На платформе было всего несколько человек, особо в толпе не затеряешься. Я, не придумав ничего лучше, спряталась за одну из колонн. Какая-то старушка, заметив мои действия, подозрительно осмотрела меня с ног до головы. А я лучше еще один поезд пропущу и уеду на следующем. Осторожно выглянула из-за колонны, но Вани нигде не было. Что ж это такое? Куда он подевался? Я спряталась, потом снова выглянула. Нет его! Как, кстати, и поезда… Внезапно кто-то дотронулся до моего локтя. Вздрогнув, я быстро обернулась.
– Кого выслеживаешь? – улыбнулся Иван.
Ни на что иное, как на слежку, это теперь действительно не было похоже…
– Точно уж не тебя! – усмехнувшись, быстро ответила я.
Ваня внимательно смотрел мне в глаза и улыбался. Той мягкой улыбкой, от которой я была готова растаять…
– Я и не думал, что меня, – ответил парень серьезным тоном, но я видела, как задорно отплясывают чертики в его глазах. Разумеется, он мне не верит!
Шестеренки в моей голове, взволнованно поскрипывая, заработали быстрее.
– Там просто мой бывший парень, – наконец выдохнула я, найдя вроде бы логичное объяснение своему странному поведению.
Иван первым выглянул из-за колонны.
– Лер, твой какой? Постарше или помладше?
– Чего?
Я выглянула следом. Старушка, которая подозрительно косилась на меня, теперь и вовсе ретировалась с платформы, приняв нас, наверное, за каких-нибудь шпионов. Я же оглядела претендентов на роль своего бывшего. Дед, которому лет семьдесят, с газеткой в руках, и школьник с ранцем за спиной и чупа-чупсом во рту. Я совсем поникла.
– Мой – ни тот ни другой! А парень ушел куда-то…
– Поезда не дождался?
– Откуда мне знать? – сердилась я.
– А ты домой?
– Нет, к Вале…
– А я в центр. Мне тут всего пару станций…
Жаль. А вот мне трястись в вагоне до самой конечной. Но вот если бы Иван отправился со мной… Я бы согласилась ехать с ним на самый край света – в нашу дачную резиденцию. Пить малиновый чай, смотреть из окна на пруд и закатное солнце… Наличие в квартире еще и Злобинец я почему-то в тот момент не учитывала.
Послышался грохот приближающегося поезда. Иван первым вышел на платформу.
– Идешь? – спросил он.
– Иду, – отозвалась я, следуя за парнем как завороженная.
Платформа начала быстро заполняться людьми, а я смотрела на Ваню и больше никого вокруг не видела. Мне казалось, что мы сейчас здесь совершенно одни. Мощный поток воздуха от приближающегося поезда трепал наши волосы. Как тогда, на крыше, когда меня словно пришибло молнией и мир передо мною на несколько секунд замер. Определенно, никогда раньше я ничего подобного к парням не испытывала.
Мы зашли в полупустой вагон и почему-то сели не рядом, а друг напротив друга. Пару станций до центра ехали, обмениваясь заинтересованными и серьезными взглядами. Не помню, кто первым начал улыбаться. Наверное, снова в этой незамысловатой игре проиграла я. Мне казалось, что теперь я могу смотреть на Ваню часами. Сердце громко и взволнованно стучало в такт стуку колес.
Когда те самые «пара станций» минули, улыбаться сразу расхотелось. Ехала бы так и ехала по бесконечным черным тоннелям, время от времени переглядываясь с парнем… Иван поднялся с места. Подойдя к выходу, рядом с которым я сидела, еще раз взглянул на меня сверху вниз. Я подняла голову и произнесла одними губами:
– По-ка!
Поезд остановился, и двери открылись. Ваня внезапно склонился ко мне и чмокнул на прощание в макушку. Этот поцелуй был быстрым, невинным и полностью меня обезоружил.
Я не успела даже ничего сказать, парень выскочил из вагона. А мне хотелось глупо улыбаться всем вокруг до самой конечной Валиной станции…
Злобинец встретила меня на остановке. Я спрыгнула с подножки автобуса последней, сияя, как начищенный пятак. Всю дорогу я не переставала думать о Ване.
– Ты чего такая довольная? – Валюша даже от меня отпрянула.
– Просто! Погода хорошая!
Погода и правда была чудесной. Я оглядела поля по обе стороны от неширокой дороги. Из кустов, что росли вдоль обочин, трещали кузнечики.
– Что было на парах? – спросила Валя, глядя, как я копаюсь в сумке в поисках ее тетради.
– А, ничего интересного ты в эти дни не пропустила. Одни лекции!
– Ты все переписать успела?
– Ну да! Как раз на лекциях и переписывала…
– А Жаботинской сдала долги?
При воспоминании об откровенном разговоре с Ядвигой Станиславовной я все-таки перестала улыбаться.
– Долги сдала, да… – Я протянула Вале тетрадь: – Вот, держи!
– Честно, думала, она не привезет…
– Это почему бы я тебе ее не привезла? – оскорбилась я.
Злобинец покраснела.
– Не обижайся, Лер, но ты обычно не ставишь чужие интересы выше своих. А тут тебе пришлось трястись после пар на окраину…
– Угу, – отозвалась я, наблюдая, как небольшая стрекоза на секунду села на Валины кудряшки, а затем снова вспорхнула в небо.
– Только не обижайся! – виноватым голосом повторила Зло.
– Разве на правду обижаются? – улыбнулась я, выглядывая обратный автобус, который довез бы меня до метро.
Валя это тут же заметила.
– Ты сразу домой? – спросила она. – Обиделась все-таки?
– Нет, Валь, я не обиделась! Просто на завтра еще столько всего делать к семинару…
– Хочешь, вместе сделаем? – предложила Зло. – Пойдем-пойдем! Я сегодня с работы пирожные умыкнула… В счет аванса!
Подруга потянула меня за руку, и мы неспешно побрели по пыльной разбитой дороге к ее дому.
Снова расположились у широкого окна с видом на лес и зеленый пруд. Вечерние лучи падали на письменный стол, тетради, наши руки…
– Останешься у меня ночевать? – спросила вдруг Валя, когда мы уже дописывали последнее задание. Солнце скрылось за лесом, из открытого окна подул легкий ветерок.
Я прикинула, когда сегодня вернется мама. Слышала, как она по телефону жаловалась тете Томе, что на работе дурдом. Поменялось начальство, грядет проверка, а маме нужно в срочном порядке сдать квартальные отчеты. В последние дни родительница приходила домой поздно. Я в это время уже, запершись в своей комнате, готовилась ко сну.
– Лер, мне так грустно! – не получив от меня ответ, продолжила Зло. – Даже на работе не с кем поболтать, Вероничка теперь все время на больничном…
– Хочешь снова жить с соседями?
– Нет! Уж лучше лягушки под окном!
– А по отцу скучаешь?
– Боже упаси! – снова замотала головой Злобинец. – Да и какой он мне отец? Разве что биологический…
