Когда таксист притормозил перед светофором, Зло дернула за дверную ручку.
– Прости, – промямлила она, хватая с сиденья свою сумку.
– Валь, а нога? – растерянно пробормотала я, от расстройства совсем позабыв, что сама все это выдумала.
– Перестань впутывать меня в свои мутные истории! – сердито проговорила Валя, выбираясь из машины.
Я видела, как она, сутулясь и прикрываясь сумкой от дождя, понеслась по опустевшему бульвару. Я придвинулась к правой пассажирской двери, чтобы побежать за ней, но машина тронулась.
– Зеленый! – громко известил водитель, поглядывая на меня в зеркало. Тут же перестроился в средний ряд. Видимо, перепугался, что я могу сигануть за Злом на проезжую часть прямо под колеса машины.
– Ага! – буркнула я, сложив руки на колени. Я ж не самоубийца! Снова уставилась в залитое дождем окно. Представила, как Зло бежит под сумасшедшим ливнем, шлепая по лужам.
– Едем по тому же адресу? – уточнил таксист.
– Да, – ответила я, проглотив подступающий к горлу комок. Думала, мы поедем ко мне, чай попьем до прихода мамы. Ма-ма. Как мне теперь жить со знанием того, что думают обо мне самые близкие люди? Да даже от Жабы было не очень приятно получить нелицеприятную характеристику в свой адрес, что уж говорить о маме и Вале. Хотя и Ядвигу можно понять – все-таки за весь семестр я не сдала ни единой работы по ее предмету.
Когда такси выехало на мою улицу, дождь прекратился. Сквозь сизые тучи выглянуло солнце.
– Вот здесь остановите, – попросила я, – не въезжая во двор…
Вышла, хлопнула дверью и поплелась в сторону дома. А в голове, словно в записи на репите, повторялись обидные мысли Злобинец. В какой-то момент все закружилось перед глазами… Тогда я встала под высокое дерево и, привалившись плечом к влажному стволу, закрыла лицо ладонями.
– Десять рублей не будет, красавица? – раздалось вскоре рядом со мной.
Я резко убрала руки от лица и уставилась в ясные голубые глаза незнакомого неопрятного мужика.
– Что, простите?
– Десять рублей… Красавица!
Тут же вспомнились беспризорники, которые гнались за мной от самого метро. Я что, похожа на директора благотворительного фонда? Чего они все ко мне липнут? Мне сейчас совсем не до этого! Я грубо произнесла:
– Отвалите от меня! Знаю, сначала десять рублей, потом двадцать… Потом дружков своих подошлете! Взрослый мужик, руки-ноги есть, идите работайте! А от меня отцепитесь, ясно?
Ляпнув лишнего, на всякий случай оглядела многолюдную улицу… Если вдруг вздумает руки распускать, буду кричать.
Мужик укоризненно покачал головой, а про себя обозвал меня такими словами, что мои щеки тут же залила краска.
– Вот же дура бессердечная! – самое приличное, что прилетело в ответ на мою тираду.
– Сами вы дурак, дядя! – обескураженно отозвалась я. Впрочем, вновь не особо беспокоясь, что подумает обо мне мужик.
Тот ошалело посмотрел на меня, молча развернулся и пошел прочь. До меня доносились только его раздраженные мысли:
– Молодежь пошла… Жалко ей чирика, что ли? А у меня душа горит…
Я, стоя под деревом, задумчиво провожала мужика взглядом. Странно, но когда он только подошел, я не могла прочитать его мысли… Совершенно точно, ведь смотрела ему прямо в глаза! Странный этот дар какой-то… То он есть, то его нет.
Внезапно подул сильный ветер, бросив на меня с листвы холодные капли. Меня передернуло от холода и озарения.
«А у меня душа горит…»
Я тут же выбежала из-под своего укрытия и понеслась за мужиком, который к тому времени уже вышел на широкий проспект.
– Стойте! Дяденька, стойте!
Проспект кишел людьми. Прохожие, переждав грозу, вернулись к будничным делам. Мужик, за которым я припустила со всех ног, не сразу расслышал мои вопли.
– Подождите! Дяденька, ну стойте же!
Перепрыгивая через лужи, я неслась вслед за бездомным, распугивая людей. Добежав до цели, непроизвольно подстроилась под шаг мужика. А тот, казалось, и не замечал меня… Продолжал быстро идти, шаркая разбитыми ботинками.
– Простите меня! – проговорила я.
– Чего-о? – покосился на меня мужик.
Захмелевшие вертолеты, потеряв траекторию, едва не рухнули вниз.
– Больная какая-то девка! По весне эти психи вылупляются, как грибы.
– Простите, простите меня, пожалуйста! – твердила я. Что там Валя говорила про следственные эксперименты? Вот и настала моя очередь провести один такой самостоятельно.
Ну конечно! Как же я сразу не догадалась? Все дело в моем раскаянии! Именно через него я могу расстаться со своим «даром», который мне, кстати, и даром не нужен… От него только голова болит. И душа. Ведь это, честно сказать, сомнительное удовольствие – внезапно ощутить себя полным ничтожеством.
Мама, Валя, Злата, Жаба… Все они, как оказалось, держат на меня обиду. Еще, конечно, есть Рэд… Но чем я могла обидеть его? Неужели у этого парня ко мне неразделенные чувства? Не зря ж он смотрел на меня на переменах. И уж точно не мог обидеться из-за того, что не разглядел цвет нижнего белья. Глупости какие-то!
Но факт остается фактом – я перестала читать Златкины мысли лишь после того, как искренне перед ней извинилась. А ларчик просто открывался. Только что ж мне теперь, до конца жизни слова дурного никому не скажи? Сразу налетят эти ужасные вертолеты, как надоедливые птицы, успевай отмахиваться от них, прикрывая голову руками… Все же надеюсь, что этот «побочный эффект» от удара током должен вскоре пройти. А с мамой, Валей и Жабой я разберусь! Ведь одно я осознала точно: мне не хочется, чтобы близкие люди держали на меня зло… А еще в голове все время всплывала фраза, сказанная Умником на крыше: «Мне не нравятся самовлюбленные стервы, которые думают только о себе…»
– Вы меня простили? Простили? – повторяла я.
Хмельные вертолеты продолжали метаться, едва не сталкивались друг с другом:
– Больная! Вот угораздило же! Что ей надо?
– Ну простите меня!
– Да уйди ты…
– Ой! – выкрикнула я так громко, что мужик шарахнулся от меня в сторону. – Погодите! Не уходите! Я сейчас!
Припустила вперед в сторону палаток с быстрым питанием. Вернулась к ошарашенному мужику с двумя хот-догами в руках.
– Вот! Держите! Наверное, вы так голодны… Я не знала, какой любите, поэтому тут и с кетчупом и с горчицей… И с солеными огурчиками!
Мужик проглотил слюну и, оглядевшись по сторонам, кивнул в сторону невысокой скамейки под ярким козырьком. Прохожие с интересом косились в нашу сторону. Еще бы, такая необычная парочка. Впервые за день выглянувшее солнце замелькало бликами на мутных лужах.
