– Ты не должен был забирать Айви, – сказала я, и Феликс снова закричал, звук заставил ползти мороз по коже.
– Ты не должна была бросать мне вызов, Морган. – Его голос был ровным, но Бронкский акцент был очевиден. Он был зол, но его голосу не хватало любого вампирского убеждения.
– Это личный выбор, – сказал я легкомысленно, заново продумав мое приближение, когда Трент вздрогнул. – Кормель, мне жаль, но возврат немертвым их душ не является хорошей идеей.
– Утром ты думала по-другому, – пригрозил он, и у меня внутри все похолодело. Трент схватил меня за руку, и я выдернула ее. Страх смешался с гневом, и я наблюдала, как глаза каждого вампира расширились. Кормель улыбнулся и хихикнул. Они думали, что я была у них на коротком поводке. Черта с два.
– Ты продолжаешь считать, что это забавно! – прокричала я. Черт побери, что произошло с моим крайним сроком до полуночи? – Если ты причинишь Айви боль, ты ничего не получишь. Ничего!
Кормель улыбнулся.
– О, я уверяю тебя, что независимо от того, что я сделаю, она будет наслаждаться этим. И ты тоже. Тебе не следовало играть со мной, Морган. Каламак больше не может тебе помочь.
– Позвольте с вами не согласиться, – сказал Трент, и новый страх скользнул через меня. Только не он. Я не смогу вынести, если мои ошибки навредят ему.
– Послушай, – сказала я, и Кормель сузил глаза, когда он понял, что я собралась выставить список требований. – Я просто видела Феликса с его душой, и она почти убила его сразу же. Я знаю, что обещала, что я найду способ для вас удержать их, но это совершенно взбесило его! Послушай его!
Вопль Феликса поднялся, словно по команде, и я задрожала от этого потерянного звука. Я была не единственной. Почти все простые люди в толпе боялись. И только ударная сила стояла с прямой осанкой, но некоторые из них показывали сомнение.
– Возможно, если бы тебе удалось, то он не был бы так обеспокоен, – сухо сказал Кормель.
– Ты слышишь успех! – сказала я. – Его душа у меня. Ты что, слепой?
Шок лился каскадом по Кормелю.
– Она… у тебя? – Выпрямившись, лощеный мастер повернулся к первобытным крикам Феликса. Казалось, будто того кто-то мучил. – Я думал... – Его выражение лица ожесточилось. – Ты подвесила перед ним его душу? В качестве игрушки?
– Легче, – прошипел Трент, когда я потянула свою сумку вперед.
Если это страшилище коснется меня, я освобожу душу Феликса прямо здесь и сейчас, независимо от того, как трудно было ее ловить.
– Она у нас, – сказала я и опустила пальцы в сумку, чтобы найти твердое, прохладное стекло. Я приподняла его в сумке, затем дернула обратно, когда Кормель начал дрожать. – Потребовались все пятеро из нас, но мы ее взяли.
– И вы называете нас бесчувственными животными, – отрезал он, его глаза почернели. – Неудивительно, что он горюет!
С трудом сглотнув, я прижала сумку крепче к животу. Кормель смотрел так, будто я держала его собственную душу.
– Я могу приладить ее к нему, – сказала я, но не была уверена, что он слышал, когда уставился на бутылку. – Но это отправит его на солнце. – Пожалуйста, поверь мне. Я не хочу этого делать.
Крики Феликса стали более настойчивыми, и явно расстроено Кормель наклонился, чтобы переговорить с одним из его прекрасно одетых помощников, без капли крови на пальто или потертости на отполированной обуви.
– Конечно, он страдает от боли! – сказал он, когда мужчина побежал. – Отдай ему его душу, Рейчел, или Айви пострадает.
Я знала, что не будет никакого другого пути, и когда Трент, пахнущий сорванными листьями и срезанными ветками, поддержал меня, я выпрямилась.
– Отлично, – отрезала я, зная, что мое сомнение относительно состояния Айви было более сильным стимулом, чем видеть ее здесь передо мной связанную. – Я сделаю это! – добавила я, – Но сначала я хочу увидеть ее.
Я подскочила, когда Трент близко наклонился, шепча:
– Заключай сделку. Убедись, что все концы обозначены.
Я почти заплакала от его слова. Он знал, что у меня не было выбора, даже если это означало конец немертвым, и он не думал обо мне. Я должна была доверять Лэндону. Напрягая плечи, я снова посмотрела на Кормеля.
– Я сделаю это, но я хочу твое слово, что это оплатит мой долг и долг Айви полностью. Весь. И когда Феликс выйдет на солнце, не будет никакого возмездия и еще требований о ваших душах.
Крик Феликса прервался с задушенной внезапностью. Губы Кормеля дернулись, и я вспомнила умчавшегося помощника. Гнев шел от него, когда он пошел вперед, пока я не подняла руку, и он не остановился в тех же самых восьми футах. Пыльца пикси блестела в его волосах, и я знала, что Дженкс висел над нами в темноте. Я видела линии беспокойства вокруг глаз Кормеля, чувствовала напряженность в нем, подавляющую потребность, которую он пытался скрыть. Кормель хотел свою душу. Ничто не встанет у него на пути… не сейчас, когда он мог быть настолько близко.
– Долг не будет никак погашен, пока у меня не будет своей души, – сказал он, и я покачала головой.
Обувь Нины царапнула цемент позади меня, и Трент коснулся моего локтя прежде, чем отпустить, чтобы удостовериться, что она проснулась самой собой, а не Феликсом.
Положив руки на бедра, я двинулась вперед, пока не оказалась в пределах досягаемости Кормеля, чтобы он мог меня задушить. Я была достаточно в безопасности, видя, что он знал, что я была покорнее, когда он причинял боль другим, нежели мне. И, кроме того, Дженкс находился где-то там. – Твоя душа никогда не упоминалась в изначальном соглашении. Я сказала, что найду способ для вас удержать ваши души. Я сделала это.
– И ты отказываешься осуществлять это! – прокричал Кормель.
– Поскольку это собирается отправить вас на солнце! – сказала я, слыша, как Трент пытается утихомирить Нину и заставить ее вставать. – Ты ослеп? Я пытаюсь помочь вам!
Кормель помолчал. Его взгляд дернулся к Тренту и Нине, затем дальше, к его людям, окружавшим нас. Наконец, его взгляд опустился к Низинам, а затем поднялся к небу. Я задумалась, проклинал ли он Бога, который позволил этому случиться… или просто искал Дженкса.
– Кормель, – сказала я мягко, таким образом, мой голос не дрожал, как мои колени. – Я верну Феликсу душу, но только потому, что ты вынуждаешь меня, и даже тогда, только если ты согласишься, что, когда все будет сделано, мы закончим. Что ни я, ни Айви ничего не будем тебе должны. Никакого возмездия. Ничего.
Холодный и непреклонный, он стоял передо мной, когда те, кто доверял ему, слушали.
– Только тогда, когда все наши души будут в безопасности, я скажу, что все кончено.
Расстроено, я сделала шаг, желая посмотреть на Трент, но не смея отводить взгляд от Кормеля.
– Разве ты не слышал Феликса? – сказала я, переводя взгляд с него на испуганных вампиров. – У твоих людей есть сомнения, достаточно веские, что вся камарилья противостояла тебе, чтобы остановить меня от простой попытки. Эльфы тоже думают, что вы не сможете выжить со своими душами. Вот почему они научили меня заклинанию, закрепляющему душу к нежелающему телу. Они хотят, чтобы вы убили себя, так они смогут ступить в вакуум власти, который вы оставите позади себя.
