Я вздрогнула, не двигаясь, когда Трент вручил мне мою сумку. В животе урчало, и я посмотрела на руки. Они больше не дрожали. Мистики вернулись.
– Айви?
Трент был прямо рядом со мной, и я повернулась к нему.
– Трент...
Я задрожала, когда он убрал прядь волос мне за ухо.
– У нас есть время. Все время в мире.
– Спасибо. – Чувствуя нехватку воздуха, я повернулась. – Айви!
Она притормозила у автомобиля своей мамы, уже открыв дверь. Нина морщилась с другой стороны, и я шагнула вперед, опуская голову, когда рылась в своей сумке.
– Вот, – сказала я, чувствуя себя неуверенно и возбужденно, когда остановилась перед ней. – Я, э, сделала это для тебя.
Позади нее Марк выставлял последнего из парней ФБВ, закрывая и запирая дверь перед тем, как погасить свет. Трясущимися пальцами, я нашла прохладную форму крошечной бутылки. Нина ревниво приблизилась, когда я вложила бутылку в руку Айви, и они обе смотрели на нее, граненая форма ловил свет от гудящего уличного фонаря.
– Что это? – спросила Айви, ее обычная неуверенность из-за того, чего касалась моя магия, притупилась.
– Это кое-что, чтобы поймать твою душу, – сказала я, сжав ее холодные пальцы вокруг бутылки. – Держи ее в своем кармане.
Айви дернула головой, и я могла увидеть слезы надежды в ее глазах.
– Пока Феликс смеется и в своем уме, я не назову это хорошей вещью, но если у тебя есть своя душа в бутылке, тогда она не находится в аду в безвременье, – сказала я. – Ты ничего не должна делать, просто держать ее в пределах твоей ауры. И не открывай бутылку, как только твоя душа окажется там.
– Ты сделала это? – сказала Айви, смотря на знак «Стоп», где мы видели Кормеля в последний раз.
– Ну, мы не проверяли ее, – продолжила я, но она обняла меня, сильно сжав. – Я могу предположить, что если ты сразу же вернешь свою душу, то будет меньше травм. – Это была только надежда, но я цеплялась за нее с тем же самым пылким желанием, с которым Кормель цеплялся за свою ложь.
Она кивнула, когда отступила, желая быть подальше, ее глаза были темны от непролитых слез. Позади нее Трент прислонился к автомобилю, мысли избороздили его лоб, когда он ждал с Дженксом на плече.
– Я буду у папы. – Она колебалась. – Если я тебе не нужна?
Нина улыбалась, но это была тонко замаскированная гримаса.
– Кормель будет слишком занят завтра, чтобы волноваться о нас, – сказала я, ища мои ключи, пока не вспомнила, что они были у Трента. – Дали и Тритон терроризируют дом Трента, таким образом, я собираюсь туда, буду управлять вмешательством.
– Хорошо. – Ее взгляд вернулся ко мне, и она колебалась, ища слова.
– Таким образом, кто младшее, тот сначала находит свою душу? – произнесла я, не желая, чтобы она уходила, пока я не могла сказать ей, что она была хорошим человеком, и она покачала головой, как раз когда Нина сжала челюсти, явно желая уехать.
– Нет, тот, кто ближе всего к своему месту смерти.
– Кормель умер в Вашингтоне, – сказала я, думая, что он будет долго ждать, если его душа должна была путешествовать только по ночам. Если он не пойдет сам, чтобы найти ее.
– Только те в пределах двадцати миль их смерти воссоединяются, но он ожидает, что она будет здесь через неделю. – Айви заколебалась. – Если ничего не изменится.
– Столько же времени, он дал мне, чтобы избавиться от демонов, – сказала я, глядя на Трента, когда тот завел мой автомобиль. Это не был тихий упрек, чтобы заставить меня поспешить, а способ забрать Дженкса с холода.
С глазами полными вины, Айви обняла меня в последний раз перед тем, как отвернулась. Мрачно Нина подошла к другой стороне машины и села. Я отошла назад, отказываясь оставлять Айви в покое, хотя и знала, что она должна была быть со своим папой. Ее мама была обезумевшей, но в безопасности. В прошлом году я узнала, что она умерла в Новом Орлеане. Пройдут недели, пока ее душа найдет ее.
Но кое-что замедлило мои шаги, когда я шла обратно к моей машине, внутри я понимала, что Кормель знал, что я была права, иначе бы он пошел, чтобы найти свою душу. Он знал, что я была права, но так сильно хотел, чтобы ошибалась, что игнорировал это.
Завтра будет один адский день.
Глава 18
Было мучительно и одиноко, как раз когда прочие ему подобные толпились удерживаемые рядом… забытые и брошенные, сжатые в сильный комок в центре моего понимания, как львенок, ищущий защиты у мертвой, безразличной львицы, как раз когда все в ней кричало воспоминаниями о комфорте и тепле.
Я видела себя через него, мой сон потянулся к этому крошечному пятну боли, пока его страдание не стало моим. Беспорядок и предательство впитались в меня, пока я не заплакала, не понимая. Я так долго искала, а теперь ничего не было. Обо мне забыли, как сон нашел окно, закрытое для него.
Она не видит, простонал мистик другим, и они сгруппировались на этом, пытаясь заставить его почувствовать себя лучше. Но это было не так.
Я вздохнула в своем сне, чтобы прокричать, что я видела их, что была здесь, что это была я. Но мягкий звон отвлек меня, размывая мое намерение. Он раздался снова, и мой сон распался, когда волны звука прошли через мое бессознательное состояние и разбудили меня.
Это будильник Трента, подумала я неустойчиво, когда холодок скользнул под одеяло. Кровать сдвинулась, и мой вес переместился, когда Трент потянулся через меня, чтобы дотянуться до телефона.
Я вздохнула, закрыла глаза, когда он откатился назад, его тепло против меня теперь притупилось одеялом между нами. Упираясь руками в кровать и в мое левое плечо, когда он приподнялся надо мной и наклонился, чтобы попытаться увидеть мое лицо.
– Рейчел, хочешь встать? – прошептал он. – Я могу сказать, что произойдет.
Нечеткая чувственная улыбка заиграла на моем лице, и я перекатилась на спину. Открыв глаза, я убрала волосы за одно его заостренное ухо, когда он навис надо мной. Свет был тускл от приближающегося восхода солнца, так как шторы у французских дверей в сад были открыты, и это заставило его глаза потемнеть. Он был самим собой, но другим.
– Таким ты мне нравишься больше всего, – сказала я, видя его спокойным и все еще мягким ото сна, пахнущим мылом после душа, который он принял, прежде чем лечь спать.
Кровать снова сместилась, когда он нашел мои пальцы и поцеловал подушечки.
– Солнце не ждет любовников или злодеев. Или нет?
Я застонала, глядя на искусно расписанный потолок лошадьми и охотой. Солнце поднялось на Восточном побережье почти полчаса назад, и мы хотели знать, отправились ли демоны и души вампиров в безвременье.
– Встаю, – сказала я, и его улыбка усилилась на огорченный звук моего голоса. Это было безумно, вставать на рассвете, но я начинала привыкать к этому, даже если мой живот болел, а мысли были медленными. Ужасно, как сказала бы моя мама.
