— Не ори и не дергайся. Иначе сюда прибежит прислуга, и уже сегодня вечером твой муж размажет твои мозги по асфальту. Или когда он там возвращается из поездки?
Боже. Что происходит? Почему я здесь? Почему этот ублюдок в одном полотенце, и я совершенно голая? Я не могла с ним… Не моглаааааа… я сейчас сойду с ума. Лихорадочно пытаясь вспомнить, но разламывающаяся от боли голова не дает даже думать. От бессилия и ужаса хочется рыдать, и от страха я вся трясусь, как в лихорадке.
— Ты мне что-то подсыпал, тварь. Я это докажу, и от тебя не останется мокрого места. Ты понимаешь, что он сделает с тобой?
— В твоей крови уже ничего нет кроме алкоголя. А пьяная баба своей п***е не хозяйка. Твой мачо знает это лучше, чем ты. Я в этом уверен. А если я ему покажу кое-что… Возьми телефон.
Я смотрела на подонка с мокрыми прилизанными волосами, с чашкой дымящегося кофе в руках и не верила, что это на самом деле происходит со мной. Последнее, что я помнила — это корпоративная вечеринка в небольшом итальянском ресторанчике, который после десяти вечера превращался в ночной клуб. Я даже алкоголь не пила.
— Телефон возьми, я сказал.
Швырнул мне сумочку, и она больно ударила меня в грудь. Сотовый выпал на пол и проехался ко мне под колено. Десятки пропущенных от мамы и от Вани. Письма на мейле. Одно от этой мрази, стоящей передо мной и довольно улыбающейся своим смазливым мерзостным ртом. Похож на гиену, готовую к трапезе.
— Мейл открой. Не стесняйся.
Тяжело дыша, открыла и застонала вслух, как раненое животное. На первом же снимке мы с ублюдком сидим в обнимку, он лезет мне под юбку, а мое лицо спрятано у него на шее и моя рука на его ширинке.
— Эээто постановка… Это подделка. Ничего этого не было. Я была почти мертвой, иначе я бы не позволила тебе даже дышать рядом со мной, — я буквально рыдала, не сразу получалось что-то сказать, и собственный голос звучал глухо и надорвано.
— Это прекрасная постановка. Талантливая и профессиональная. Тебе прислали всего лишь парочку фото. А у меня целые галереи. Вся история наших отношений.
— Каких отношений? Ты что несешь, сволочь? Я тебя…я тебя убью. Я тебя…
— Ничего ты не сделаешь. Дернешься — вся эта история ляжет на стол к твоему мужу. К Бешеному, да? Как думаешь, он поверит, что это постановка? У меня столько свидетелей нашей связи… даже он случайно увидел, как я тебя провожаю. Ревнивый, как мавр… как думаешь, он тебя задушит или закопает живьем?
И перед моими глазами пронеслись картинки, где проклятый ублюдок подает мне бумаги, и это видят женщины из офиса, как он приносит мне кофе, как нарочно провожает так, что Руслан нас увидел и приревновал. Каждый шаг был просчитан заранее.
Сердце заболело с такой силой, что я охнула и схватилась за грудь посередине.
— Представила, да? Что он с тобой сделает? Правильно — он тебя убьет. Думаю, с особой жестокостью.
Давясь слезами и пытаясь сделать хотя бы глоток воздуха, я смотрела на мразь и не понимала, как такое может происходить со мной и сейчас… Сейчас, когда я так счастлива.
— Ты…ты меня…
Заржал, явно наслаждаясь своим превосходством, упиваясь моим унижением и ужасом.
— Нет. Я был не прочь, но ты валялась, как бревно, а у меня на таких не стоит. Но можем попробовать сейчас еще раз.
— Не подходи — я тебе глаза вырву, — прохрипела, поднимаясь с пола и зажимая покрывало одной рукой, — глотку перегрызу. Клянусь.
— Та на хер ты мне нужна, калоша старая. Уймись.
— Что тебе надо? Тебе ведь зачем-то все это понадобилось. Весь этот проклятый спектакль. Вряд ли это был пранк.
Не стесняясь меня, ублюдок снял полотенце, натянул трусы и джинсы.
— Пока что ничего. Если понадобится, с тобой свяжутся.
— Что?
— Свяжутся с тобой, я говорю. Мне пока никаких распоряжений не давали.
— Кто не давал? — спросила я дрожащим голосом.
— Кто надо. Или ты думаешь, мне было интересно играть в эти игры? Я бы тебя натянул пару раз — это да, а весь этот геморрой со съемками и постановками слишком напряжно. Но мне заплатили… кто? Понятия не имею. Кому-то это понадобилось.
Натянул футболку и пошел к двери, потом обернулся.
— Выйдешь по пожарной лестнице через черный ход. Такси вызови. Адрес на визитке. Да, и мне велели тебе передать, если раньше времени что-то кому-то ляпнешь, следующие порно съемки будут с твоим сыном и дочерью.
— Твааааарь, — я рванула к нему, но он вышел из номера и хлопнул дверью.
Я не знаю, сколько времени прошло, я сидела на полу и смотрела в одну точку. Сжимая в руках свой сотовый. В чудовищном коллаже резали глаза фотографии, где я и Игорь лежали на постели. Он раздевал меня, лежал на мне, подо мной, целовал. Все снято под таким углом, что кажется я не просто не сплю, а принимаю живое участие в процессе. Мое сердце то останавливалось, то снова билось, как ненормальное. Меня подставили. Настолько профессионально, настолько жутко, что от одной мысли о том, что Руслан все это увидит, меня не просто кидало в дрожь, а я обливалась холодным потом. Не поверит… я знала, что не поверит.
Почти не дыша, я вспоминала, в какой момент все вышло из-под контроля, но помнила лишь тост за фирму и в моем бокале виноградный сок. Ко мне подошла Алина. Я позволила ей присутствовать на корпоративе. Помню, как она стояла рядом, и в этот момент подошел Игорь. Он что-то мне говорил, а я поднесла бокал к губам и все… Я больше ничего не помню.
Зазвонил мой сотовый, на дисплее высветилось "мамочка". Я ответила на звонок и услышала ее крик в трубку:
— Оксана. Где ты? Я с ума чуть не сошла.
— Все хорошо, мам. Мы отмечали, и я потеряла сотовый.
— Ты знаешь, что уже шесть утра?
— Знаю, мам. Прости. Мне стало нехорошо от вина.
— Ты бы хоть позвонила.
— Не могла. Потеряла сотовый. Искали всем коллективом. Оказалось, в такси забыла.
— Ты же на машине поехала.
Черт. Ложь. Какая же она мерзкая и липкая, вонючая, когда лжешь родным людям.
— Я знала, что выпью, и взяла такси. Машина осталась у офиса.
— А. Ну правильно, да.
— Мам… — голос дрогнул, — ты Руслану звонила?
— Нет, — и тут же отлегло, сердце чуть замедлило адскую скачку, — зачем его нервировать. Но решила, если сейчас не дозвонюсь, уже и его набрать.
— Я скоро буду, мам. Через час точно.
— У тебя вся хорошо? Твой голос… ты плакала?
— Нет, мам. Мне просто нехорошо от вина. Надо было брать белое.
— Наверное, давление поднялось. Приезжай, я измеряю.
Мамочка моя доверчивая, такая добрая, такая заботливая… Я и тебе рассказать не могу. Боюсь, что разнервничаешься…
