнюхать свой кулак. — Кто там правит? Да хватит козлом скакать! — рявкнул он на Шухермана.
— Да ты что! — прошипел «вампир», продолжая делать угрожающие пассы в сторону эмира. — Дави на него! Может, еще чего даст.
— Дам! — немедленно согласился Шахрияр. — Верблюдов дам. Штук…
— Тридцать! — азартно топнул ногой «вампир».
— Грабеж! — возмутился эмир, задумчиво глядя на лапти, мелькнувшие из-под плаща авантюриста. Что-то они ему напоминали.
