— Как вы не понимаете, — не глядя на него, прошептала она, — именно поэтому мне нужно это сделать.
— Десять, девять, восемь… Прямой эфир через три… — Помощник оператора отсчитал последние две секунды, показывая пальцами.
Керк ждал, когда Салли заговорит, но повисло молчание. Она смотрела мимо мигающего красного глазка камеры на лица сотрудников на экранах в конце зала. Затем, едва заметным движением, подвинула бумаги Керку. Он с дежурной улыбкой представился аудитории, прежде чем поздоровался от лица Орсона, и коротко объяснил, что болезнь помешала ему быть на этом событии.
Салли, застыв, стояла около Керка, пока он говорил о необходимости слияния компании. Затем последовали вопросы и ответы. Как только он закончил и красный свет камеры погас, Салли сорвала с себя микрофон и направилась к двери. Керк догнал ее уже в коридоре, взял за руку и повернул к себе.
— Оставьте меня!
Керк увидел, что она плачет.
— Салли, все хорошо. Вы прекрасно держались.
— Прекрасно? Вы называете прекрасным то, что я выглядела дохлой рыбой?
Ее надо срочно отвлечь!
— Дохлая рыба? Вот уж на что вы абсолютно не похожи.
— Не надо быть таким буквальным.
— Не удержался. Когда я смотрю на вас, то представить холодную рыбу… увольте.
Плакать она, слава богу, перестала.
— Вы просто невозможны, — пробормотала Салли.
— Расскажите мне, насколько я невозможен, за обедом после пресс-конференции.
— Нет.
— Салли, нам надо поговорить о прошлой ночи. И о теперешних делах.
Было видно, что она собирается возразить, но к ним по коридору шел сотрудник службы по связям с общественностью. Керк понял, что их ждут на пресс-конференции.
— Пожалуйста. Просто обед. Ничего большего.
Наконец она кивнула:
— Никакого обеда. Но поговорить — да. Сначала я поеду на несколько часов в больницу. Увидимся позже в моем отделе.
Он рассчитывал не совсем на это, но сойдет и так.
Уже было поздно, и почти все служащие ушли домой. Медиасессия длилась дольше намеченного, а затем Керка вызвали на импровизированное совещание с исполнительным директором и другими администраторами. Совет директоров хоть и согласился назначить его временным председателем, но администраторы все же хотели увериться в том, что именно они ответственные лица. Керку удалось все уладить.
А сейчас у него более важная задача. Керк снял галстук, сунул в карман и отправился в отдел Салли. Постучав и не дождавшись ответа, он повернул ручку двери и вошел.
Салли сидела за письменным столом, уронив голову на руки. Керк испугался. Но она дышала ровно и размеренно, плечи в такт дыханию приподнимались и опускались. Она сняла жакет, под прозрачной тканью блузки проглядывало кремовое кружевное белье.
Желание прострелило Керка насквозь. Единственное, чего ему хотелось сию минуту, это снять с нее блузку и провести руками по соблазнительному белью. И по коже, гладкой и шелковистой.
Нет, с этими забавами покончено. Что бы ни было в Салли Харрисон заманчивого, он должен себя обуздать каким угодно способом. Керк заставил себя увидеть просто женщину, которая так крепко спит, что не слышит ни стука в дверь, ни шагов.
Она, несомненно, устала. Последние двадцать четыре часа ей туго пришлось. Да любой человек, переживший такой шок, не выдержал бы. Орсон предупреждал его о том, что Салли подвержена сильным приступам тревоги, когда дело доходит до публичного выступления. Но он понятия не имел, как это серьезно. Вот почему она оставалась менеджером среднего звена и не поднялась по служебной лестнице, чтобы быть рядом с отцом.
Он никогда прежде не видел такого отчаяния на лице человека при мысли выступить на публике. И никогда не видел такой смелости, которую она проявила, преодолевая страх. Возможно, не будь она эмоционально так выжата, у нее сегодня хватило сил побороть свою фобию. Но этого не случилось.
Салли пошевелилась, просыпаясь, и выпрямилась.
— Который час? Вы давно ждете?
На щеке после сна у нее осталась полоска от манжета рукава блузки. Почему-то эта мелочь еще больше расположила его к ней. Она нуждается в защите — он нутром чувствовал.
— Не долго, — ответил он. — Но уже поздно. Как ваш отец?
— Хорошо, насколько это возможно. В стабильном состоянии и по-прежнему подключен к приборам. Но врачи уверены, что он перенесет завтрашнюю операцию. — Салли встала из-за стола и оказалась лицом к лицу с Керком. — Вы ведь пришли сюда говорить не о нем. Что вы хотели мне сказать?
— Я надеялся обсудить это за ужином. Не знаю, как вы, а я умираю от голода.
— А я рассчитывала, что мы поговорим здесь.
— Но мы могли бы убить двух зайцев.
— Послушайте… — она вздохнула, — неужели это действительно необходимо? Зачем терять время за бессмысленными разговорами за едой? Мы оба взрослые, поэтому сможем продолжать вести себя, как будто ничего не было. Я с радостью забуду прошлую ночь.
А вот он не сможет забыть — в этом Керк уверен.
— И как взрослые люди, мы могли бы поужинать вместе. Мне на самом деле хочется есть, и я уверен, что вам тоже.
Ему показалось, что она откажется, но Салли, недовольно фыркнув, согласилась:
— Хорошо. Я сообщу своему охраннику, что ухожу с вами.
Ага. Тому коренастому парню, который сопровождал ее в баре.
— Вас всегда охраняют, куда бы вы ни пошли?
— Один из примеров папиной чрезмерной заботы. Когда я была маленькой и папина компания начала процветать, возникла угроза моего похищения. С тех пор он настоял, чтобы у меня был охранник. Поверьте, это не так гламурно, как выглядит.
— Едва ли это чрезмерная забота, — сказал Керк, помогая Салли надеть жакет. — Ваш отец серьезно относится к вашей безопасности.
Салли застегнула жакет на груди, скрыв от жадных глаз Керка просвечивающее сквозь блузку кружево белья.
— Он хочет знать, что со мной все в порядке.
— Я его понимаю — я тоже защищаю то, что принадлежит мне, — заявил Керк.
Салли подняла брови.
— Звучит немного первобытно.
— Скажу по-другому. Как и ваш отец, я очень серьезно отношусь к лежащей на мне ответственности.
— Ну, учитывая, что вы замещаете моего отца в данный момент, наверное, это должно подбодрить.
Керк улыбнулся:
— Я буду стараться изо всех сил, хотя бы ради вашего отца. Я его безмерно уважаю — можете быть уверены.
— Вы сказали, что знаете его большую часть жизни, а я понятия не имела, что он знаком с вами. Я позвоню Бентону, и тогда мы сможем идти.
