По ночам, когда слезы застилали глаза, и я не видела ничего кроме мутной дрожащей пелены из соли перед глазами, мечтала о том, как Руслан все узнает, и все они сдохнут мучительной смертью… Особенно этот самый важный ублюдок, самый главный из них — Зарецкий. Мне так казалось, пока я не узнала, что Руслан нашел мне замену. Так быстро нашел, что наша постель еще не успела остыть, а мой запах исчезнуть из нашего дома. Как быстро всякая мерзость, грязь и предательства становятся достоянием общественности, как быстро всплывает самая неприглядная, сама гадкая правда. И как же иногда хорошо оставаться в наивном неведении, вот так думать и мечтать, вот так строить планы, вот так погружаться в фантазии и надеяться, что когда-нибудь… когда-нибудь все станет как прежде.
Но вместо этого все вдруг обесценивается, все страдания становятся пафосной ложью, пустышкой, незначительным недоразумением, которое так легко исправить. Как же это больно — понимать, что зеркало любви разбито, а осколками от него изрезалась лишь я сама… А он нашел другое зеркало, в котором теперь отражается вместе со своей новой избранницей.
Всего лишь вошла, услышала разговор горничных. Всего лишь… несколько фраз, для того чтобы захлебнуться в боли, погрузиться в пучину такого отчаяния, от которого нет спасения.
— Не понимаю, она что не спит в постели?
— Наверное, нет.
— Ну, узнав такое о своем муже, я б тоже не спала по ночам.
— Ты об этом воскресшем Цареве?
— Да. Оказывается, прятался вместе с бабой этой, ну что в номере живет, под другой фамилией. То ли от мафии скрывался, то ли от правительства. И вдруг оказалось, что он не кто иной, как Царев, сын убитого олигарха. Может, помнишь громкое дело такое было. Их застрелили в машине.
— А эта здесь при чем?
— Дык жена его то ли нынешняя, то ли бывшая.
— Она вроде старше его, нет?
— Ну старше, да. Об этом писали. Но он явно любит таких. Сейчас встречается со Снежаной. Да, да той самой инстаграмной штучкой, скандалисткой и моделью. Та, что аварию в прошлом году устроила и даже не села за решетку.
— С этой тварью? Да ты что. Ни хрена себе. Я в шоке. Он же женат был, и у него трое детей. Старший приемный и своих двое.
— Дадада. Так вот жена в этом номере поселилась около недели назад. Ее он вроде бросил. Вот и не спит по ночам… Такого мужика упустила. Я представляю, что он творил в постели. Ты видела его вживую? Он же охрененный красавчик. Теперь трахает ту Снежану. Ну… не сравнить, конечно. Та прям шикарная. На Шерон Стоун похожа. А эта… ну такое. Выглядит хорошо, но так себе.
— Да ладно. Она симпатичная. Неправда. Просто свалились вот такие вот проблемы…
— О, да. Свалились. Он же и детей при себе оставил, как я понимаю.
— Кстати, слышала, что эта жена его из-за него мужа бросила и ушла к этому, помоложе. О, какая она карма. Бог наказал за предательство. Она своего предала, а этот ее.
— Не суди. Кто мы такие, чтобы вот так говорить?
— Вы закончили?
Обе от испуга и неожиданности аж вскрикнули, резко обернулись ко мне, открыв рты.
— Ддда. Закончили. Пошли…
Вторая горничная, та, что больше всех сплетничала, уставилась на меня с нескрываемым любопытством.
— Пошли, я сказала, — шикнула на нее другая, и они укатили тачку за дверь, стараясь не оглядываться на меня.
Захлопнула за ними дверь, прислонилась к ней лбом, зажмурив глаза. Мне не хотелось верить в то, что я услыхала. Они не могли говорить обо мне и о Руслане. Это о ком-то другом. Но меня уже морозило, и зуб на зуб не попадал, как будто я стою в ледяной пустыне совершенно голая. А потом моя кожа начинает слазить струпьями, обнажая мясо, сухожилия и кости. Я стою в луже собственной крови и безмолвно ору от боли.
Вот она, смерть. Такая болезненная, такая черная, страшная и равнодушная. Оказывается, она жила в нем, смотрела на меня его глазами и прикасалась ко мне его руками, говорила, лгала его голосом. Вспышкой в голове понимание, что меня больше нет. Зачеркнутая, ненужная, жалкая, беспомощная, вышвырнутая на обочину, как использованный, старый хлам.
Вот они — бесконечные дни, тянущиеся вереницей, одинаковые и похожие друг на друга. Дни агонии. Когда нужно время, чтобы оправиться от удара, встать с колен, собрать себя из осколков и сделать то, что должна. Уже не ради нас с Русланом, а ради своих детей.
И с мазохистским отчаянным упрямством листать страницы интернета, смотреть на его фото, на публикации о чудесном возвращении самого Руслана Царева в столицу. Триумфальное возвращение и открытие крупной компании по перевозкам, его партнер — сам господин Зарецкий. И на открытии мой муж… не один, а с НЕЙ. С белокурой, коротко стриженной немолодой, но шикарной женщиной. Чем-то действительно похожей на известную голливудскую звезду. С такими же длинными ногами от ушей, полной грудью, ровной белоснежной спиной, виднеющейся в откровенном блестящем платье, и улыбкой, способной свести с ума даже дьявола. Он придерживает ее чуть пониже спины и улыбается в камеры. Он счастлив… да, он счастлив без меня.
"Как скоро будет свадьба между этой горячей и сногсшибательной парой?"
"Царева и Снежану видели страстно целующимися в туалете рыбного ресторана"
"Влюбленная парочка припарковала автомобиль возле детской площадки в центре города, и из кабины лексуса доносились характерные звуки. Мажорам все можно? У Царева у самого есть дети"
"Пьяного Царева видели в стриптиз баре вместе с подружкой. Она танцевала для него танец вип. Скандальная парочка продолжает шокировать публику"
Швырнула сотовый и закрыла лицо руками, завыла в очередной раз побитой собакой, завыла так, что самой стало страшно.
Мое тело превратилось в разваливающиеся угли, а душа корчится в самых невыносимых адских муках, и они никогда не закончатся, никогда не прекратятся. Это пытка, это страдания, помноженные на бесконечность. Как же я хочу, чтоб эта боль прекратилась, как же я хочу ее унять и перестать думать, перестать болеть им.
Возможно… все ведь было правильно, и мне стоило уйти, чтобы понять — Руслан никогда не любил меня. Я должна восстать из пепла, забрать документы у Зарецкого и вернуть себе детей.
Заставить свой полутруп ожить, встать на ноги и придумать способ вновь получить право видеть своих малышей.
"Я люблю тебя, Оксана"
"Мы всегда будем вместе"
"Если все еще ждешь… жди, пожалуйста. Я скоро. Сил нет — домой хочу. К тебе, Оксана. Ты только жди"
"Ксана моя"
И наша встреча после разлуки… после ожидания годами и рождения нашего сыночка.
"- Куда мне теперь пластырь наклеить? — сама свой голос не узнала, продолжая трогать его лицо до изнеможения, до какой-то лихорадочной потребности касаться и касаться, а он вдруг улыбнулся и руку мою перехватил, положил к себе на грудь. От его улыбки мне захотелось разрыдаться.
