О, Боже.
– Все так плохо?
Дженкс кивнул, мое сердце пропустило удар.
– Ты, пекарь, должны сесть на заднее сиденье. Мы знаем, как победить Айви. Ты – нет.
– Я знаю, чего не стоит делать, – сказал Трент, но его беспокойство было очевидным, когда он помог мне шагнуть внутрь. Я была рада, что не было никакого света, когда я осматривалась во мраке. Ал шарил по моему редко используемому столу, поднимая голову, когда он нащупал крошечный стул, на котором обычно сидел Дженкс. Дженкс метался, зажигая свечи, которые мы разбросали вокруг, когда вышла сила. Медленно пространство начало проясняться, когда фитили загорались, а воск плавился. Здесь пахло кислотой, цепляющейся за горло, зловонной из-за вампирского страха и боли. Айви...
Я посмотрел на черный коридор, и боясь и беспокоясь.
– Возможно, я должен пойти, проверить Биса, – сказал Трент, и Дженкс, сверкая, вернулся к нам.
– Это лучшая идея, которую я когда-либо слышал от тебя, начиная с… э... ладно уж. Тебе понадобится лестница, – сказал Дженкс, но Трент уже приставлял лестницу к ступеням колокольни. Вздыхая, Дженкс указал на Ала, затем на свои глаза, а затем снова на Ала прежде, чем последовать за Трентом.
Ал нахмурился, на его лице был тот же осторожный, неохотный взгляд, который был у него в офисе Трента, прежде чем он вышел с Тритон и Дали. Он сделал жест рукой «продолжай», и мое сердце заколотилось. Дженкс наблюдал за ним, а?
– Айви? – позвала я, желая предупредить ее. – Ты здесь? – Было очевидно, что она была там, и я захромала по коридору. Была тонкая трещина света, текущая из-под ее двери, и я посмотрела на Ала. – Почему ты здесь?
– Чтобы поймать тебя, когда ты упадешь. А ты упадешь. Это просто вопрос нахождения правильного рычага.
Щеголь.
– Айви? – снова позвала я. – Э, ты в порядке?
Затаив дыхание, я ждала, что-то тяжелое упало в комнате Айви. Безумных чертыханий не последовало. Это была Айви, я потянулась, и Ал мучительно дернул меня обратно к себе. Я боролась, чтобы убрать его руку с меня, останавливаясь, когда Айви закричала:
– Нет. Нина, нет! – Я колебалась, хватка Ала ослабела, когда Айви добавила, – Это Рейчел. Пожалуйста. Я скоро вернусь.
– Не уходи. Не оставляй меня. Нет. Нет! – выла Нина, отчаянная боль была в ее голосе. – О, Боже. Дай мне! – внезапно разбушевалась она. – Дай!
Я не могла двигаться, когда жесткие требования Нины перешли в душераздирающие рыдания. Всякая надежда на то, что было возможно, чтобы недавно умерший мог выжить с душой, умерла. Было ясно, что Айви захватила Нину, и Нина была не в своем уме. Все было разбалансировано, и ее вторая смерть была единственным способом снова восстановить равновесие.
– Кто бы ни сделал это проклятие, он был садистом, – прошептала я, и Ал убрал с меня руку.
Свет пролился в тесный коридор, когда Айви открыла дверь. Звук душераздирающих рыданий Нины потянул меня, когда Айви выскочила и закрыла дверь позади себя. Недавно умершие часто были непредсказуемы, когда их ум был реорганизован под подавляющими изменениями гормонов и инстинктов, в то время как тело боролось с умом, пытаясь убедить его, что оно все еще было живо. Голод обычно уходил, когда оригинальная аура была исчерпана к измеримому порогу. Но не поэтому Нина просила Айви вернуться большими задыхающимися рыданиями. Нина требовала не крови, она требовала свою душу.
Прислонившись к двери, Айви уставилась на меня черными, загнанными глазами, охладив меня.
– Ты не должна быть здесь.
– Этого не должно было произойти. – Я прохромала вперед, вытирая слезы с глаз.– Айви, мне так жаль, – выпалила я и обняла ее, когда она начала плакать.
Большие задыхающиеся рыдания сотрясали ее, и я прижимала ее к себе, шелковое ощущение ее волос стояло между нами. Мои собственные слезы текли от несправедливости всего этого, от конца ее надежды, что у нее с Ниной могло быть что-то нормальное, что у них могла быть жизнь, любовь, в одно мгновение им позволили момент счастья, прежде чем проклятие обошло полный круг и забрало все.
– Мне так жаль, – прошептала я, едва дыша.
– Она хотела, чтобы я убила ее, – прорыдала Айви, ее голос звучал приглушенно. – Она попросила меня, но я не могла этого сделать. Я не могла даже солгать ей и пообещать, что сделаю это.
– Все хорошо, – сказала я, и она отступила от меня, глаза блестели, когда Нина тихо плакала за дверью, которую охраняла Айви.
Айви вытерла глаза, выглядя более красивой, чем я когда-либо видела ее, даже если это было горе, которое сделало ее живой.
– Она умерла в машине скорой помощи по пути в больницу, – прошептала Айви. – Не было никакого способа остановить это. И я не могла закончить это. Когда она попросила медработника, я... я не позволила ему.
Она боролась с ними. Она расшвыряла их, вырубила с дикостью влюбленной, защищающей того, кого она любила.
Пытаясь улыбнуться, я вытерла слезы со щеки и фыркнула.
– Все хорошо, – сказала я, в животе завязался узел. – Я тоже не могла это сделать. Помнишь? – Я ненавидела их, ненавидела демонов за это. Из всех проклятий, которые я видела, шепот которых я слышала, разрушения от которых я наблюдала, это было полнейшее изнасилование надежды, уничтожающее людей через их любовь и страх, и оно было худшим.
Айви облизнула губы, безумные глаза посмотрели на меня, когда Нина рыдала позади закрытой двери.
– Я должна была убить ее во второй раз, но я так боялась, что ее душа будет потеряна навсегда, когда линии сломались, и ей больше не было места, куда можно было уйти. Нина была в порядке, пока ее душа не попала в бутылку.
Другой душераздирающий крик потери поднялся за дверью, когда Айви открыла руку и показала мне туманную бутылку, которую я дала ей. Стон Нины был так наполнен болью, что он заставил даже Ала поерзать. Или, возможно, он просто хотел рассмотреть ее поближе.
– Я должна была сделать это. – Рука Айви дрожала. – Я должна была. Я не могла позволить ее душе уйти в тот ад.
Я взяла руку Айви в свою, сжав ее пальцы на бутылке, прежде чем она выронила ее. Ее руки были пугающе холодными. Она опустила голову, и я снова притянула ее к себе, ненавидя демонов еще сильнее. Но небольшая мысль прошла под моим страданием. Айви использовала бутылку после того, как линии упали. Она работала силой Богини. Мистики свили ее, невидимые и незамеченные, моя тысяча глаз, которых я сама ослепила, это будет работать на меня.
Из-за двери раздался вопль, и Айви втянула обратно свои слезы.
– Она знает, что душа у меня. Она хочет ее, но это заставит ее выйти на солнце. Рейчел, я не могу.
Я дернулась, когда Айви отступила, ее выражение лица внезапно стало пустым.
– Забери ее, – прошептала она, вкладывая бутылку в мои руки. – Возьми ее и спрячь.
